Алмазы Селона - Ирина Скидневская

Гиз погрустнел.

— Знаю… Значит, он принял решение… — Гиз зябко повел плечами, встряхнулся и предложил: — Найдите Гладстона. Мы с ним играем в прятки.

Скальд наугад ткнул пальцем в потолок, где прямо над ним висела черная люстра. Лицо у Гиза вытянулось.

— Вы меня разочаровываете, Скальд… Ну, откуда вы все знаете?! Гладстон, ты обнаружен! Слышишь, двоечник?

Скальд вовремя отскочил в сторону — с потолка обрушился ливень чистюль. Оказавшись на полу, внушительная шевелящаяся гора очень быстро превратилась в добродушного пса, который подпрыгивал и норовил лизнуть Скальда в лицо.

— Тебе бы окраску сменить, — уворачиваясь, посоветовал ему Скальд. — Легче будет люстрой прикидываться.

— Нет проблем, — вдруг глуховатым голосом ответил пес и тут же из черного превратился в коричневого…

Верхняя половина наголо остриженной головы Йюла была выкрашена в зеленый цвет, грубое полотняное рубище серого цвета, в которое он был облачен, длинное, до самых пяток, больше напоминало женское платье, перехваченное на талии широким зеленым поясом. Сосредоточенно глядя прямо перед собой и не произнося ни слова, Йюл низко поклонился находящимся в комнате Зиры. Все встали и так же молча поклонились ему. Скальд проделал это с некоторым опозданием. Йюл со смиренным видом уселся на пороге и, устремив глаза в пол, замер.

Скальд взглянул на Иона, тот кивнул, давая понять, что можно говорить.

— Я хочу окончательно убедиться, господа, что вы не передумали, — сказал Скальд. — Похищение ребенка — тяжкое преступление. Не ошибаетесь ли вы все, отказываясь ставить в известность патруль? — Он взглянул на Ронду. Глаза у нее были покрасневшими. — Ронда, вы мать… Главное слово за вами.

— Разве в этой семье дети принадлежат матери? — горько произнесла женщина. — Когда меня кто спрашивал? — Скальд в некотором замешательстве посмотрел на Иона. Тот опустил глаза. — Мой удел — терпеть, любить и ждать. Ничего, господин Икс, я вытерплю. Это решение общее, и если семья считает, что нужно поступить именно так, я подчинюсь…

— Если ты будешь уверена в том, что все кончится плохо, то все кончится плохо, мама, — с укором сказал Гиз.

— Нет, я уверена, что все кончится хорошо, — стараясь говорить спокойно, ответила Ронда. Слезы побежали у нее по лицу.

— Детка, полиция только все испортит, — с сочувствием сказала ей Зира. — Ты же помнишь, что случилось с Риссером?.. — Ронда вытерла слезы и кивнула. — Каждый из нас сделает все, что сможет. Даже такой отпетый негодяй, как Анахайм, не сможет упрекнуть нас в трусости и бездействии. Я выяснила подробности гибели людей, предавших Иона. Вскрытие показало, что у каждого из них произошел мгновенный паралич сердца, господин Икс. Одних смерть застала, когда они были в компании друзей, другие встретили ее в уединении…

— Интересно, могли они, находясь наедине с собой, произносить имя господина Анахайма? — задумчиво произнес Скальд.

— Только если они были страстно влюблены в него, — буркнул Ион.

— Я читала протоколы, — сообщила Зира. — Начальник полиции точно ничего не говорил перед смертью — он брился. Двое других обедали. Один проводил совещание. Еще двое умерли в общественном транспорте.

— Бедные, — грустно произнесла Ронда.

— Баар и Брилли погибли, когда услышали имя Анахайма. Оно их поразило, как гром с неба, — сказал Скальд. — Тут два варианта. Первый. Это могло быть достигнуто через предварительный гипноз: на имя Анахайма организм срабатывал остановкой сердца. Но это довольно рискованно для нашего всемогущего господина. Люди по-разному реагируют на гипноз. Одни легко внушаемы, другие в этом плане практически неуязвимы — их вообще невозможно загипнотизировать. Кроме того, проходит время, человек может принимать какие-то медицинские препараты, посещать психотерапевта, и неизвестно, останется ли в таком случае прежняя установка в его подсознании неизменной. Одним словом, гипноз — это очень ненадежный способ для господина Анахайма контролировать человечество. Второй вариант — и он более вероятен — было произведено вживление капсулы с электронным устройством, реагирующим на внешнюю команду, в данном случае на слово «Анахайм». Яд, содержащийся в капсуле, вызвал мгновенную остановку сердца. В случае с другими погибшими была дана иная команда, извне. Если абстрагироваться от моральной стороны дела, гораздо интереснее другое — каким образом Анахайм был ознакомлен с самыми сокровенными тайнами Буфа Баара и Брилли Эхт? Эта загадка почище многих… Вообще существует много способов проникнуть в прошлое человека, в его личные тайны: свидетельства друзей, знакомых, документы, фиксирующие факты его биографии, личная переписка и, наконец, его собственные рассказы. У Анахайма не было времени, чтобы произвести какой-то предварительный опрос родных, знакомых или приятелей наших лжесвидетелей, потому что уже в течение ночи, последовавшей за дракой в отеле «У тетушки», все шестьдесят человек подверглись стремительному, ошеломившему и морально сломавшему их шантажу. Невероятно… Чтобы собрать компрометирующие сведения хотя бы на одного человека, потребуются месяцы кропотливой работы, да и не каждый согласится рассказать о близком человеке нелицеприятные факты — даже если он ими располагает.

— И все-таки, какое-то объяснение этому у вас есть? — нетерпеливо спросил Ион.

— Одно-единственное: все люди, предавшие Иона, подверглись мощному гипнозу, в результате которого сами рассказали Анахайму и его людям свои тайны. И он ими блестяще воспользовался.

— Вы только что сказали, что не все люди поддаются гипнозу, — заметила Ронда.

Скальд развел руками.

— Вот. Это самое уязвимое место. Что удалось выяснить, Ион?

— Анахайму тридцать лет. До отвращения здоров. Что еще? — Ион взглянул на лист бумаги в руках. — Несметно богат. Налоги платит исправно. Патриот Порт-О-Баска. Правда, что это за планета, я еще не выяснял.

— Представляю себе эту помойку, — с презрением сказала Ронда.

— Ронда хорошая девочка, — вдруг раздался рядом чей-то глуховатый голос.

Женщина сильно вздрогнула. Гладстон виновато завилял хвостом и примиряюще гавкнул.

— Ой… Гиз… Как бы нам с тобой договориться, чтобы ты предупреждал, что собаки умеют разговаривать?.. — выдохнула Ронда.

— Это даже забавно, — улыбнулась Зира.

— Гладстон должен вас всех перекусать, — вдруг сообщил Гиз. — Ему нужно вас запомнить, поэтому он слегка укусит каждого и данные занесет в свою память. Вы будете значиться там как «свои».

— И сколько у него уже «своих»? — спросила Ронда.

— Пока двое. Гладстон тогда все-таки укусил Лавинию, за пятку… Я уговорил ее не жаловаться тебе — чтобы ты не волновалась, — виноватым голосом сказал Гиз. — Ты не сердишься, мама? Зато это нам теперь поможет.