Хроники старого мага (СИ) - Величко Андрей Феликсович

Я поднимался по верхнюю площадку стены по каменной лестнице. Ступеньки были старые, сильно вышарканные множеством ходивших по ним ног. Когда я оказался на верху стены, меня встретил охранник. На этой площадке находился его сторожевой пост. Охранник разглядывал меня достаточно долго и с интересом, но ничего не сказал. Из этой ситуации я понял, что находиться на верхней части стены мне не запрещено. Я поднялся наверх и огляделся.

С высоты стены мне открылся прекрасный сельский пейзаж. От стены крепости расстилалось поле, очищенное от кустарников и деревьев на расстояние в полверсты. Следующие полверсты поле было не так сильно освобождено от растительности. Встречались отдельные деревья и кустарники, но крупных лесных массивов не было видно. Поле, по всей вероятности, никогда не распахивалось и не засеивалось, хотя и освобождалось от излишней растительности. Невысокие травы, растущие на поле, неторопливо колыхались под набегами ветерка. Капюшон моей туники был откинут назад, и ветер сейчас трепал мои волосы. Я испытывал чувство радости. После застоявшегося воздуха двора было приятно вдохнуть глоток свежего воздуха. Через поле, от стен крепости, бежала дорога. По ней в данный момент двигалась вереница гружёных подвод. С этого расстояния я не мог разобрать, что именно они перевозили. Перегнувшись через парапет, я взглянул вниз. Дорога брала начало от ворот крепости. Вокруг крепостной стены шёл ров, когда-то глубокий, но в данный момент обвалившийся и обмельчавший. Но даже в таком состоянии он был вполне серьёзным препятствием для нападающих. Ещё одним печальным для меня открытием стал вид крепостной стены. Старая стена, обшарпанная, сложенная из крупных каменных блоков, скрепленных между собой глиняным раствором. Когда-то она была обмазана снаружи толстым слоем глины. Но время было безжалостно. Глиняное покрытие постепенно растрескалось и осыпалось. Похоже, что именно слой отслоившейся глины и засыпал большую часть рва. Чудо, что камни ещё не стали высыпаться из стены. Я поднял глаза. Неприятное впечатление от стены крепости скрашивало зрелище пасущихся на поле животных. Отсюда они смотрелись цветными пятнами. Но явно различались табун лошадей, и стадо коров, пасущихся по разные стороны дороги. Между ними мелькали всадники-пастухи. Прекрасный пасторальный пейзаж.

Но я внезапно вспомнил, зачем я сюда поднялся. Я огляделся. В пределах двух сотен шагов я не видел ни одной подходящей мишени. Наверное, это и хорошо. Мне не хотелось пугать пасущихся животных. Нужен был камень. Деревянный столб для этого не годился. Можно было устроить пожар, а это в мои планы не входило. Я двинулся вправо вдоль стены. Идти было довольно легко, дорожка, проложенная по верхней части стены, была ровной. Многочисленные стражники, ходившие здесь, вытоптали на её поверхности неглубокую тропинку. Двигаясь вдоль стены, я наблюдал, как меняется пейзаж вокруг крепости. Смотрел, как появляются новые элементы. Проходя мимо, здоровался с охранниками, чьих имён даже не знал, но я надеялся, что это временно. Как я ошибался. Я прослужил в крепости чуть более двух месяцев. А условия службы не позволили мне узнать их имена, почти все они погибли раньше, чем мы успели познакомиться. Так они и остались в моей памяти как безымянные воины. Закрыв глаза, я и сейчас их вижу. Но я отвлёкся. Постепенно в поле моего зрения выплыла река. Я наслаждался прогулкой. К моменту появления реки в поле моего зрения, я уже совершил почти полный круг по крепостной стене. Если бы я пошёл влево от первого охранника, то уже давно бы увидел её. Оказавшись с этой стороны, я увидел то, что искал. Пытаясь укрепить берег от размывания, строители крепости сложили с этой стороны большие валуны и обломки скал, создав здесь своего рода волноломы. Свою работу они сделали. За годы с момента строительства они частично погрузились в песок и обросли травой. Но многие из этих каменных гигантов по-прежнему торчали из воды. Они же осложняли штурм крепости со стороны воды. Причалить здесь можно было лишь выше или ниже по течению. Я заглянул за край стены. Стена была столь же старой и осыпавшейся. Ворот со стороны воды я не заметил. Возможно, существовала маленькая потайная дверка, но причаливание кораблей к этой крепости не планировалось.

Камни. Здесь можно было тренировать свой навык, если это никому не повредит. Сначала требовалось уточнить это. Я продолжил движение и скоро оказался возле первого часового, от которого начал обход. Настроение у меня было самое радужное. Ещё раз, осмотрев беглым взглядом пейзаж за стеной крепости, я внезапно задержал взгляд на одиноком кустике, который видел из ворот крепости. Помнится, именно сюда я сбросил содержимое бачка для воды и ночного горшка. Внутренне улыбнулся своей выходке. Рядом со мной находился стражник. Не знаю, что именно меня заставило заговорить с ним.

