Затянувшееся послесловие - Чингиз Абдуллаев

– Я все понял, – сказал Дронго, – большое спасибо. Вы мне очень помогли. Постарайтесь сделать запрос в Турцию. А я тоже предприму кое-какие шаги.

– Завтра доложу прокурору, – пообещал Поплавских, – но только после того, как получу сообщение из нашей пограничной службы.

– Конечно. Я вас понимаю.

Дронго положил мобильный на стол перед собой, взял чистый лист бумаги и ручку. Итак, есть убийца Тауфик Сабри, ливанский бизнесмен, который наверняка был причастен к убийству Ахмета Эльгарова и взрыву в Витебске. Ему под шестьдесят, он был в Тбилиси и пытался взорвать офис Шалвы Чиладзе, а затем полетел за ним в Баку. Пока неизвестно, кто этот человек и почему он так настойчиво преследует бывших товарищей Горчилина.

И есть неизвестный второй. Турецкий гражданин Энвер Халил, шестьдесят пятого года рождения. Который «случайно» оказался в Витебске через пять дней после смерти Феликса Гордицкого и в Нальчике через два дня после смерти Ахмета Эльгарова. Случайность абсолютно исключается. Значит, есть второй неизвестный. Но почему он приезжает в эти города только через несколько дней после свершившихся преступлений? Может, это действительно какой-то турецкий следователь или оперативник, который ищет преступника, действующего под ливанским паспортом? Или это новый ход, придуманный убийцей? Ведь он так здорово «развел» их в тбилисской больнице. А если этот турок работает на убийцу? Он не просто появляется в городах после убийства, он участвует в похоронах или поминках по усопшим, слушает всю информацию, пытается вычислить остальных друзей погибшего… Очень похоже. Возможно, в Нанте должен был действовать именно этот убийца, пока сам Тауфик Сабри был в Баку.

Итак, они имеют уже двоих противников, и, судя по всему, этот турок гораздо моложе убийцы. Уже поздно. Нужно было попросить Поплавских запросить фотографию турка через пограничную службу Белоруссии. Ничего, он позвонит ему завтра. Тогда получается, что убийц уже трое. Целая банда: Саламбек Музаев, отпечатки которого найдены в Нальчике, турецкий гражданин Энвер Халил и ливанский бизнесмен Тауфик Сабри. Не слишком ли много на оставшихся в живых? Субботин уже недосягаем для бандитов, Чиладзе удалось надежно спрятать. Значит, попытаются убить только Горчилина, который ведет себя так глупо и по-свински. Нужно, конечно, поехать и попытаться его спасти, но этот богатый идиот сам выбрал себе судьбу. И все-таки будет обидно, если все закончится смертью Горчилина. Но и звонить ему прямо сейчас нельзя. Он не поймет, что эксперта волнует его жизнь, а не гонорар за проведение расследования. Он в таком состоянии, что с ним лучше сейчас не разговаривать.

Дронго поднялся и отправился в ванную комнату, чтобы умыться. Нужно что-то делать, иначе потом будет поздно. Нужно еще раз сесть и подумать, кто эти трое и почему они объединились. Он снова уселся за стол, когда раздался телефонный звонок. На этот раз звонил городской телефон. Он услышал, как включился автоответчик, предложивший позвонившему оставить информацию. Голос, который он услышал, заставил его вздрогнуть. Он не мог не узнать этот голос.

– Добрый вечер. Если вы еще не добрались до дома, то очень жаль. Но я на всякий случай оставлю свое сообщение. – Это был голос ливанского бизнесмена Тауфика Сабри. – Должен признаться, что вы меня удивили, когда смогли так быстро меня вычислить в бакинском отеле. Я решил вернуть вам долг и вычислить ваш городской телефон, господин Дронго. Не удивляйтесь, что я про вас знаю. Вы слишком известный эксперт, и только вы могли так быстро меня вычислить. Только вы могли вернуть из Нанта Леонида Субботина обратно в Париж и отправить его по неизвестному мне адресу. Но вы напрасно волновались за его семью. С водителем Гордицкого получилась накладка. Обычно в перерыве Гордицкий сам ездил домой за рулем, отпуская водителя пообедать, – водитель жил рядом с исполкомом. Но в тот роковой день парень сам сел за руль. А в остальном можете не беспокоиться, семьям наших «героев» ничего не угрожает. Меня интересуют только главы эти семей. Их осталось только трое. Двоих вы уже спрятали. Третий в Москве и не очень прячется. Это просто не в его характере. Я думаю, вы уже поняли, что я все равно не отступлю и найду всех троих. Поэтому я и позвонил вам. У вас репутация отличного профессионала и нормального человека. Не нужно пытаться мне мешать. У вас все равно ничего не получится, только потеряете имя и репутацию, а если будете упорствовать, то и жизнь. Я поэтому вам и позвонил, чтобы вы поняли мои возможности. Я все равно найду этих людей, и меня никто не остановит.

