Леди и рыжая сеньорита - Яна Тройнич

Регина приземлилась рядом с дворцом правителя. Эйнэр вышел нас встретить. Сначала он обнял и поцеловал сестру, попросил Олтэра проводить Ирин в ее покои. Потом подошел ко мне. Пренебрежительно бросил:

— Набегались, леди?

У меня от злости помутилось в глазах. Я приблизила губы к его уху:

— А вы …?

И произнесла одно из совсем неприличных слов, принадлежащих моему миру. Увидела, как сощурились от ярости глаза повелителя, и с довольным видом двинулась к себе. Эйнэр пошел следом.

Мой дворец встретил нас тишиной и прохладой, но у повелителя, похоже, температура зашкалила все пределы. Едва мы остались наедине, его рука стремительно взлетела, и я получила увесистую затрещину.

Моя реакция была мгновенной. Я влепила супругу пощечину в ответ. Глаза эльфа потемнели. Он со всей силой сжал мои плечи руками. Я подумала: кости переломает. Но тут наши лица оказались совсем рядом, и я почувствовала его губы на своих губах. Поцелуй был яростным и грубым. Потом повелитель подхватил меня на руки и в несколько прыжков достиг спальни. Я оказалась лежащей на постели и услышала треск разрываемой одежды…

Неужели эта безумная, полная страсти ночь должна примирить нас? Но мне так только показалось… Утром Эйнэр молча оделся и пошел к двери. Я шагнула за ним.

— Леди, вы не переступите порог своего дома. Вас могут навещать только Ирин и Олтэр.

Я онемела. Потом пробормотала:

— Эйнэр, подумай, что ты творишь?!

— Леди, вы не учитесь на своих ошибках.

Я поняла, что та пощечина была ничем по сравнению с той, что я получила сейчас. И это после такой ночи!

Я смотрела Эйнэру вслед и до последнего надеялась, что он оглянется и скажет, что пошутил. Но он ушел, и я только сейчас заметила, что на окнах появились железные решетки. Я сдержала слезы, а потом почувствовала, что прежняя Елка вновь просыпается во мне. Чертов эльф! Уверен, что сможет меня удержать? Посмотрим! Родной и милый дом стал чужим и холодным. Я бродила по чудесному дворцу и чувствовала себя как в тюрьме.

Через некоторое время ко мне пришла Ирин. Мы обнялись и сели на диван.

— Эйнэр носится по дворцу злой, как демон, и вымещает ярость на всех, кто подвернется под руку. Таким я еще его не видела. Что ты ему наговорила?

Я огрызнулась:

— Сам виноват. Ну, залепили друг другу пощечины, так можно было на этом успокоиться и простить друг друга. Так нет, усадил под домашний арест! Хорошо, хоть не в подвал.

Ирин с испугом поглядела на меня:

— Ты посмела ударить повелителя?

Я пожала плечами:

— Он тоже меня ударил. Причем первый.

— Елка, ты и так совершила тяжкий проступок: без разрешения покинула мужа. Поднять руку на мужчину непозволительно, а уж на повелителя… Если хоть кто-то видел, для тебя останется один путь — на Мыс Смерти.

— Нет, никого точно не было.

Но мне от этого было не легче. Опять придется искать способ сбежать. Уверена, Регина тоже под присмотром. Мы даже сказать друг другу ничего не сможем — услышат другие драконы. Я задумалась. Только сейчас меня посетила одна мысль:

— Ирин, я бы и тебе посоветовала вернуться поскорее обратно, пока твоего братца не посетила идея и тебя здесь оставить. Регину он не отпустит, но другого дракона послать может.

— Я об этом думала. Но решила, что еще побуду несколько дней. Может, все у вас и наладится. Он тебя любит.

— Хорошо, Ирин. Если уж Эйнэру так хочется, немного потерплю и посижу во дворце. Может, действительно успокоится.

Эльфийка поцеловала меня и вышла.

Вечером сестра повелителя появилась снова и улеглась со мной в постель, как когда-то раньше.

— Знаешь, Елка, — помолчав произнесла она, — мой брат, конечно, очень красив и боец превосходный, но твой Кэрол все равно был лучше во всех отношениях. Как вспомню, что нет ни его, ни Джейда, так жить не хочется.

Я с удивлением посмотрела на Ирин. Мне в последнее время тоже везде мерещится Кэрол. Просто наваждение. Но поговорить на эту тему нам не пришлось: вошел повелитель. Ирин поцеловала меня, быстро попрощалась и вышла. Супруг молча стал раздеваться.

— Эйнэр, я прошу тебя: уйди.

Он, прищурившись, посмотрел на меня:

— Пока ты еще моя жена.

— Вот именно, пока.

Самое странное, меня неудержимо влекло к этому мужчине. Но я знала, что, если он подойдет, буду сопротивляться изо всех сил. Эйнэр, видимо, это понял:

— Подумай как следует, Елка, пока я еще говорю по-хорошему. Не заставляй показывать, кто здесь хозяин.

Он ушел, а я уткнулась в подушку и залилась слезами. Сказал бы, что я свободна. Позвал бы прогуляться или прокатиться на лошадях, и все бы было как прежде.

Утром в комнату вбежала Ирин.

— Елка, прилетел Клод.

Я рванулась к выходу и застыла, представив, как стража тащит меня обратно. Как сын поведет себя, узнав, что мать под арестом? Чью сторону примет? Я не хотела стать яблоком раздора между ним и отцом. Но и просить у повелителя прощения не собиралась.

Я легла в кровать и положила на голову полотенце:

— Ирин, скажи Клоду, что я заболела.

Мой мальчик влетел в комнату как вихрь.

— Мама, что с тобой? — Он обнял меня и поцеловал. — Да ты вся горишь! Что сделать? Как помочь?

Хорошо, что мое тело поддержало мое вранье.

— Клод, милый, ты это уже сделал. Больше мне ничего не нужно. Только увидеть тебя, дотронуться до тебя, поцеловать.

Клод обнял меня и замер:

— Мама, как я тебя люблю! Ты лучшая и самая замечательная из всех женщин.

Я прижала сына к себе: ох нет, Клод. Самую замечательную ты уже встретил. Потому и покинул нас. Я гладила волосы сына и целовала его. Опять подумала, что он красивее повелителя. Жадно всматривалась в черты лица и старалась найти в них хоть что-то свое.

— Мама, я хотел пригласить вас с отцом к себе. Будет торжественный прием, меня представят подданным как будущего правителя.

— Ты же видишь, Клод, что я больна. Прилечу сразу, как поправлюсь, и буду гостить долго-долго.

Сын улыбнулся:

— Долго-долго не разрешит папа. Он не любит тебя отпускать.

Я погладила его по голове:

— Пусть вместо меня полетит Ирин. Представляю реакцию мужчин на ее появление.

Клод прижался щекой к моей щеке.

— Мама, ты лучше ее.

— Ну нет. Не знаю женщины прекраснее, чем твоя тетя.

И вдруг передо мной возник образ рыжей красавицы на лошади. Вспомнился злой, обжигающий взгляд. Стало тревожно. Я испытала беспокойство и не могла понять: отчего? Та женщина осталась в другом мире и вряд ли мы когда-нибудь встретимся.

— Ладно, Клод, иди к отцу. Потом еще поговорим.