Мор, ученик Смерти - Терри Пратчетт

— Где Кувыркс?

— Отправилфя во двореф. — Горгулья покосилась на Мора и подмигнула отлитым из железа глазом. — Какие-то люди прифли и унефли вфе его вефи.

Потом прифли другие и залепили вфе фотографиями его подруфки. Фволочи, добавила она.

Мор залился краской.

— Его подружки?

Придверница, ведущая свое происхождение от демонов, в ответ захихикала.

Ее смех звучал так, как будто ногтями провели по стопке бумаги.

— Да, — сказала она. — Ефли тебе хочетфя фнать, они вроде как немного торопилифь.

Мор снова очутился на спине Бинки.

— Эй, пафан! — прокричала горгулья вслед его удаляющейся спине. Пофлуфай! Не мог бы ты отклеить от меня эту дрянь, а, мальчик?

Мор натянул поводья так резко, что лошадь встала на дыбы и, пятясь, исполнила несколько безумных па на булыжной мостовой. Не спешиваясь, Мор протянул руку к кольцу. Горгулья взглянула в его лицо и внезапно почувствовала себя очень испуганным дверным молотком. Глаза Мора сверкали, как два горнила; выражение его лица наводило на мысль о раскаленной печи, а в голосе содержалось достаточно жара, чтобы растопить железо. Горгулья не знала, на что он способен, и предпочла бы этого никогда не знать.

— Как ты меня назвала? — прошипел Мор.

Горгулья соображала быстро.

— Фэр? — вопросила она.

— Что ты попросила меня сделать?

— Рафклеить меня?

— Я не намерен этого делать.

— Прекрафно, — сказала горгулья. — Фамечательно. По мне так вфе отлично. Фначит, будет продолжать вифеть вокруг.

Она проводила скачущего Мора взглядом и облегченно передернулась, нервно постукивая себя кольцом.

— Хо-о-ро-шо пого-во-о-рили! — проскрипела одна из петель.

— Фаткнифь!

Мор миновал нескольких ночных сторожей. Похоже, круг их обязанностей теперь изменился. Они звонили в колокольчики и время от времени выкрикивали имя принцессы, но как-то неуверенно, точно с трудом припоминая его. Он не обратил на них внимания, поскольку прислушивался к голосам в собственной голове. Они вели следующий разговор:

Дурак, она и видела-то тебя всего один раз. С какой стати ей о тебе вспоминать?

Да, но я все-таки спас ей жизнь…

Это значит, что ее жизнь принадлежит ей, Не тебе. Кроме того, он волшебник.

Ну и что с того? Волшебникам не полагается… гулять с девушками, они цел… умудренные…

Умудренные?

Им не полагается того… ну, сам понимаешь.

Что, вообще никогда никаких «сам понимаешь»? — спросил внутренний голос, и Мору показалось, что он ухмыляется.

Считается, им нельзя, поскольку это вредно для волшебства, — горестно подумал Мор.

Поскольку? А может, постольку? Ух, какие мы умные! Какие слова знаем. А может, в постельку? Забавное местечко для занятий волшебством.

Мор чуть не подпрыгнул, настолько он был шокирован.

Кто ты? — осведомился он. Я — ты, Мор. Твое внутреннее я. Да, в таком случае жаль, что я не могу избавиться от головы, что-то в ней тесновато от меня.

Пожалуй, ты прав, — сказал голос, — но я только хотел помочь. И помни, если тебе когда-нибудь понадобишься ты, то ты всегда рядом, только позови.

Голос постепенно затих.

«Вот, — с горечью подумал Мор, — это, должно быть, точно был я. Я единственный, кто называет меня Мором».

Потрясение от осознания присутствия я затмило собой тот факт, что, пока Мор был вовлечен в монолог, он успел проехать прямиком сквозь дворцовые ворота. Разумеется, люди ежедневно проезжают через дворцовые ворота. Но большинство нуждается в том, чтобы створки сначала отворили.

Стражники по другую сторону ворот застыли от ужаса, полагая, что перед ними призрак. Они испугались бы еще больше, если бы знали, что этот призрак есть то самое, чего никто из них в своей жизни еще не видел.

Стражник, охраняющий вход в большой зал, тоже увидел ворвавшегося в замок всадника. Однако у него было время собраться с мыслями или, по крайней мере, с теми из них, что еще остались. Когда Бинки затрусила по внутреннему двору, он воздел копье.

— Стой, — прокаркал он. — Стой. Кто идет куда?

Только тут Мор обратил на него внимание.

— Что? — переспросил он, еще погруженный в свои мысли.

Стражник облизал пересохшие губы и подался назад. Мор соскочил с Бинки и шагнул к нему.