Дронго слушал, закусив губу. Он понимал, что ему лучше не отвечать, чтобы не вступать в полемику с позвонившим. Нужно было дать возможность убийце выговориться.

– Оставлю вам это сообщение в надежде, что вы меня поймете, – закончил убийца, – и надеюсь, что мы больше никогда с вами не пересечемся. До свидания.

Раздался щелчок. Дронго остался сидеть на месте. Это уже более чем серьезно. Теперь пора думать и о собственной безопасности. Вычислить самого Дронго было уже несложно: он слишком явно отметился в Тбилиси, Париже, Витебске. Значит, нужно быть осторожнее и все-таки позвонить этому болвану Горчилину, чтобы он уехал к себе домой. Иначе он просто не доживет до утра. Нужно просто наступить на горло собственной гордости. Но как трудно это сделать! Пьяный миллионер просто не захочет понять истинных мотивов, побудивших его сделать этот звонок. Дронго выругался. Иногда попадаешь в такие глупые ситуации, когда твоя гордость и достоинство вступают в противоречие с твоими профессиональными обязанностями. И нужно выбирать. «Чувство собственного достоинства – удивительный элемент. Нарабатывается годами, а теряется в момент». Кажется, нечто подобное было у Булата Окуджавы.

Нет, он просто не может заставить себя позвонить Горчилину. Даже если это противоречит его профессиональный этике. У него свое понимание чести и профессионального достоинства. К тому же основательно «нагрузившийся» Горчилин ничего не захочет понимать. Остается надеяться, что четверо его телохранителей находятся рядом с ним и он уехал на закрытую вечеринку, куда не пускают посторонних. Он, конечно, зарвавшийся хам, но не настолько глуп, чтобы не понимать, какая опасность ему угрожает.

Дронго буквально заставил себя отойти от стола с телефонами. Пусть это будет его последняя ошибка, но сегодня он не позвонит Горчилину. Утро вечера мудренее. Завтра утром он объяснит этому типу, насколько глупо и безалаберно тот себя ведет. Эксперт отправился принимать душ и перед сном еще раз перезвонил Эдгару. В эту ночь он заставил себя заснуть рано – сказались переезды и волнения последних дней. Ночью Дронго несколько раз просыпался, ему мерещились телефонные звонки. А в половине седьмого утра действительно позвонил его мобильный телефон.

Глава 16

«Если каждое утро меня станет будить этот телефон, то его лучше выбросить, – зло подумал Дронго, поднимаясь с кровати и проходя в кабинет. – Неужели кого-то убили?» Он посмотрел на дисплей и удовлетворенно кивнул. Это был номер телефона Юлия Горчилина. Раз он звонил сам, то, значит, с ним ничего страшного не случилось. Или, наоборот, уже случилось, и теперь звонят с его мобильного телефона, чтобы проверить все звонки, поступившие к бизнесмену за последние сутки.

Именно поэтому Дронго взглянул на телефон и не стал его трогать. Он отправился в душ, а телефон продолжал звонить. После сорок первого звонка аппарат замолк, чтобы тут же зазвонить снова. На этот раз звонков было тридцать восемь. На тридцать девятом телефон снова замолк.

«Мерзавец, – удовлетворенно подумал Дронго, – так ему и надо. Пусть помучается. Ему будет полезно немного поволноваться. Хотя почему он звонит так рано утром? Уже пришел в себя? Или пытается вспомнить, что именно было вчера вечером? А может, действительно произошло нечто важное?»

Он вернулся в кабинет и сел за стол, глядя на мобильный телефон. В этот момент позвонил его городской телефон, который после третьего звонка включил автоответчик. И он услышал тревожный голос Горчилина. Нет, даже не тревожный. Это был просто испуганный шепот виноватого человека:

– Я понимаю, что вчера перебрал и наговорил лишнего. Если хотите, я перед вами официально извинюсь или выплачу любой штраф. Только умоляю вас – возьмите трубку. У меня исключительно важное сообщение. Я даже не знаю, как вам сообщить. Возьмите трубку или перезвоните мне, чтобы я вам рассказал. У нас очень мало времени. И мне нужна ваша помощь. Если я вас обидел, то готов извиниться публично.

Дронго решил, что больше не стоит мучить несчастного. Он взял трубку.

– Слушаю вас. И учтите, что вы меня разбудили.

– Я готов извиниться. Вчера я вел себя очень глупо и был не прав, – быстро сказал Горчилин.

– Вы подвергали себя ненужному риску, – строго напомнил Дронго, – и позволили себе разговаривать со мной в абсолютно недопустимом тоне, как будто я нанятый работник, чтобы помыть вам машину или принести чашку кофе.