Судный день - Александр Авраменко

— Господин фон Соколофф… После моего увольнения я поняла, что была неправа по отношению к каналу своим поведением…

— Вы хотите вернуться на студию?

— И это тоже…

— А что ещё?

— Дело в том, что после увольнения стали происходить странные вещи… Ко мне пришли четверо молодых людей и предложили большие деньги за любую информацию о канале.

— А подробнее?

— Их интересовало всё: персонал, сведения о руководстве, график съёмок, расположение студий, каналы поставки фильмов и передач. Словом, любая информация. Мне предложили большие, очень большие деньги за это…

— И вы им всё рассказали?

— Я пришла к вам, господин фон Соколофф.

Она тряхнула роскошной гривой белокурых волос и дерзко посмотрела ему в глаза. Отто понял, почему половина мужского населения Россиянии мечтала о ней.

— Интересно. И вы, взамен на молчание хотите вернуться на студию?

— Не только. Я понимаю, что лицом канала я уже не смогу быть, но если бы мне предоставили какую-нибудь другую работу в вашем консорциуме… А ещё — отменили штраф, то я бы… была лояльна к фирме. Кроме того…

— Что ещё?

— Я бы согласилась на… более близкие отношения с вами…

Отто удивлённо взглянул на Ирину — та было серьёзной. Оригинально!

— Девочка, ты конечно очень красива… Но есть проблема. Даже несколько.

— И какая? Ваша ЛИЧНАЯ секретарша? Я готова занять её место. И на работе, и в постели.

От удивления парень чуть не выронил сигарету, но понял, что если он возмутиться, то сдаст себя с потрохами…

— Сара!

Та выглянула в гостиную. Отто похлопал по месту, рядом с собой.

— Присаживайся.

ОНО несмело присело, но парень властно привлёк её к себе, заставил посмотреть в глаза:

— Ты представляешь, милая, эта дама хочет заменить тебя.

И… легонько поцеловал её в губы. Глаза существа округлились, а он попытался сосредоточиться на том, что у ЭТОГО есть частичка арийской крови… Ирина отвернулась.

— Хорошо. Я снимаю своё предложение насчёт близких отношений… Но остальные мои условия остаются в силе. По поводу работы и по поводу компенсации…

…Отто чувствовал, что ОНО напряглось, словно струна, и легонько стал почёсывать ему шею под густыми волосами, на мгновение существо напряглось ещё сильнее, но потом расслабилось и… обняло его обеими руками, положив голову на грудь.

— Я должен подумать.

— Не думайте слишком долго, господин фон Соколофф. А то могу передумать я.

— Вы меня шантажируете?

Именно в этот момент он понял, что блондинка УЖЕ сдала всё, что могла, и её завербовали. Теперь её задача — внедриться назад. Что же… Она сделала свой выбор. И дальнейшую судьбу.

— Нет, что вы!

Та на мгновение испугалась. В этот момент существо капризным голосом любимого домашнего животного произнесло:

— Милый, если тебе трудно сделать свой выбор — то сравни нас. Я уверена, что в постели я НАМНОГО лучше её…

И презрительно посмотрев на Ирину, хмыкнула, по хозяйски положив руку парню на колено и коснувшись губами его щеки. Отто взъерошил её волосы.

— Хорошо, госпожа Корнеева. Вы можете прийти завтра к одиннадцати часам. Я дам команду пропустить вас.

— Вы обещаете?

— Слово. Вы войдёте на студию.

— Хорошо. Тогда мы договорились. Я пойду?

— Дорогая, проводи нашу гостью…

Сара нехотя оторвалась от парня, и повела Ирину к выходу… Отто услышал пару фраз, но ничего не разобрал, хлопнула дверь, существо вернулось в комнату, прижало руки к груди и застыло в умоляющей позе:

— Простите меня, господин… Я осмелилась… прикоснуться к вам…

— Иди к себе. Всё нормально…

Он набрал номер на коммуникаторе…

Татьяна проснулась от ласкового луча солнца, проникающего сквозь густую листву неизвестного ей раскидистого дерева, растущего прямо за окном её спальни. Слегка зажмурившись, отвернулась в сторону и вдруг резко поднялась на кровати — она вспомнила! Вчера, после долгого перелёта, когда они приехали в дом Отто, как оказалось, не Соколова, а Шрамма, был званый ужин, к которому успели ещё некоторые члены многочисленного семейства. И её представили как НЕВЕСТУ. Приняли её очень хорошо, уже как родную. И, как она поняла, вопрос уже БЫЛ решён. Причём без её участия. Татьяну просто поставили перед свершившимся фактом! Но уж нет! Она НИКОГДА не станет чьей то женой! Посвятив себя Богу, нужно отрешиться от всего земного, от всей этой грязи! Быть ЖЕНОЙ! Терпеть ласки слюнявого раскисшего потного мужика, позволять ему… Какая ГАДОСТЬ! Никогда! Никогда! Никогда! Девушка стиснула кулаки… В этот момент в дверь спальни тихонько постучали. Торопливо нащупав аккуратно сложенный халат, лежащий возле кровати, она натянула одежду на себя.

