Круто закручено. Дамские штучки - Марина Серова

– Я думаю, вы – Марина?

– Да, – согласилась блондинка, распустив свои русалочьи волосы и тряхнув головой. Ее пальцы сжимали несколько шпилек. – Что вам Андрей уже успел обо мне наболтать? – довольно недружелюбно осведомилась она.

– Что вы – его жена, – сказала я в ответ.

Марина взмахами руки разогнала висевший в воздухе дым от сигареты и сморщила свой тонкий носик. В каждом ее жесте чувствовалась неуверенность и едва скрываемая нервозность. Она кривовато усмехнулась и уточнила:

– Сожительница.

– Прекрати! – взорвался Марусич. Все его спокойствие как рукой сняло. – Абсолютно ни к чему при постороннем человеке выставлять напоказ изнанку наших отношений. И так проблем невпроворот. А тут еще ты! – вскрикнул он неестественно тонким голосом.

– Ну разумеется, – протянула Марина.

Она устроилась на диване, закинув ногу на ногу, и всем своим видом дала понять, что готова к обороне. Да, с разговорами к такой особе близко не подступишься, я таких людей встречала. Но ничего. Надо будет, найдем ключик и к ней. Еще раз пробежав глазами список, я обратилась к рассерженному Андрею:

– Расскажите о Диме Ростовцеве, пожалуйста. Что он собой представляет?

– Диман? – переспросил Марусич. – Свой парень. Мы с ним с института дружим. Он владеет сетью ювелирных магазинов в Тарасове, поэтому мы тесно сотрудничаем. Само собою, это не он… – уверенно заключил мой клиент, но тут же добавил: – У него есть единственный недостаток – может пообещать и не сделать, так что договора с ним лучше оформлять на бумаге и по всем правилам.

– Ага, – Марина по-кошачьи растянулась на диване вопреки неудовольствию мужа, которого ей откровенно нравилось злить. – Он просто человек слова, а дело – не его профиль, – сыронизировала она, процитировав знаменитого сатирика, и отправила в рот крупную бело-розовую зефирину.

– А Алексей Васильев? – спросила я, снова заглянув в список.

– Тоже отличный мужик, – сказал Марусич. – Но у него проблемы с деньгами. Тут крупная сделка намечается, а они оба, Дима и Алексей, – потенциальные партнеры фирмы. Я еще не решил, с кем контракт заключу. Думаю, что с ним. Надо человеку шанс дать… Может, выкрутится, – проговорил он с сомнением.

– Ясно, – сказала я, хотя на самом деле пока никаких конкретных мыслей у меня не было.

– Очень вам завидую, – хмыкнул он. У Марины комментариев по поводу Васильева не нашлось.

В этот момент зазвонил телефон, и Марина тут же подняла трубку, удивив меня своей молниеносной реакцией.

– Это тебя, – процедила она сквозь зубы. – Не хочу быть невежливой, но твоя Светка меня достала!

Марусич вдруг растерялся и метнулся к телефону, сделав вид, что не заметил моего заинтересованного взгляда.

– Света! – воскликнул он. – Что случилось на этот раз? Ну прими валерьянку или валидол, – твердил Андрей в трубку как заклинание. – Не помогает? Тебе же Лариса Петровна выписывала реланиум! Что? Ты рецепт потеряла? – он замолчал на долю секунды. – Светочка, ну я же не виноват, что так получилось, я придумаю что-нибудь, – продолжал он кого-то успокаивать.

– И так всегда, – заметила Марина, снова приняв на диване позу, которая явно была излюбленной. – Марусич! – крикнула она в сторону Андрея. – Ты не угадал своего призвания. Из тебя бы вышел классный психотерапевт!

– С кем это он разговаривает? – решила я спросить.

– С кем, с кем… – раздраженно заговорила Марина. – С бывшей женой, конечно! С кем же еще? Она такая беззащитная, робкая и несчастная… Эти душеспасительные беседы ведутся уже четыре года днем и ночью. В любое время! – негодовала она.

– Поищи в косметичке, – советовал в трубку Андрей. – Уже смотрела? Ладно, я сейчас приеду и вместе пойдем к Ларисе Петровне. Хорошо? А пока выпей воды и приляг, – наконец он повесил трубку.

– Это когда-нибудь закончится? – буквально взвыла Марина.

– Терпимее надо быть, – философски произнес Андрей. – У нее же неврастения. Она – больной человек. И с этим надо считаться. К тому же я перед ней виноват.

У меня мелькнула мысль, что Светлана и в самом деле заслонила ему все мыслимые и немыслимые перспективы. Происходящее на моих глазах напоминало не то мелодраматический, не то научно-фантастический спектакль.

Марусич спешно засобирался, вручая мне визитку, где значился номер его мобильника, и торопливо бросил на ходу:

– Вынужден с вами проститься. – И испарился.

