Семь дней - Деон Мейер

— Когда вы мне перезвоните? Каждую минуту, пока убийца разгуливает на свободе… — сказал Купидон, закатывая глаза.

Бенни вспомнил, что говорил ему Купидон про «Твиттер». Вроде бы там можно разместить сообщения, которые смогут прочесть все. Что напишет о себе он? Пожалуй, вот что: «Я Бенни Гриссел. Я алкоголик. Я часто позорю себя и своих близких. Я старомодный полицейский, который регулярно не высыпается»…

— Спасибо! — сказал Купидон перед тем, как отключиться. Потом он повернулся к Бенни и сказал: — Эти французики, чтоб их… Не желают давать мне номер мадемуазель Даниэллы Фурнье. «Это не есть полицейское дело», — проговорил он, передразнивая французский акцент, но Грисселу показалось, что его выговор больше похож на испанский.

— Вон, у тебя есть «Фейсбук»?

— Ты неправильно спрашиваешь. Надо говорить: у тебя есть страничка на «Фейсбуке»? Конечно, есть. А что?

Гриссел вздохнул:

— Мне надо взглянуть там кое на что. Но потом. Сначала давай послушаем Мбали.

В конференц-зале собралось много народу. Перед всеми стояли полковник Дюпре, глава ППГ, и Мбали Калени. Бенни увидел в зале четырех старших офицеров, детективов из ППГ и капитана Филипа ван Вейка из Центра управления информацией.

Мбали уже начала делать сообщение:

— …подчеркнуть, что это лишь предварительные данные баллистической экспертизы. — Она подняла голову, увидела Гриссела и Купидона. Жестом пригласила их подойти поближе и сесть. — Предварительные, потому что удалось подобрать лишь фрагменты пуль. Но из ботинка и лодыжки полковника Длодло извлекли достаточно, чтобы установить, что оружие у стрелка либо 222-го, либо 223-го калибра. Скорее всего, стреляет он подкалиберными пулями «Ремингтон премьер аккутип» с жестким полимерным наконечником. Он больше и шире, чем пластиковый, что обеспечивает большую точность попадания. Фермеры покупают такие пули для того, чтобы отстреливать шакалов и ворон. Для других видов охоты такие пули в основном не применяются, так как портят добычу…

Малый калибр, подумал Гриссел. Странно! Он ожидал чего-то более внушительного.

— Надеюсь, новые данные нам помогут, — продолжала Мбали. — Прошу вас всех оказать поддержку капитану ван Вейку и ЦУИ. Нам нужно выяснить фамилии всех владельцев охотничьего оружия 222-го и 223-го калибров по Национальному регистру, а также тех, кто приобрел пули «Ремингтон премьер аккутип». ЦУИ создаст базу данных для анализа результатов. Понимаю, работа предстоит большая, нудная, монотонная, но нельзя забывать, что мы ищем психа, который отстреливает наших коллег. Итак, когда поступят нужные данные, мы сузим круг поисков за счет людей, которые приобрели глушители, то есть шумоподавители. Я уже поговорила с двумя оружейными мастерами, которые изготавливают глушители. По их словам, они сохраняют данные о покупателях: фамилии и адреса. Прошу вас проявить настойчивость и напор в деле добывания нужных сведений в оружейных магазинах и у оружейных мастеров. Время работает против нас. Начнем с провинции Западный Кейп, а потом, если наши поиски не увенчаются успехом, поищем в других провинциях.

Мбали распределила задания, рассказала о последних версиях: что стрелков, возможно, двое, что он или они где-то работают и на рабочем месте сидят не в одиночку. Преступник говорит на африкаанс, скорее всего, белый. Ответ из Управления криминалистической психологии еще не пришел, так что профиля преступника у них пока нет. Сотрудникам полицейских участков на местах вменяется в обязанность следить за припаркованными поблизости машинами. Подозрения должны вызывать одеяла или брезент на заднем сиденье. Возможно, снайпер стреляет через дверцу багажника. Глушитель удлиняет ствол винтовки, следовательно, вряд ли у него малолитражка. Особое внимание должны вызывать микроавтобусы и фургоны с закрытыми окнами, которые скрывают снайпера от любопытных глаз, когда он выбирает цель и стреляет. Впрочем, нельзя исключать, что машина совершенно другая, так что им необходимо быть начеку постоянно.

Гриссел наблюдал за тем, как остальные слушают Мбали. Никто не улыбался. Все были сосредоточены и серьезны: ведь опасности подвергались такие же, как они, полицейские.