— Да, войдите!

В спальне появилась Ольга.

— Привет! Проснулась?

— Да… Спасибо… Слушай, мне неудобно… Но…

— Потом. Сейчас — приводи себя в порядок и спускайся. Будем завтракать, а там всё обсудим. Хорошо?

Девушка в ответ молча кивнула головой…

Она спустилась минут через пятнадцать. В большой зале кроме них двоих и молчаливых слуг никого не было. Не спрашивая, её поставили на стол прибор, быстро подали дымящуюся тарелку с чем то незнакомым, но пахнущим вкусно.

— А где все?

Ольга с набитым ртом пробормотала:

— Уже разлетелись по местам. Я — на каникулах…

— И дедушка?

— Дед Макс? Его вызвал срочно к себе Геринг. Нужны какие то консультации.

— Геринг?! Он жив?

— А… Ты не поняла. Верховный фюрер Иван Геринг наш лидер. По вашему — президент, но это не одно и то же.

— А… где мама Отто?

— Мутер — в Зоне.

— К-как, в зоне? Она что, в тюрьме?!

— Ой, скажешь же такое! У нас говорят — на каторге. Нет у нас тюрем. А мама — в Зоне? 2. На работе. Она — старший инженер по переработке радиоактивных отходов. Раньше то они без дела стояли, а вчера, оказывается, наши какой то неизвестный флот завалили. У них там реакторы грязные, да ещё и примитивные. Теперь нужно чистить территорию. Вот её срочно отозвали. Сестра вернулась к себе, в пустоту. Это то есть в космосе. Вторая сестра — улетела к себе в Африку. У них там поместье. Почти двенадцать тысяч гектаров. Пищевое производство. Дядя Вилли — тот в чумной зоне. Чистит. Дядя Виктор — в Арктике на добыче урана. Словом, только я, да мы с тобой. А вообще все вместе очень редко собираемся. У нас здесь без дела не сидят.

Татьяна без всякого аппетита жевала принесённую ей еду.

— А Отто не сказал вам, что я не могу выйти за него замуж?

— Потому что монахиня? Сказал.

— И… что?

— Да ничего. Просто он уже получил разрешение на брак от вашего церковного главного. Сразу, как тебя в госпиталь определил, так в Лемберг и смотался. Ну, то даже не упирался, поскольку прямое нарушение устава — женщины, способные к деторождению НЕ ДОЛЖНЫ уходить из мира. Так что, сестрёнка, ты уже не монашка, а будущая мать моих племянников.

— ЧТО?! Да как он посмел! Почему он не спросил меня, ХОЧУ ли я выйти за него замуж? И хочу ли этого ВООБЩЕ!

Лицо Ольги внезапно изменилось, она даже отставила в сторону стакан с соком.

— Ты что? Серьёзно?!

— Да! Я не собираюсь выходить замуж ни за вашего Отто, ни за кого либо вообще!

Девушка даже швырнула вилку на белоснежную скатерть и вдруг вздрогнула от её звона.

— Прости, господи…

— Знаешь что, подруга… Да за нашего Отто ЛЮБАЯ девушка моего мира пойдёт с радостью. А тебя, значит, он не достоин, потому что ты БОЖЬЯ НЕВЕСТА. Так?

В запальчивости Татьяна не сдержалась:

— Да! Какой бы он ни был ваш Отто — Бог выше него! А я — принадлежу Богу! И не земному грешнику отменять небесный выбор!

Ольга прищурилась. Очень нехорошо прищурилась, но её собеседница уже не обращал ни на что внимания:

— Значит, золотому мальчику захотелось, и всё — весь мир подстраивается под него! Бог всё видит! Всё знает! И я — никогда, слышишь, НИКОГДА не выйду за него замуж. Ни за него, ни за кого другого!

— Это твоё ПОСЛЕДНЕЕ слово?

— Последнее!

— Тогда, думаю, Отто меня простит…

Ольга отложила в сторону прибор, затем извлекла из кармана блузки крошечный предмет, глядя в него, произнесла:

— Расовый комитет, пожалуйста. Сообщение полноправного гражданина Ольги Шрамм. У нас в доме находится нарушитель. Отказ от деторождения. Статья 2 кодекса крови. Прошу прибыть немедленно. Да, спасибо.

Убрала прибор обратно, потом медленно проговорила вновь:

— Да, Отто меня простит. Ты подписала себе смертный приговор, девочка. Нарушила сразу четыре статьи. Отказ от деторождения. Отказ от замужества. Пропаганду религии. Оскорбление полноправного гражданина. А если покопаться — то ещё кучу законов. Мой брат — полноправный гражданин Метрополии. Награждён высшими наградами Союза. В возрасте двадцать восемь лет имеет одно из высших званий вооружённых сил. Спортсмен. Воин. Человек, любящий свою семью и Родину. Я думала, что ты просто не понимала, что говоришь, что может, вы просто поссорились ТАМ, у тебя. Но ты ОСКОРБИЛА его и нас, предпочтя человеку НИЧТО. Поэтому — прощай…