Дурная жена неверного дракона (СИ) - Ганова Алиса

Первый приступ страха миновал, оторопь сошла. Я готовилась дать решительный отпор. Магия струилась по телу, сосредотачиваясь в груди вспышкой огненной, обжигающей ненависти. Хотелось выпустить магию, спалить мерзавца дотла. Чтобы от него остались лишь пара угольков…

Я смогу! Смогу! Потому что это единственный шанс спасти близких, надо только действовать внезапно, непредсказуемо, чтобы притупить бдительность мерзавца, а потом ударить, когда он меньше всего ожидает.

Симпатия к Ари Сомеру, которым притворялся недомуж, схлынула. Перед глазами вспыли издевательства, что мне пришлось перенести до побега, да и после в череде событий, вылившихся из его подлостей…

Решительность остановить мерзавца крепла с каждой секундой. Я не сомневалась ни на йоту, что сделаю задуманное, что не дрогну, потому что должна защитить Мильку…

Сглотнув ком, вставший в горле, ехидно поинтересовалась:

– Какое тебе до меня дело? Можешь сообщить всем, что я умерла, и возвращаться к своей любовнице. Она так ждёт тебя, что изнемогает.

Злая гримаса исказила лицо Даррена, а потом он вовсе зло расхохотался.

– Умерла? Возвращаться? – Вытер уголки своих глаз ладонью. – Сумасшедшая родственница короля с сильнейшим неконтролируемым даром сбежала. Думаешь, про тебя забыли? Нет! Да о тебе только и говорят! А я, разыскивая тебя, дорогая жёнушка, избороздил земли королевства вдоль и поперёк. И привезу тебя в столицу живой или мёртвой!

Во мне клокотали праведное возмущение, желание спалить подлеца, но я изо всех сил изображала перед ним, самонадеянным, слабость, чтобы внезапно атаковать.

Откинув одеяло, выскользнула из постели и отскочила к окну. Под руку подвернулась любимая шаль. Торопливо закуталась в неё, прикрыв обнажённые грудь и бёдра.

Даррен хмыкнул.

– Как же ты изменилась! Кто бы мог подумать!

Я молчала, судорожно перебирая варианты нападения, чтобы уж наверняка справиться.

– Даже зная про женские уловки, способные изменять внешность, я не верил, что это ты, Каррина. Решил, что вы с Инной просто внешне похожи. Так бывает. Теперь же, получив доказательство, обманывать меня больше не выйдет. Не знаю, что ты задумала, а ты точно что-то задумала, но поедешь со мной, прежде ответив на вопрос, после которого я подумаю, как поступить с тобой!

Его глаза превратились в щёлочки, губы перекосились, даже мышцы заиграли на шее. Он ненавидел меня. Я его тоже. Так что сегодня из нас останется кто-то один.

О, каких сил стоило оставаться на месте, не дёргаться, не вывалить всё то, что накопилось в душе́!

Чтобы скрыть эмоции, вывести мерзавца из себя, подтолкнуть к необдуманному поступку, вскинула подбородок и съязвила:

– Потащишь меня силком?

– Не сомневайся, дорогая. Потащу. Я в своём праве и могу поступать с тобой по моему усмотрению.

Надо же, хозяин нашёлся! Гад что-то успокоился, взял себя в руки и перестал нервничать. Он даже не делал попыток ко мне приблизиться. Это было странным, пугающим. Но коварному, безжалостному подонку я не собиралась доверять. Тем более что пора действовать.

– Тебе. Лучше. Уйти, – отчеканила ледяным тоном.

– Только с тобой, дорогая. Одевайся! – Кивнул в сторону шкафа. – Или я потащу тебя голой.

Напугал, ха! Вернула ему его же кривую ухмылку.

– Каррина, не выводи меня! – прорычал он. – Моё терпение не безгранично!

– Моё тоже, – отчеканила с вызовом. – Возвращаться туда, где меня морили голодом, жаждой, мучили? Нет!

Из груди Даррена вырвался раздражённый хрип.

Он резко откинул одеяло и, прежде чем я успела моргнуть, оказался рядом.

– Не зли меня, Каррина!

Даррен навис надо мной, а я только этого и ждала.

Заглянула ему в глаза, выдавила улыбку и, собрав магию, влепила пощёчину, вкладывая в удар ненависть, презрение, ярость, что необузданной лавой клокотали в груди.

Деррен дёрнулся, покачнулся, а потом его приподняло над полом.