— Я хочу сказать, кто идет туда? — сделал еще один заход стражник с той смесью настырности и самоубийственной глупости, которая отличала его с самого начала службы и которая на ранних этапах способствовала его продвижению в военной карьере.

Мор легким движением перехватил копье и отбросил в сторону. На лицо ему упал свет факела.

— Мор, — тихо произнес он.

Любому нормальному солдату этого хватило бы за глаза и за уши, но этот стражник был материальным воплощением служебного рвения.

— Я хочу сказать, друг или враг? — запинаясь продолжал он, стараясь избегать взгляда Мора.

— А что бы ты предпочел? — усмехнулся тот в ответ.

Это была еще не совсем та усмешка, которой усмехался его хозяин. Но она подействовала вполне эффективно.

Стражник облегченно всхлипнул и отошел в сторону.

— Проходи, друг, — пробормотал он.

Через зал Мор широкими шагами направился к лестнице, ведущей в королевские аппартаменты. С тех пор как Мор последний раз побывал здесь, зал претерпел существенные изменения. Повсюду висели портреты Кели; они заменили даже древние, рассыпающиеся боевые знамена в сумрачных высотах под крышей.

Всякий проходящий через дворец нашел бы для себя абсолютно невозможным сделать больше двух шагов без того, чтобы не упереться взглядом в очередной портрет. Часть сознания Мора терялась в догадках о смысле портретов, в то время как другую тревожил мерцающий купол, смыкающийся над городом. Но большая часть его сознания представляла собой горячий, клубящийся сгусток гнева, растерянности и ревности.

— Мальчик-который-ходит-сквозь-стены!

Он вздрогнул и поднял голову. На верху лестницы стоял Кувыркс.

Волшебник тоже сильно изменился, с горечью отметил про себя Мор. Хоть и не так сильно, как все остальное. Кое-какие свои особенности он сохранил.

Да, он носил теперь черно-белое, расшитое блестками одеяние. Да, его остроконечная шляпа достигала метра в высоту, и ее украшало большее количество мистических символов, чем имеется на стоматологической карте больного. Да, его красные бархатные туфли скрепляли серебряные пряжки, а носки туфлей закручивались, точно змеи. Но несмотря на все это на его воротничке, как и прежде, виднелось несколько пятен. И вид у него был такой, как будто он что-то жует.

Он наблюдал за Мором, пока тот поднимался по лестнице.

— Ты чем-то рассержен? — произнес он. — Я начал работать над твоей проблемой, но тут возникла куча других дел. Очень трудно проходить сквозь… Почему ты так на меня смотришь?

— Что ты здесь делаешь?

— Мог бы задать тебе тот же самый вопрос. Хочешь клубники?

Мор бросил взгляд на маленькую плетеную корзинку в руках волшебника.

— Посреди зимы?

— На самом деле это капуста плюс капелька чар.

— А вкус как у клубники? — Кувыркс вздохнул.

— Нет, как у капусты. Заклинание действует не до конца. Я думал развеселить этим принцессу, но она швырнула ягодами в меня. Стыдно их так разбазаривать. Угощайся.

— Она швырнула ими в тебя? — задохнулся Мор.

— И боюсь, попала точно в цель. Очень волевая юная дама.

Привет, произнес голос из дальнего уголка сознания Мора, это опять ты, обращаешь свое внимание на один моментик: шансы того, что принцесса хотя бы задумается над возможностью сам понимаешь чего с этим парнем, более чем зыбкие.

Убирайся, подумал Мор. Его подсознание начинало беспокоить его. Похоже, у него налажена прямая связь с теми частями тела, которые в данный момент он предпочитал игнорировать. А вслух он сказал:

— А почему ты здесь? Это как-то связано со всеми этими портретами?

— Хорошая идея, правда? — просиял Кувыркс. — Я прямо горжусь собой.

— Прости меня, — слабым голосом ответил Мор. — У меня был напряженный день. По-моему, мне надо присесть.

— А вон, в Тронном зале можно. В это время там никого не бывает. Все спят.

Мор кивнул, затем с подозрением посмотрел на волшебника.

— Но ты почему здесь? Чем ты тут занимаешься?

Кувыркс чуть не подавился.

— Ну, как бы это сказать… — замялся он, — в общем, я решил взглянуть, не найдется ли чего-нибудь в кладовке.

Он пожал плечами[6].

Теперь настало время сообщить читателю, что Кувыркс тоже заметил, что Мор — пусть утомленный ездой и недосыпанием, — излучает некое внутреннее сияние и (что странным образом не гармонировало с его неизменившимися физическими размерами) стал чем-то большим, чем эта жизнь. Разница между Кувырксом и обычными людьми заключается в том, что он, благодаря магическому образованию, прекрасно знает: в оккультных вопросах очевидный ответ, как правило, неверен.