Седая оловянная печаль - Глен Кук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как ни странно, кое-какие соображения у меня есть.
Я рассказал ему о предложении Снэйка, об условленной встрече и как я нашел его.
– Деллвуд предположил, что шнурок взят из вашего кабинета.
– Шнурок душителей? Да. У меня есть такой, достался в наследство от отца. Он имел дело с этой сектой в начале века, когда был молоденьким лейтенантом. Его направили бороться с пиратами, они тогда совсем обнаглели. В шайке одного зарвавшегося бандюги как раз были убийцы-душители. Шнурок валялся там вместе с хлыстами.
Я проверил.
– Теперь его там нет.
Я ни капельки не удивился, генерал тоже.
– Кто мог взять его?
– Кто угодно и в любое время: я много лет не прикасался к этому хламу.
– Кто знал о его существовании?
– Все слышали мои байки об отцовских приключениях. И о приключениях других Стэнтноров. После смерти сына я ничего не жду от будущего и утешаюсь воспоминаниями о славных делах прошлого.
– Я понимаю вас, сэр.
Старик просиял.
– Вы служили под его началом?
Осторожно, Гаррет. Не давай заговорить себе зубы.
– Нет, сэр. Но от ребят слышал о нем много хорошего. Это чего-нибудь да стоит.
Особенно учитывая, как солдаты обычно отзываются об офицерах.
– Да, да.
Душой он был уже в другом времени – более счастливом, во всяком случае, теперь оно казалось счастливым: так уж у нас мозги устроены – перекраивают историю, как им вздумается. Внезапно он очнулся. Видимо, прошлое было усыпано не только розами.
– Кошмарная ночь. Расскажите мне об этих мертвецах.
Я изложил ему свою теорию, что их вызвал Снэйк.
– Возможно, – сказал он. – Весьма вероятно. Колдуны и не на такое способны. Чернявка-Невидимка, была такая подлая ведьма, забавлялась тем, что вооружала необученных солдатиков и ждала, что из этого выйдет.
Имя колдуньи ничего для меня не значило, я знал только, что теперь ее диковинный псевдоним взяла себе другая ведьма. По-настоящему ее зовут, кажется, Генриетта Слэдж.
– Что-нибудь конкретное вы можете доложить мне, мистер Гаррет?
– Пока нет.
– Есть подозреваемый?
– Нет, сэр. Все подозреваемые. Мне не удается разобраться в ситуации. Я еще недостаточно хорошо знаю людей.
Он взглянул на меня, словно хотел сказать, что надо жить по военному девизу: с трудностями справляемся, не сходя с места, с невозможным – через минуту.
– Что намерены делать теперь?
– Осмотреться получше. Беседовать с людьми, пока не приду к определенным выводам. Надо вытрясти из них правду. Ночью мне пришло в голову, что убийцей может оказаться один из покинувших дом. Видимо, он намерен как ни в чем не бывало вернуться к чтению завещания.
– Нет. Все, кто последовал за мной после ухода в отставку, подписали соглашение. Долю в наследстве имеют лишь оставшиеся в поместье.
Я потерял всякое уважение к старику. Он подкупил их, связал договором, чтобы не остаться в одиночестве. Он вовсе не был филантропом, он был всего лишь жалким эгоистом. Внушительная внешность – лишь маска, за ней скрывается некто весьма неприглядный.
Я не стал бы называть это прозрением, но интуиция не обманывала меня. Передо мной сидел низкий старикашка, искусно прячущий свою подлинную сущность.
Я взглянул на него повнимательней. Цвет лица сегодня утром опять скверный. Улучшение прошло, старик снова на прямой дорожке в ад.
Не твое дело судить его, Гаррет, одернул я себя. Но потом напомнил себе, что именно этим, восстановлением справедливости, я и занят в данный момент.
Кто-то постучал в дверь. Я так и не успел решить, имею ли право осуждать генерала, а он, видимо, собирался оправдываться.
– Войдите.
Деллвуд открыл дверь.
– Мистер Тарп хочет видеть мистера Гаррета.
Генерал посмотрел на меня. Я пояснил:
– Это человек, которому я поручил заняться поиском пропавших вещей.
– Приведи его, Деллвуд.
Деллвуд закрыл дверь.
– Сюда? – удивился я.
– Вы опасаетесь, что он скажет что-нибудь не предназначенное для моих ушей?
– Нет. Я просто не хочу беспокоить вас.
– Ничего страшного.
Старый черт хочет развлечься. Не больно ему интересно, что расскажет Плоскомордый – просто одному неохота сидеть.
– Мистер Гаррет, не затруднит ли вас подбросить дров в камин?
Проклятие, а я-то надеялся, он не заметит, что пламя стало не таким вулканическим. Похоже, единственным занятием Кида было поддержание огня.
Появился Плоскомордый с вещевым мешком. Двигался он с изяществом пещерного медведя; в его лапище здоровенный мешок казался дамской сумочкой. Деллвуд, похоже, немного оробел. На старика мой приятель тоже произвел впечатление.
– Покажите его кухарке, – пошутил он. – Ей не устоять.
Первая потуга сострить за время моего присутствия в доме.
– Вы свободны, Деллвуд.
Деллвуд вышел. Плоскомордый отер пот со лба.
– Что за черт, почему ты не откроешь это проклятое окно? А где твой старичок?
– Ну-ну, повежливей.
– Ладно.
– Что у тебя?
Приезд Плоскомордого меня удивил. Не такие он получил деньги, чтоб чересчур усердствовать.
– Похоже, я нашел кое-что из украденного.
Он вывалил содержимое сумки на письменный стол. Серебряные подсвечники. Не вздорожай серебро в последнее время, они не представляли бы особой ценности.
– Это ваши вещи, генерал? – спросил я.
– Проверьте подставки. Если вещи принадлежат нашей семье, внизу должно быть клеймо в виде морского конька.
Я посмотрел. В самом деле, морские коньки.
– Вот и зацепка. Как они к тебе попали, Плоскомордый?
У Плоскомордого, когда он разговаривает, голос почему-то становится неестественно – для его габаритов – писклявым.
– Вчера вечером у Морли в ресторане потолковал с парнями, – поведал он. – Они жаловались, что дела плохи. Посидели, поболтали о том о сем, ну знаешь, как это бывает. Потом один из парней спросил, назначено ли вознаграждение за эти вещи. Морли мне о вознаграждении ничего не сказал. Ну я так и говорю: «Может да, может нет, а ты что-нибудь знаешь?»
– Нельзя ли покороче?
– Оказалось, он знает кое-кого из скупщиков, которых я не знаю. Они иностранцы. Сегодня утром я наведался к одному. И сразу же напал на эти подсвечники. Немного поговорили, я ему пригрозил, он в долгу не остался. Я намекнул, что он вроде бы ни с кем из воротил не связан, а я, так уж случилось, лично знаком с самим Чодо. Не хочешь ли, говорю, уладить это дельце? А он вдруг стал такой покладистый. Короче, одолжил мне подсвечники, но я обещал вернуть их.
Значит, так он и сделает. Если же генерал попытается заграбастать свое добро, Плоскомордый пойдет напролом – он свое слово держит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});