Не понимая, что пошло не так, я замерла, не дыша и ожидая, что он сгорит, но…

Повиснув в воздухе, подлец открыл глаза. Радужки его глаз сияли расплавленным золотом. Губы дрожали и медленно приоткрывались, пока из горла не вылился сноп огня.

– Хорошая попытка, – прошептал сдавленно, вытирая рукой губы, на которых зазмеилась кривая ухмылка победителя.

От его вида, нечеловеческих глаз стало страшно. А когда Даррен опустился на пол и, передёрнув плечами, подошёл вплотную, меня затрясло.

– Тебе бы удалось избавиться от меня, дорогая жёнушка, если бы не вот это… – Даррен поднял руку, демонстрируя огненные прожилки-вены, почерневшую кожу, на которой проступала тонкая, едва заметная чешуя. – Мы отныне связаны навсегда. Скованы одной цепью. И только смерть разлучит нас.

Клацая зубами от ужаса, я швырнула в него огненный сгусток.

На груди мерзавца обуглилась кожа, и на обожжённом пятне тоже появилась чешуя.

– Да, моя дорогая. Ещё. Ещё!

Ему было больно. Однако он не отступал.

А вот я отходила, продолжая швырять огненные сгустки, наполненные ненавистью, желанием убить изувера, стереть с лица земли, из своей жизни, чтобы уж наверняка, навсегда... Потому что или я его, или он меня. По злобному взгляду недомужа и так понятно, что он желает того же…

Совладав с болью и моей магической атакой, Даррен, покачиваясь, двинулся вперёд.

Я так испугалась, что выплеснула столько магии, сколько могла собрать. Пусть исчерпаю искру, пострадаю сама, но остановлю его и больше не позволю мучить себя.

Между нами вспыхнул огненный вихрь, высотой до потолка. Он гудел, кружился, продолжая набирать силу.

Я ликовала. А потом раздался оглушительный хлопо́к. По комнате и стенам поползло пламя.

Невероятно! Неужели я смогла такое сотворить? Сейчас я гордилась собой, но одновременно впала в оцепенение, потому что мебель, постель, занавески, обои чернели на глазах, пожираемые огнём.

Зато в глазах Даррена тоже появился страх.

Значит, я могу его одолеть! Надо только направить вихрь на подлеца! Но моё злорадное торжество заглушили крики. Тихие, едва уловимые, что донеслись с первого этажа...

Я едва услышала их, скорее даже почувствовала сердцем.

Накатил непередаваемый ужас, что что-то пошло не так, и вот-вот случится необратимое! Впервые я испытывала подобное чувство всепоглощающей паники, ощущение наступающей, неминуемой беды.

Поколебавшись не более мгновения, выбежала из спальни и, перепрыгивая через ступеньки, помчалась вниз…

Кашель, донёсшийся из гостиной, объятой пламенем, заставил меня умереть и снова собраться из осколков.

Только не это!

Поддавшись жажде возмездия, я подожгла дом, сотворила огненную ловушку для родных, которых так хотела защитить!

В страхе за их жизни отринула месть, ненависть, утративших значение, и сосредоточилась на единственном желании – укротить ненасытное пламя, которое сама же породила.

Стуча зубами и трясясь, я в панике умоляла огонь схлынуть, уйти. Однако он, могучий, жадный, живой, наполненный моими эмоциями, продолжал плясать, поглощая всё на своём пути. Стихия перестала мне подчиняться!

Чтобы обуздать её, угомонить, вытянула руку и, сомкнув зубы до боли, попыталась втянуть в себя отравленную ненавистью магию.

Не получалось! Я создала огонь слишком буйным, жадным, жестоким, отдав ему часть своей боли, страха, обиды.

«Я войду в тебя, сгорю сама, но подчиню!» – приняла решение, граничащее с безумием.

Лизнув меня целиком, недовольная смертоносная стихия дрогнула и подчинилась. Пламя осело. Вот только магия, отравленная ядом злобы, поглощалась с болью, с мукой. Но я продолжала впитывать её, пока смертоносный танец огня не прекратился.

После, обессиленная, схватилась за почерневшие перила.

Повреждённое дерево хрустнуло, я покачнулась и, потеряв равновесие, полетела вниз.

Глава 21

Даррен подхватил меня, не позволив упасть.

Ощущая жар разгорячённого мужского тела, твёрдые мышцы, я испытывала почти физическую муку. Лучше бы упала в пролёт и сломала шею, было бы не так тошно, больно.