Сказки должны кончаться свадьбой - Юлия Стрельникова

И мудрый Охотник нашел выход. Ценой собственной жизни он провел обряд Объединения для своих детей и каждый из них обрел вторую Суть — дар и проклятие.

Десять Непобедимых Воинов, вот как прозвали Сыновей Охотника люди. Колдуны ничего не могли поделать с ними. Не могли подчинить их души, потому что половина их души принадлежала животным, не могли подчинить их тела, потому что вторая половина Охотников все же оставалась человеческой. Там где проходили Десять Воинов, мир очищался от зла, сама земля помогала им и люди приветствовали своих освободителей.

Долгие годы Десять Непобедимых сражались с колдунами. За это время у них родились дети. Их стало много, целая армия, и каждый ребенок унаследовал странный Дар Охотника.

Но такова уж сущность колдунов, что они не захотели уходить побежденными. Они прокляли тех, кто решился выступить против них страшным проклятием. Дети Охотника были обречены на вечную битву без победы, на человеческую ненависть и на долгие скитания.

Люди стали бояться их. Непобедимые были сильнее колдунов, что будет если освободив мир, они сами решат править им? Люди перестали приветствовать освободителей. Теперь вместо криков радости Сыновей Охотника встречали угрозы и оружие.

И они ушли, решив, что больше не нужны людям. Одни нашли пустынный остров и заселили его, другие остались среди людей, смешав свою кровь с ними, стараясь забыть о своем наследии. Кто-то погиб в битвах. Кто-то пропал без вести.

В сказке говорилось, что однажды, если потомки Охотников сумеют преодолеть человеческую ненависть — они обретут новую родину и станут свободным от проклятия и мирным народом. Станут хранителями мира.

Все имеет свою цену. У монеты две стороны. Дар может становится проклятьем. А благодарность оборачивается ненавистью. Потомки Охотников рождаются со Звериной Сутью. Когда ребенок достаточно вырастает, Суть просыпается и начинает бороться за власть. Если побеждает Суть — человек становится зверем и проживает звериную жизнь, если побеждает человек — появляется новый Непобедимый Воин, когда никто не побеждает — ребенок умирает. Суть позволяет потомкам Охотников сопротивляться колдовству, но она же заставляет их жестко контролировать себя, проявляя свою звериную половину в минуты гнева, горя, в бою.

Некоторые говорят, что после смерти Охотники превращаются в животных, чью Суть они в себе носили и проживают еще одну жизнь — звериную.

— Превращаются, — эхом отозвался Крел. — Но не все. Только те, которые умерли до срока. Я никогда не думал, что про нас рассказывают сказки.

— Пустынный остров в море западнее Аризены — озвучила последнюю догадку я. Рыбаки говорили, что тридцать с небольшим лет назад проснулся вулкан.

— Ты слишком догадлива, — тихо сказал Серый. — Земля не хочет принимать нас. Стоит надолго задержаться на одном месте — и на него обрушиваются несчастья. Нам определен удел скитаний и битв. Мы все же предпочитаем, чтобы нас считали сказкой.

Я замолчала тяжело дыша. Слишком многое мне пришлось сказать, слишком многое осталось несказанным.

— Я утомил тебя, — грустно улыбнувшись, сказал Крел. — Думаю, мне лучше уйти.

— Подожди.

— Да?

— Как Мелинда?

— Твоя госпожа? Она влюблена и счастлива. Хочешь, чтобы она навестила тебя?

— Нет-нет. Мне достаточно знать, что все в порядке.

— Спи, — сказал он. — Я приду еще.

Но заснуть мне не удалось. Истина, которую я лишь подозревала, так спокойно подтвержденная Серым, будоражила изнутри, требовала действия. Эта истина объясняла все — и то, почему Серые вынуждены были искать себе пристанище, и то, почему они не боялись жить рядом с Запретным Краем, даже то, почему не было видно подростков, наверняка обучающихся где-то владеть своей Сутью.

Мне срочно требовалось поговорить с Лордом. Я, кажется, поняла, как детям удалось покинуть замок.

После долгого лежания попытка одеться оказалась невероятно сложной задачей, и я возилась с застежками платья выскальзывающими из пальцев целую вечность, сунула ноги в туфли не позаботившись одеть чулки и даже не проверила, закрывают ли волосы шрам, спешно скалывая их на затылке.

То, что я поняла, не могло ждать долго.

Я совсем не представляла в какой стороне искать Лорда, но направилась к Главному залу, решив что там обязательно кто-то будет, а бесцельно носиться по замку у меня не хватило бы сил. Серый Лорд обнаружился раньше, после третьего по счету поворота, буквально поймав меня, когда я запутавшись в собственных ногах и закружившейся голове не удержала равновесие. Желтые глаза оказались очень-очень близко, теплые и холодные одновременно. Интересно, какая Суть уживается с этим человеком?

Сегодня Лорд не стал встряхивать меня или насмешничать, он очень осторожно поддерживал, пока я восстанавливала утраченное равновесие, а потом покаянно, очень неожиданно произнес:

— Ирга-тон, я должен извиниться за то, что так неосмотрительно потребовал у вас молчания. Если бы не это, мы смогли бы обойтись меньшими жертвами.

— Лорд Гварин, — перебила я его. Невежливо, конечно, но время не будет нас ждать. — Маленькие дети, в них ведь еще не проснулась Суть?

— Ты знаешь про Суть? Откуда?

— Это неважно. Потом. Дело в том, что я поняла, как дети попали за пределы замка, и думаю, что можно найти того, кто им помог.

Лорд не прерывал меня, и ободренная его молчанием, я продолжила.

— Я все думала, почему никто не проснулся, и ворота были закрыты. Колдовства никто не почувствовал. Когда девушки просто гадали, волшбой разило так, что все ощутили ее. А тут даже Айнарра была спокойна. Есть такое зелье, которое называется — Душа Воды. В течении суток с принятия зелья, человек следует вдоль грунтовых подземных вод, причем неважно, что перед ним, камень ли, огонь, люди, море. Его душа становится водой и течет туда, куда ей прикажут. Дети, в которых не проснулась Суть, в полной мере люди, а значит, их души подвержены влиянию колдовства. Если предатель кто-то, кому дети доверяют, они могли взять угощение из его рук. И все. Они не выходили за ворота. Они прошли под стенами.

— Откуда ты знаешь про предателя?

— Я слышала ваш с Адером разговор в первый вечер в замке. Вы разозлили меня и я искала уголок, чтобы выплакаться. Вы меня не заметили.

— Выплакаться. Я часто довожу тебя до слез?

— Нет, Лорд Гварин, — ответила я. — Кажется, я давно разучилась плакать. Мне так и не удалось выдавить из себя ни единой слезинки.

— Тогда же когда получила это? — он сделал неопределенное движение вдоль моего виска. — Айнарра сказала, что у тебя столько шрамов, что хватило бы воину.