— Говорят, пару дней назад обнаружили вражеского шпиона. Не знаешь где?

— А то. Знаю. Я его и обнаружил! — Он важно выпятил грудь.

— Ты? А где? — Я был неподдельно удивлён. Не часто можно поговорить с героем.

— Да вот на этом поле. Видишь? — Он ткнул пальцем в сторону дороги — Вон там кустик недалеко от дороги. С полверсты от крепости.

Я вгляделся и внутри меня что-то ёкнуло. В месте, указанном им находился лишь один куст, тот, который я несколько дней назад выбрал для сброса отходов.

— А как это произошло? — Спросил я, уже предчувствуя неладное.

— Ну, мы готовились к утренней зарядке, все собрались здесь. — Его взгляд стал несколько задумчивым, как будто он погружался в свои воспоминания. — Гляжу, а над кустом птицы взвились. А потом там поднялось тело, ну, то бишь — шпион, и зашагал к лесу. Ну, я и поднял тревогу.

Он самодовольно улыбнулся.

— А почему он пошёл то? — недоумённо спросил я.

— Не знаю, — честно признался часовой — ребята говорят, что на месте его лёжки осталось большое мокрое пятно, будто обмочился он сильно. И вонь была сильная. Возможно, не сдержался шпион, обделался. Вот и ушёл, стыдно стало.

Он снова улыбнулся, довольный своей догадкой. Я смотрел в его лицо. Простой, добродушный парень. Однако в моей голове сошлась мозаика различных событий. Теперь ситуация стала для меня совершенно понятной. По мере нарастания понимания, меня стал разбирать смех от комичности ситуации. С трудом сдерживая себя, чтобы не засмеяться, я похвалил его за наблюдательность. Развернулся и почти бегом направился вниз по лестнице.

С большим трудом я добежал до угла и, скрывшись за ним, разразился смехом. В моей голове всплыла картина произошедшей нелепости. Вражеский шпион, возможно преодолевший множество трудностей, чтобы добраться сюда, пострадал от случайности. Быть облитым помоями. И чем сильнее сознание рисовало мне картинку, тем труднее мне было сдерживаться. Я смеялся как безумный. В тот момент мне было безразлично, если кто-то меня видит. Меня бил истерический смех. Постепенно я брал себя в руки. Но всё равно потерял счёт времени. Насмеявшись, я осмотрелся вокруг. Несколько человек смотрели на меня с подозрением, но ничего не предпринимали. Я не собирался им ничего объяснять. Развернувшись, я медленно направился в сторону башни. Мне предстояло ещё много работы, и я не собирался её откладывать.

***

Дни полетели как птицы. Я постепенно перерисовал все свитки на новые пергаменты. Наклеил их на катушки и повесил бирки. Старые свитки я выкидывать не стал. Завернув их в вощёную ткань, я сложил их в отдельную нишу на книжной полке. В самих книжных шкафах постепенно наводился порядок. Под свитки была выделена отдельная полка, остальные книги расставлялись по темам. Близился день настройки на башню и волшебную палочку. Я пребывал в определённом восторге.

Мои воинские таланты при этом возрастать не спешили, не смотря на все мои усилия. Но Раймус успокоил меня, сказав, что такое явление нормально для всех начинающих бойцов. По его словам, приобретаемые навыки должны постепенно впитаться моим телом. Как оказалось, это процесс долгий. В спокойных условиях могут пройти месяцы регулярных занятий, прежде чем тело вработается, и состояние боя станет для меня естественным. Ускорить процесс может ситуация, когда бойца помещают в условие опасности. Так воспитывают воинов. Через несколько недель тренировок бойцов выставляют на поединок, в котором их здоровью может угрожать опасность. Никто не станет убивать его, но раны и увечья в таких поединках — обычное явление. Поэтому при каждой школе держат своего мага-лекаря. В опасной ситуации способности воина могут активизироваться быстрее. Но этот способ годится не для всех. Для меня Раймус признал этот способ не годным, и заставил проходить медленный путь. Я понимал его нежелание подвергать опасности единственного мага в гарнизоне. Однако внутренне во мне поселился червяк обиды, сильно загнанный мною вовнутрь. Хотелось всего и сразу, но я сдерживал себя. Оставалось довериться его опыту. Тренировки же, не смотря на непродолжительность, были для меня мучительны. Они были наполнены нудной отработкой движений, ударов и парадов. Бойцы, с которыми я тренировался, называли это муштрой. Очень точное обозначение. Стало понятно, почему они это ненавидели. В ней не было ни азарта боя, ни радости победы, только нудный, тяжёлый труд. Раймус заставлял их ежедневно отрабатывать эти движения насильно, и только потом отпускал радоваться поединкам. Только познав муштру, я понял, что все воинские занятия, изучаемые нами в Академии, были просто гимнастикой с шестом. Я терпел и старался искусственно поддерживать в себе желание обрести воинские навыки. Пройдя такой путь мне было стыдно поворачивать назад.