Заговор против «Эврики». Брошенный портфель - Виктор Егоров

— Аким, перестань. Кому это интересно? Ты так сокрушаешься, словно разбомбили твой дом, или можно подумать, что ты был компаньоном Круппа.

Шмунд оборвал себя на полуслове и, виновато улыбаясь, опустился в кресло.

Возвратился домой Илья далеко за полночь.

Сон никак не приходил. Он думал, что сейчас в Москве тоже ночь, но сообщение наверняка дошло до адресата. Там уже знают о готовящейся покушении. Узнают и сделают все, чтобы предотвратить его. Многое теперь зависит от него, Ильи Светлова. Вот когда придется держать самый трудный в жизни экзамен…

XIV

После настойчивых уверений, что у него вопрос государственной важности, Гиммлер добился разрешения посетить Гитлера, который простудился и выехал на несколько дней на свою виллу “Сераль” в Верхтесгадене, на австрийской границе. Он всегда приезжал туда, когда болел или хотел удалиться от дел.

Гиммлер взял с собой Шелленберга. Гитлер мог поинтересоваться деталями операции. До Мюнхена два корифея фашистской разведки летели на самолете. На рассвете они тронулись в дальнейший путь на черном “мерседесе”.

Шоссе вилось по склону горы, покрытой тронутой багрянцем зеленью, сквозь которую виднелись красивые домики. Здесь, среди лесов и лугов, была вилла Гитлера. Был уже полдень, когда они доехали до места назначения.

Вилла была обнесена высоким забором, за которым близко друг от друга стояла охрана из специально подобранных рослых эсэсовцев.

В вестибюле Гиммлера и Шелленберга встречал Шауб — адъютант Гитлера. Тут же был и его терапевт Морелль. Он предупредил, чтобы не переутомляли Гитлера: он довольно серьезно простужен и нуждается в покое. Гитлер принял Гиммлера и Шелленберга в кабинете, одетый по-домашнему. Он сидел в глубоком кресле. Маленький столик был заставлен склянками и коробками с медикаментами.

Сутулая фигура фюрера казалась еще больше сгорбившейся, а бледное одутловатое лицо совсем заплывшим, его острый, угреватый нос, нелепо торчавший над коротко подстриженными усами, заострился, как у мертвеца. Видно, он действительно плохо чувствовал себя.

Кроме того, Гитлер был расстроен. Он только что выслушал доклад главного командующего сухопутными войсками Кейтеля. Русские продвигались по Белоруссии с поразительной быстротой. На Украине в нескольких местах форсирован Днепр, под угрозой оказался Киев. Войскам на Украинском фронте грозило окружение, а находящиеся в Крыму могли быть отрезанными. Не лучше шли дела и на других фронтах. В Италии вот-вот падет крепость Монте-Кассино, закрывавшая путь в Рим.

Увидев Гиммлера и Шелленберга, Гитлер оживился.

— Ну что, удастся одним ударом сокрушить трех китов? — обратился он к Гиммлеру.

— Да, мой фюрер. Есть точные сведения, встреча состоится в конце ноября в Тегеране.

Гитлер встал с места и в нервном возбуждении зашагал по кабинету. Глаза его лихорадочно заблестели.

— Это сейчас как нельзя кстати.

Он подошел к креслу и сел.

— Как вы думаете организовать операцию?

Гиммлер доложил в общих чертах. Держался он подчеркнуто свободно. Гитлер, казалось, не замечал этого.

Властолюбивый “Железный Генрих” занимал бесчисленное количество высоких должностей и был в фаворе у Гитлера, но не поэтому он так независимо вел себя в присутствии фюрера. Многие знали, что этот суеверный человек, проводивший свой досуг за гаданием на картах, труслив и нерешителен. Видимо, что-то личное крепко связывало его с Гитлером и придавало ему уверенность в неизменно хорошем отношении к нему фюрера.

Выслушав Гиммлера, Гитлер встал и быстро заходил по комнате. Гиммлер остался сидеть.

Шелленберг, вытянувшись, стоял. Только глаза бегали из стороны в сторону, следя за фюрером. Он старался заглянуть в синие выпученные глаза фюрера, но тот слишком быстро шагал по кабинету, заметно волоча правую ногу.

Фюрер напряженно думал. Это было время, когда у него самого поколебалась уверенность в победе. То, о чем доложил Гиммлер, давало возможность в такой трудный момент повлиять на ход войны. Надо только умело использовать все. Неожиданно Гитлер повернул в сторону Шелленберга и, взяв под руку растерявшегося “аса” мокрых дел, спросил:

— Подготовлены ли люди для этой операции?

