Великосветский прием - Джулия Фэнтон

Александра села за рояль.

Песня была встречена мертвой тишиной. У Александры упало сердце. Потом несколько человек оглушительно зааплодировали. Она обернулась и увидела, что это Дерек, Сэмми, Минни и Фелисия. К ним тут же присоединились остальные. Даже Джей нехотя захлопал в ладоши.

– Чудо! – воскликнул Сэмми. – Браво, браво! – Его лицо сияло неподдельным удовольствием.

У Александры на глаза навернулись слезы счастья.

– Сэмми, – с трудом произнесла она, – можно я завтра зайду к вам в отель, очень ненадолго. У меня столько вопросов... Я сделала запись «Ласковой женщины»...

– Приноси, – сказал прославленный композитор. – Мы ее прослушаем и обсудим все вопросы.

– Прежде всего, – сказал Сэмми Фейн, когда они с Александрой сидели у него в номере, – если ты хочешь «раскрутить» свою песню, надо сделать профессиональную студийную запись, с синтезатором, чтобы звук был более выпуклым. В музыкальном бизнесе очень жесткая конкуренция, как ни в одном другом. Ни для кого не секрет, что любителей повсюду хоть пруд пруди, и каждый думает, что его песня самая лучшая. Надо чем-то выделиться на общем фоне. Когда ты подготовишь приличную пленку, начинай действовать. Надо будет нажимать на рычаги – использовать любые связи на фирмах грамзаписи, через друзей и знакомых, везде где только можно.

– Понимаю, – отозвалась Александра, вспоминая, как в свое время отмахнулась от предложения Фелисии.

– Вот что я тебе скажу. Сделай по-настоящему классную запись и пришли мне десять копий. Обещаю, что передам их в нужные руки. А ты тем временем закажи еще штук сорок-пятьдесят и рассылай их, куда только можно. Ну, а там видно будет.

В студии Эн-Би-Си в Нью-Йорке, на углу Пятой авеню и Пятидесятой стрит, Александра оробела. Мимо нее сновали техники, все как один в джинсах, и настраивали аппаратуру, которой хватило бы для грандиозного рок-концерта. Она арендовала студию на один день, оплатив услуги инженера и продюсера. Час за часом она снова и снова повторяла «Ласковую женщину».

Александра чувствовала, что у нее садится голос. Прихлебывая чай с лимоном и медом, она то и дело прокашливалась. Ее била дрожь. Никогда в жизни ей еще не было так трудно. Техники, конечно, знали свое дело, но все время оставались чем-то недовольны.

– С первой попытки хорошего качества не добьешься, милая моя, – внушал ей продюсер, стоя рядом. – Налей-ка себе чаю погорячее. С двадцатой попытки, может, толк и будет. Бывает, и сотню раз приходится переписывать. Соберись с силами, Александра. Сейчас выложишься, но уж зато сделаем, как следует.

Вернувшись в Бостон, Александра дала Фелисии послушать запись и с удовольствием наблюдала за ее реакцией.

– Уж не знаю, что там сделали эти профессионалы, в чем их секрет, но результат потрясающий. – Фелисия крепко обняла ее.

Время тянулось бесконечно. Александра с нетерпением ожидала хоть какого-нибудь отклика на свою демонстрационную запись. Двое знакомых Сэмми прислали ей письма с вежливым отказом. Остальные молчали.

Александра не сдавалась. Она теребила Джея, Фелисию и даже отца своей подруги Пимс, чтобы они вспомнили, кто еще из их знакомых занят в бизнесе звукозаписи. Получив очередной список имен с адресами, она заказывала все новые и новые копии, опять писала письма, а потом звонила по телефону, чтобы узнать, получена ли бандероль. Разговаривать ей приходилось исключительно с секретаршами. Очевидно, у всех, кто хотел найти свое место в музыкальном мире, был один и тот же план действий.

Ближе к середине августа позвонила Джетта. В трубке раздавались звуки музыки и громкий смех. Джетта объяснила, что звонит из балетной студии.

– Александра, я прослушала твою кассету. Звучит бесподобно! Ты станешь знаменитостью! Ну, как жизнь? С кем ты встречаешься? Есть кто-нибудь, заслуживающий внимания?

Александра рассказала ей о Джанкарло.

– Вот это да! Гонщик? Неужели правда? – благоговейно переспросила Джетта. – Сексуальный?

– О да. Более чем.

– Отлично. Тогда я тебе тоже кое в чем признаюсь, Александра.

– В чем же?

– Я тоже спала с мужчинами. Шесть раз.

– Шесть?

– Сначала был Брайан Селлерс, он снимается с Клинтом Иствудом в новом фильме. Играет отрицательного героя. С ним два раза. Потом я познакомилась с другим, его зовут Джонни Герцел. Снимается на телевидении в «Беверли-Хиллз» – знаешь этот сериал? Почему-то меня тянет на отрицательных героев.

Александра молчала.

– Ну? – торопила ее Джетта. – Скажи хоть слово, подружка. Скажи, что я проститутка или шлюха или просто дура, только не молчи!

– Джетта...

– Послушай, мы живем в эпоху сексуальной революции, правда ведь? У всех на уме только секс, а уж в Лос-Анджелесе особенно. Наверно, на нас так действует солнечный климат.

– И все-таки... – начала было Александра, но осеклась. В конце концов, у нее самой этим летом появился любовник.

Джетта еще некоторое время болтала о своих делах, главным образом об актерских. Она хотела, чтобы в ней видели настоящую актрису, а не «дочь Клаудии Мишо».

– Я своего добьюсь, вот увидишь, Александра! Майкл Лембек – он у нас преподает актерское мастерство – говорит, что у меня большие задатки.

– Чудесно, Джетта. Я так рада за тебя, честное слово, – сказала Александра.

– Как поживает Мэри-Ли, не знаешь? – поинтересовалась Джетта.

– Я от нее получила четыре открытки с острова Мауи. Она сделала кое-какие наброски для романа, а ее мать нашла их и разорвала в клочки. Сказала, что в их семье уже есть одна писательница и этого вполне достаточно. Ты можешь себе представить, какая бессовестная?

– Да уж, нечего сказать.

Мариетта Уайлд всю жизнь делала существование Мэри-Ли невыносимым: она то изводила ее бесконечными придирками по мелочам, то отворачивалась от дочери, как чужая. Мэри-Ли никогда не знала, с какой стороны на нее обрушится очередная оплеуха.

– Ой, я с тобой заболталась, у нас урок начинается. Звони мне. А лучше приезжай в гости! Передай привет Мэри-Ли. Везет вам: четыре года будете жить вместе в колледже, а я тут вкалываю, как каторжная, да трахаюсь без остановки.

– Джетта! – укоризненно сказала Александра, но не смогла удержаться от смеха.

– Ах, прошу прощения. Я и забыла, что ты у нас самая благонравная. – Вдруг в голосе Джетты зазвучала щемящая тоска. – Знаешь, Александра, мне иногда так хочется, чтобы это оказалось страшным сном. – И без слов было ясно, что означает «это». Джетту словно прорвало. – Я иногда чувствую на себе такую грязь, такую... прямо не знаю, как выразить. Бывает, я по пять раз на дню залезаю под душ и все не могу отмыться. Только в постели забываюсь. С другими я чувствую... – У нее дрогнул голос.