Мбали описала внешний вид глушителя. Хлопнула в ладоши, демонстрируя громкость выстрела. Предупредила, что выстрела, скорее всего, не будет слышно из-за обычного уличного шума. Поэтому особую бдительность должны проявлять сотрудники участков, расположенных в самых оживленных местах Капского полуострова. Группа захвата в полной боевой готовности, она повторила номер, по которому ее следует вызывать. Если какой-либо патруль заметит подозрительное транспортное средство, надо записать приметы, марку, цвет и регистрационные номера и сразу же сообщить ей и командиру группы захвата.

Когда все встали и гуськом направились к выходу, Гриссел подошел к Мбали. За ним следовал Купидон.

— Бенни, я правильно поступила? — спросила Мбали.

— Да, — ответил он, — конечно. Мбали, я все утро думаю о снайпере. Почему он все-таки не сообщил в прессу о коммунистах?

— Почему?

— Мне в голову пришло только одно объяснение: он беспокоится, что в связи с коммунистами его сумеют опознать.

— Подожди, — сказал Купидон. — Снайпер говорит о коммунистах? Так ты поэтому…

— Вон, бригадир сотрет в порошок нас обоих, если ты будешь об этом болтать.

— Молчу, молчу!

— В своих письмах… снайпер утверждает, что за убийством Слут стоит коммунист. И еще он говорит, что мы знаем, кто он.

— Хрень собачья!

— Капитан, не надо, — поморщилась Мбали. — Когда человек сквернословит, чтобы поддержать себя в споре, либо слаб сам человек, либо его доводы.

— Не читайте мне нотаций! — тут же вскинулся Купидон.

Мбали сделала вид, что не слышала.

— Бенни, вы думаете, он боится, как бы его не опознали?

— Может быть, снайпер все же знал Слут лично. Может быть… он волнуется, что кто-нибудь нападет на его след, если журналисты узнают о коммунистах. А мы в интересах следствия пока не можем обнародовать все сведения, и это ему известно… В общем, как-то так. У него должна быть какая-то причина!

Он прищурился: голова разламывалась от боли. Никак не получалось правильно сформулировать свои мысли.

— Почему мы не можем обнародовать все сведения? — спросил Купидон.

— Вон, об этом я говорить не могу. Политика.

До Купидона наконец дошло.

— Так ты говоришь, есть какой-то коммуняка… Он, значит, стоит за той крупной сделкой?

— Без комментариев, — ответил Гриссел и повернулся к Мбали: — По-моему, стоит проверить, имеется ли у ее друзей и коллег разрешение на ношение оружия, внести и их в общую базу данных…

— Неплохая мысль, Бенни. Вы дадите мне их фамилии?

— Погодите-ка, — вмешался Купидон. — Эган Рох работает на винной ферме.

— Ну и что?

— Мбали сказала, что такими пулями фермеры убивают хищников. На винных фермах водятся хищники? Такие, которых можно отстреливать.

— По-вашему, снайпер — Рох? — спросила Мбали.

— Бенни ведь только что упомянул о друзьях и коллегах. Эган — ее бывший. У него есть мотив… Он трахнул ее в декабре. Скажите, Мбали, слово «трахнуть» — тоже сквернословие?

— Не валяйте дурака. Кто такой Эган?

— Эган Рох, бывший приятель Слут. Мы с Воном утром ездили к нему. Он солгал Нкхеси, так что теперь он официальный подозреваемый.

— Но, если Слут убил Рох, зачем он отстреливает полицейских? Зачем пишет о коммунистах?

— Запсиховал, сбивает нас со следа, — предположил Купидон.

— Через два месяца после того, как убил ее? — недоверчиво переспросила Мбали.

— Мбали, черт побери, он понятия не имеет, как продвигается следствие! Сидит в своей бондарной мастерской и волнуется. Почему все затихли? Что на уме у копов? Нагрянут ли они к нему еще раз, если так ничего и не найдут? И вот он, как фокусник, быстренько вытаскивает из шляпы коммуниста. Да ладно, не смотрите на меня как на дурака! Слут открыла дверь знакомому. За месяц до смерти Эган трахнул ее. Допустим, после всего, когда они мирно лежали рядом в постели, она говорит: Эган, дорогой, я должна рассказать тебе про коммуниста и крупную сделку… Так что он вполне мог быть в курсе.

Гриссел задумался. Он вспомнил о пропавшем запасном ключе от квартиры. Скорее всего, Слут отдала его человеку, которому доверяла. Возможно, мужчине, который время от времени занимался с ней сексом…

— Все может быть, — сказал он, — потому что чем больше мы ищем коммуниста и мотив, тем менее вероятно…