— Да, мой фюрер. Сформирована группа боевых офицеров, которую пошлем в Иран. Там у нас сохранились нужные связи. Мы направили туда дельного офицера, он подготовит все для приема наших людей. — Шелленберг умолчал, что связи и офицер не его ведомства, а военной разведки. — Кроме того, в Иране уже есть группа парашютистов. В ее составе опытные разведчики, на которых вполне можно положиться. Мы подготовили их на случай, если почему-либо не сможем перебросить в Иран группу отсюда.

Гитлер был доволен. Он отпустил Шелленберга. Гиммлер остался. Им надо было обсудить тревожные сведения об очередном антифашистском заговоре.

XV

Осенние свинцовые тучи заволокли московское небо, словно над столицей собралась вся гарь войны. Город имел суровый военный облик. Над домами, причудливо раскрашенными зелеными и коричневыми разводами, с окнами, пестревшими бумажными полосками, подняли шары воздушного заграждения.

По Театральному проезду, лавируя среди грузовиков с военным снаряжением, автобусов с ранеными, тягачей, тащившими за собой орудия, спускалась “эмка”. На Манежной площади она свернула к Кремлю.

У здания Совнаркома из машины вышел Николай Федорович Авдеев.

В приемной на втором этаже, куда поднялся Авдеев, было пусто, рядом в кабинете шло совещание, там находился ответственный работник органов государственной безопасности генерал-майор Василий Иванович Панков. Он-то и нужен был Авдееву.

Дежурный, выслушав просьбу полковника, скрылся за тяжелой дубовой дверью и через несколько минут появился вместе с Панковым. Высокий, худой, немного сутулый генерал с тревогой посмотрел на своего помощника. Он знал, что тот не стал бы вызывать его с совещания, если бы не важное событие.

— Что стряслось, Николай Федорович? — спросил он и, показав в угол, где стояли у столика два кресла, сказал: — Пойдемте сядем.

Они уселись.

— Получены данные, что немцы готовят покушение на “Большую Тройку” во время тегеранской конференции, — доложил Николай Федорович.

Панков недавно пришел в органы госбезопасности с партийной работы. Первое время Авдеев настороженно присматривался к нему, но вскоре убедился, что Панков человек знающий и эрудированный, он быстро вошел в курс чекистской работы и заслужил доверие и уважение подчиненных. Панков сумел разобраться в их сильных и слабых сторонах, умел ценить опыт старых работников.

— Это сообщил Светлов? — спокойно спросил генерал.

— Да. Он редко пишет, но уж если пришлет весточку, то обязательно важную, — ответил Авдеев, передавая генералу донесение.

— Почему Светлов не сообщил нам раньше о засылке немцами Глушека в Иран? — спросил Панков.

— Он недавно писал, что готовится такая засылка и что все данные об агенте сообщит позже, но Довгер что-то забеспокоился, нам пришлось дать указание выходить в эфир реже, передавать только важные сообщения. В этой телеграмме о поляке он, кроме фамилии, ничего не смог сообщить. Я поручил нашим в Тегеране найти Глушека.

— Придется сейчас же после совещания доложить о заговоре. Вы не захватили с собой дела Светлова?

Авдеев вынул из портфеля папку и передал генералу.

— Надо освежить в памяти данные о нем. Там при докладе наверняка поинтересуются, что он собой представляет, — Панков вынул из дела фотографию Ильи в форме капитана абвера.

— Это последняя?

— Да, Василий Иванович. Но недавно он получил чин майора.

— Отец у него погиб, по-моему, а мать умерла; другие родственники у него есть?

— В Средней Азии живут два двоюродных брата отца, в Саратове есть родственники по линии матери. Но Светлов никогда их не видел и не переписывался с ними.

— С какого года он в партии?

— Его приняли перед самым отъездом в Германию.

— Где сейчас настоящий Фридрих Шульц?

— Он с женой в Новосибирске. Работает на заводе.

Панков молча просмотрел дело и вернул его Авдееву.

— Трудно пришлось бы нам, если бы наше правительство согласилось на встречу “Большой Тройки” под Каиром или где-то поблизости от Багдада, как предлагал Рузвельт, — сказал Панков. — Там немцы запросто могли бы осуществить свой план. В Иране все-таки стоят союзные войска.

— Но откуда к немцам просочились сведения о месте созыва конференции?

Панков пожал плечами.

— Кто знает. Придется нам с вами выехать в Иран. В Тегеране надо будет встречаться со Светловым. Да и к месту событий следует быть ближе.