Практикум для начинающих - Владимир Трапезников

– Сделаю, – пообещала Рика и поднялась.

– Теперь спать?

– Да. Спокойной ночи, – она пошла к двери. – До завтра.

– Ты куда?

– Домой, – бросила она через плечо и скрылась.

«Может, так и к лучшему», – я поплелся к себе.

Отец еще работал. Увидев меня, что-то хотел сказать, но я лишь мотнул головой:

– Завтра.

Вручил ему листы с заказами Фроса. Более или менее связно объяснил, что мне нужно.

Наконец, рухнул на постель.

Сумасшедший день кончился…

XVI

Будто и не спал я вовсе. Казалось, только закрыл глаза, как что-то вновь заставило их открыть. А вот что? Сознание включалось неохотно.

Давно уже рассвело. В окно врывались лучи солнца. Рядом стоял отец и тряс мое плечо:

– Вставай, сыщик. Работу проспишь!

Сев рывком на постели, я посмотрел на часы. Без чего-то семь. Тут же улегся вновь, отвернувшись к стенке. Пробормотал:

– Пораньше не мог?.. Какая работа, пап? У меня каникулы…

– Поднимайся, говорю, – не отставал он. – Через час я улетаю, не увидимся до вечера.

– Ну и что?..

– Все, о чем ты меня просил, я сделал.

Наконец до меня дошло: отец хочет сообщить нечто важное. Будто пружина подбросила.

– Сейчас! – я побежал умываться.

Отец ждал меня в кабинете, устроившись у компьютера. По всему видно, эту ночь он провел без сна: усталое лицо, глаза покраснели… Но одновременно чувствовалось в нем какое-то внутреннее возбуждение. Едва я появился на пороге, он указал на стул рядом.

– Я изучил материалы Вэла. Жаль, не сделал этого раньше. Ты оказался прав: речь идет о Терфе… – отец помолчал, повернулся к экрану. – Вот, смотри.

Появилась какая-то длинная формула.

– Что это? – уставился я на неведомую запись.

– И не пытайся вспомнить – такого ты не проходил в Академии, – отец усмехнулся. – Да и не только ты… Это последнее открытие Андерса Вэла, уравнение взаимодействия гравитационного и биополей. Я не привожу математические выкладки, они довольно сложны, но поверь – этот вывод строго обоснован.

– Хорошо, но при чем здесь Трефа? Какая связь?

– Вэл полагает… полагал, – поправился отец, – самая прямая. Видишь ли, характер поражения участников последней экспедиции напоминал по последствиям удар биополем. Знаешь, наверное, что у наших медиков есть специальные генераторы биополя? Их в особых случаях используют для лечения различных расстройств организма, в частности – психики. Можно, например, избавить человека от какой-нибудь мании, заставить забыть навязчивую идею… Словом, тут был похожий случай, только воздействие, приведшее к потере рассудка, должно было быть во много раз сильней. Но мы отбросили такую возможность.

– Почему?

– Большая часть пострадавших находилась внутри Станции, а ее стены непроницаемы для биоволн, впрочем, как и для других видов излучения.

– А если допустить удар изнутри Станции?

– Не перебивай! У меня мало времени и некогда отвечать на глупые вопросы. Подумай сам, как же в таком случае в то же самое время это воздействие поразило и пятого участника экспедиции, который находился за несколько десятков километров?

– Правда. Извини…

– Так вот, мы эту идею отбросили. Но ничего другого придумать не смогли. Исследования после закрытия Терфы как-то сами собой прекратились… Однако оказалось, что с этим не смирились сами пострадавшие. И в первую очередь Лиман Фрос.

– Фрос?! Откуда ты знаешь?

– Из сообщения Вэла. Со мной Лиман не делился… А именно он продолжал развивать идею биоудара. И небезуспешно. Я говорил тебе, что врачом в экспедиции была Любава Воря, едва ли не лучший специалист психолог-психиатр в Службе колонизации. Они напару рассчитали параметры этого поля и построили модель воздействия на психику. На этом этапе Фрос и обратился к Вэлу. Андерс сам говорит, что поначалу несерьезно отнесся к изысканиям Лимана. По той же причине, что и все: как поле проникло внутрь Станции? И вот тут Фрос выдвинул идею, которая по нынешним представлениям невероятна: да, Станция защищает от всех полей, кроме одного – гравитационного. Лишь оно проникает внутрь беспрепятственно. И, если его определенным образом промодулировать, вступает во взаимодействие с биополем. При этом у человека возможен сдвиг основных линий биоспектра, что, скажем, может привести к потере рассудка. После снятия гравитационного воздействия, биополе некоторое время находится в возбужденном состоянии, основные линии испытывают микроколебания около своего основного положения, недоступные регистрации нашими приборами, что проявляется у человека в виде психического расстройства. Наконец, эти колебания затухают – наступает выздоровление.

– А что, – наивно спросил я, – взаимодействие биополя с гравитационным считается невозможным?

– По крайней мере до сих пор экспериментальных подтверждений не было. И вряд ли Андерс взялся бы за работу, если бы Фрос не описал примерный характер модуляций. Вэл сам говорит, что занялся этим на досуге, чуть ли не в шутку, скорее из желания доказать Лиману принципиальую невозможность подобного; собираясь убедить, что теория поля – область не для дилетантов. Действительно, Фрос – биохимик. Откуда ему глубоко знать этот предмет? А видишь, чем кончилось?! – отец кивнул на уравнение.

Я молчал.

– Это еще не все, – продолжал он. – Андерс и Лиман изучили гравиметрические данные за все время освоения Терфы. Действительно, в момент происшествия с экспедицией приборы зарегистрировали некое слабое возмущение гравитационного поля планеты. Кроме того, случаи расстройства психики, правда, куда более краткие, наблюдались и у некоторых участников прошлых экспедиций. Оказалось, что и они совпадали по времени с возмущениями.

– Да, но тогда по одному, а здесь вся группа… Что, по-твоему, это значит?

– Не знаю… Сам Андерс полагал, что это РАЗУМНОЕ действие, направленное на изгнание людей с планеты. Или попытка контакта.

– Контакт?! Но с кем? У Вэла были какие-нибудь гипотезы?

– Гипотезы?.. – отец неопределенно качнул головой. – Видишь ли, Вет, почти всегда, когда ученый излагает свои взгляды в виде гипотезы, для себя он уже все решил. Уверен в своей правоте… Особенно ученый такого масштаба, как Андерс… Непонятно только, почему Фрос, столь продвинувший исследования, не допускал возможности разумного воздействия, довольно беспомощно пытался объяснить модуляции гравитационного поля естественными причинами. Будто вдруг поглупел. Ведь аргументы Вэла очень весомы… Теперь не спросишь…

Вроде отец обращался ко мне, но одновременно, казалось погружен в свои мысли.

– Пап, непонятно… – робко произнес я.

– Да, прости… Вэл указывает носителя разума. БОЛЬШАЯ КАМЕННАЯ ГРЯДА – вот кто, по его мнению, хозяин Терфы.