Марина только качала головой, широко распахнув глаза.

– Может быть, вы что-нибудь объясните? – обратилась я к ней.

– По-моему, здесь нечего объяснять. Он мчится к ней по первому зову. Это какая-то патологическая зависимость, вроде наркоты, – глубокомысленно заключила она. – А я все никак не могу с этим смириться.

– Незавидное у вас положение, – признала я.

– Да уж…

– Кстати, а чем занимается Светлана Марусич?

– Математику в школе преподает, – обескуражила меня Марина.

Мне уже не терпелось поговорить с экс-супругой лично. Однако я сдержала порыв и предпочла для начала пообщаться с сотрудниками музея, поэтому распрощалась с Мариной. Но напоследок попросила поделиться соображениями о Светлане. Она охарактеризовала ее исключительно коротко:

– Стерва.

Впрочем, другого ответа я от нее и не ожидала, так что мой вопрос был совершенно излишним, хотя вызвало его вовсе не праздное любопытство. Просто мне хотелось убедиться, что Марина расценивает Светлану как соперницу, причем не в прошлом, а в настоящем. Сейчас меня больше всего волновала проблема, кто мог знать цифровую комбинацию сейфового замка, кроме Андрея. Я вполне допускала, что это могла быть, например, Марина. Почему бы и нет? Если ночь ограбления она провела вместе с мужем, это еще не говорило о том, что Марина не имела возможности поделиться секретом с кем-то другим, по глупости или за определенную сумму, либо нанять какого-нибудь «медвежатника». Впрочем, это выглядело совсем уж невероятно.

Минут через двадцать я уже находилась в музее, в компании Аскольдова, который расхаживал взад и вперед по кабинету.

– Такое у нас впервые, – уверял он меня, будто я выступала в качестве ревизора. – Я и представить себе не мог, что кто-то может попытаться…

– Да бросьте! – возмутилась я. – Вы же не ребенок, Сергей Владимирович! Если герб представляет собой истинную ценность, то… А у вас даже охраны толковой не нашлось.

– А где взять средства? – набросился на меня директор. – Вы что, не знаете, что у нас творится в стране?

«Понеслось», – обреченно подумала я.

– Хорошо хоть одного охранника сумели нанять, – продолжал он возмущаться. – А чем, скажите, я должен зарплату платить, а? – грозно вопрошал Сергей Владимирович.

– Ладно. Не будем об этом. А как вы о существовании герба узнали? – не унималась я.

– Вы словно из милиции. Допрашиваете меня… Я вовсе не обязан вам отвечать! – взвился Аскольдов. – Только из уважения к Андрею, – добавил он, вытирая пот со лба скомканным носовым платком. – Этого герба нет ни в одном из наших каталогов, несмотря на то что владелец трубит о нем на каждом углу, не в обиду ему будет сказано, – Сергей Владимирович спрятал платок в карман. – Мне Анечка рассказала, соседка. Она – референт на фирме Марусича.

Я вспомнила, что в списке упоминалась и некая Анна Круглова. Секретарь предприятия «Golden Market», которое возглавлял Андрей. И тогда я спросила, сменив тему разговора:

– Почему щит с гербом назвали варяжским и чем он отличается от других?

Аскольдов изумленно развел руками. Такого вопроса от нахальной сыщицы он явно не ожидал, потому что считал ее, по необъяснимой причине, непроходимо тупой и готовился исключительно к самообороне, а лучший метод защиты, как известно, нападение. Вот и распсиховался безденежный глава местного музея. Набросился на меня, явно не понимая, что подобное поведение так или иначе всегда наводит на размышления. Особенно частного детектива.

Глава 3

– Я смотрю, вы во все детали вникаете, – произнес он многозначительно, правда с долей некоторой иронии.

– Приходится, – подтвердила я.

– Все дело в форме, – объяснил Сергей Владимирович. – Овальный щит, к примеру, традиционно носит название итальянского. Четырехугольный, заостренный внизу – французского, а щит в виде треугольника в геральдике называют варяжским. Так что, как видите, это элементарно…

– Мне бы хотелось поговорить с охранником и экскурсоводом, – я слегка отклонилась в сторону от консультационной тематики.

– Пожалуйста, – Аскольдов пожал плечами. – Только вряд ли от этого будет толк. В милиции их неоднократно расспрашивали. Причем безрезультатно, – добавил он.

– Именно поэтому я и взялась за это дело, – ответила я довольно нахально. Меня саму сильно развеселило такое без меры самоуверенное заявление. Директор музея бросил в мою сторону озадаченный взгляд и покачал кудрявой, убеленной сединами головой, словно говоря: «Видали мы таких!». Вслух между тем он никаких замечаний не высказал.