Золотая ветвь - Галина Романова

Наконец лорд Наринар встал, и разговоры смолкли. Все лорды и леди обратились к нему.

– Ни для кого не секрет,– начал он,– что мы ведем войну с орками. Возможно, в ближайшем будущем эта война потребует от нас еще больше усилий. Один из наших Островов остался без власти. Обстоятельства военного времени требуют, чтобы власть была всюду. И в такой ситуации мы просто обязаны возвести лорда Иоватара, как действительно ближайшего родственника лорда Шандиара, в Наместники Изумрудного Острова!

Гул голосов, раздавшийся вслед за этим, легко перекрыл чистый и нежный голос леди Виринирэль, супруги лорда Наринара. Она поднялась вслед за ним и вскинула руки, призывая к молчанию.

– Дабы никто из великолепных лордов-Наместников не думал, что это нарушение обычаев,– заговорила она,– мы добавляем, что лорд Иоватар останется Наместником Изумрудного Острова до окончания войны. После победы будет проведен обязательный открытый турнир на соискание титула Наместника, в котором лорд Иоватар будет принимать участие на равных условиях с остальными соискателями… Если, конечно, не объявится живым и здоровым лорд Шандиар!

На сей раз Совет разразился аплодисментами, и лорду Иоватару не осталось ничего другого, как склониться в глубоком поклоне, соглашаясь с этим решением. Что ж, оно справедливо. И у него есть шанс повернуть дело к своей выгоде. Ведь война закончится не завтра. И лорд Шандиар может не вернуться… Где он теперь?

Настоящей тюрьмы у орков не было – по обычаю народа, любой несправедливо обвиненный мог потребовать судебного поединка, перед которым оба поединщика должны находиться в уединении. Но отнюдь не в стесненных условиях. После битвы одного, как правило, уносили на кладбище, а победитель объявлялся невиновным и отпускался на все четыре стороны. Так что в тюрьмах орки практически не сидели. Однако когда началась война с эльфами – то есть когда начался ее новый виток,– стало ясно, что какое-то место заключения для военнопленных все-таки нужно.

Под него приспособили огромную пещеру, где в изобилии и беспорядке росли сталактиты и сталагмиты. К этим каменным столбам и приковывали взятых в бою светоловолосых, стараясь сажать их так, что узники не могли видеть друг друга – благо размеры пещеры это позволяли. Здесь пленные эльфы сидели до тех пор, пока их либо не отпускали за выкуп, либо не угоняли на работу. Пленники могли переговариваться, но не видели друг друга. Кроме того, эхо настолько искажало голоса, что понять, где именно находится твой собеседник, было делом нелегким.

Большую часть времени пленники проводили в полной темноте, прислушиваясь к голосам соседей и мерному стуку капель. Свет они видели, только когда тюремщики приносили им поесть. Не привыкшие к такому обращению, узники быстро теряли тягу к жизни и большую часть времени проводили в каком-то оцепенении. Лишь изредка что-то из ряда вон выходящее могло пробудить их интерес к жизни.

Лорд Шандиар за все время плена ни разу не притронулся к еде. Трижды ему уже приносили миску с рагу из грибов и крыс, и трижды тюремщик потом убирал ее нетронутой. Он относился к своим обязанностям настолько равнодушно, что даже ни разу не рассердился на несговорчивого узника. Наоборот, иногда даже ухмылялся, забирая нетронутую пищу:

– Мне больше достанется!

Лорд Шандиар не снисходил до того, чтобы разговаривать с орком. Он даже не смотрел в его сторону, лежа на камнях. Про себя он решил, что скорее умрет от голода, чем станет есть нечистую орочью пищу.

– Видящая,– принимался он звать, едва мрак снова опускался на пещеру.– Видящая, ты слышишь меня?

Он звал ее и вслух и мысленно – общаться между собой мыслями умели некоторые эльфы-мужчины, и это даже не считалось проявлением магической силы. Ибо даже самый талантливый из мужчин-эльфов не дотягивал до среднего волшебника-человека. Энергия, которую эльфы могли тратить на волшебство, вся заключалась в перстнях, амулетах, медальонах и прочих украшениях. А израсходовав ее, эльф-«волшебник» становился беспомощным и вынужден был снова заряжать амулеты энергией или приобретать новые. К счастью, волшебники, маги и чародеи других рас не знали об этой маленькой слабости.

– Видящая? Ты меня слышишь?

Она не отзывалась. Зато голоса стали подавать его невидимые соседи.

– Кто здесь? – долетало то справа, то слева.– Здесь есть Видящая? Эй, где ты? Кто-нибудь заметил рядом Видящую? Где она?

Ее искали долго и уже поверили, что это – сказка, когда однажды она отозвалась.

– Кто меня зовет? – раздался в темноте еле слышный голос.

Ей ответил целый хор:

– Видящая! Настоящая Видящая! Быть того не может! О, свет звезд, если это правда… Ты Видящая?

– Видящая,– донесся усталый голос, такой тихий, что добрая половина пещеры не разобрала ни слова.– Была ею… пока меня не победили!

– Видящая! – крикнул лорд Шандиар.– Ты знаешь, что с нами будет?

– Да, Видящая! Да! – закричали со всех сторон.– Скажи, что будет? Долго мы тут просидим?

Она молчала так долго, что ее уже устали звать. Потом послышался ее голос:

– Многие выйдут, а некоторые так и останутся тут навсегда… И я не знаю кто. Не вижу!

– Но ты должна увидеть! – настаивали голоса.– Ты же Видящая! Постарайся!

– Все зависит от каждого из вас! – помолчав, ответила она.

И больше от нее, как ни старались, не могли добиться ни слова.

Именно в эту пещеру и спустили капитана Хаука аш-Гарбажа. Оставить на свободе того, кого приказал арестовать сам Верховный Паладайн, не рискнул бы никто. Держа руки за спиной, он прошел между сталактитами, к некоторым из которых были прикованы эльфы, отыскал свободный и сел возле него, дожидаясь, пока тюремщик прикрепит ему на шею ошейник с цепью и закрепит ее свободный конец на сталагмите.

– Удобно? – поинтересовался тот, закончив дело.

– Да,– не глядя на него, ответил Хаук.

Двое эльфов, прикованных по соседству, во все глаза смотрели на необычного узника. Их сталагмиты были расположены так, что даже при свете факела они не могли видеть друг друга, но оба видели орка.

– Ужин будет через несколько часов,– сказал тюремщик.

– Хорошо.

– Может, еще что-нибудь нужно?

– Нет.

– Я оставлю светильник? – Тюремщик поискал глазами, куда бы приткнуть маленький огарок свечи.

– Не обязательно.

– Ну как знаешь! Бывай! А если что – зови!

– Мне ничего не нужно.– Хаук растянулся на камнях. Цепь на его шее была достаточно длинной, чтобы он мог не только лечь, но и встать и даже обойти свой сталагмит по кругу. Но вместо этого он улегся, и через несколько минут после того, как тюремщик ушел, он уже крепко спал.