Описание Каспийского моря... - Федор Соймонов

Іюня 20 дня 1733 года отправились они отъ Астрахани, и шестаго Іюля прибыли къ Бакѣ, гдѣ суда посреди залива стали на якорь. Генералъ-Маіоръ Матюшкинъ взялъ съ собою изъ Астрахани письмо отъ Персидскаго Посла Исмаила-Бега къ Султану [главнѣйшему начальнику] города Баку, въ которомъ письмѣ Посолъ старался склонить Султана, чтобъ онъ здалъ городъ Россіянамъ. Сіе письмо послалъ Матюшкинъ съ Маіоромъ Нечаевымъ въ городъ, и при томъ велѣлъ сказать: "что онъ присланъ по Великаго Государя Императора Всероссійскаго указу, чтобъ принять городъ въ защищеніе противъ бунтовщиковъ: и того ради онъ уповаетъ, что Султанъ не будетъ противиться его предпріятіямъ, но наипаче поступитъ по предложенному отъ Измаила-Бега совѣту". Но Бакинцы устояли въ прежнемъ своемъ упорствѣ. Маіора въ городъ не пустивъ задержали два часа, на пристани, и отпустили съ слѣдующимъ словеснымъ отвѣтомъ: "Жители городя Баку вѣрные подданные Шахова Величества, и уже четыре года противъ бунтовщика Дауда стояли, да и впредь сколько бы оной бунтовщикъ жить ни имѣлъ, и сколько бы ни силенъ здѣлался, они того не опасаются, чего ради и войска на вспоможеніе себѣ ни единаго человѣка, и провіанта ни единаго батмана имѣть не желаютъ. Что же касается до письма Посольскаго, то оное де писано въ Россіи, и сверьхъ того они не обязаны, слѣдовать совѣту Измаила-Бега, ниже принимать отъ него повелѣнія".

Потому отвѣту приказалъ Матюшкинъ тотчасъ дѣлать настоящія приготовленія къ атакѣ. Сперьва командированы два Полковника, Остафьевъ и Безобразовъ, съ четырьмя баталіонами къ выходу на берегъ. И артиллеріи Маіоръ Герберъ получилъ приказаніе, чтобъ держать въ готовности два бомбардирскихъ гекбота, и еще пять другихъ, на которыхъ были 18 фунтовые мѣдные пушки.

Іюля 21 дня въ 7 часу поутру начали перевозить командированныхъ солдатъ на берегъ на шлюпкахъ и ботахъ подъ прикрытіемъ одного большаго бота и нѣкоторыхъ бусъ. Сіе дѣлалось безъ всякаго помѣшательства, и не малая часть солдатъ на берегъ сошли, и обметались рогатками. Но тогда появилась сильная изъ города конная выласка, въ надеждѣ что могутъ управиться съ россіянами, пока сіи не перевезутъ еще пушекъ на берегъ. Но въ томъ они обманулись. Маіоръ Герберъ имѣлъ уже двѣ полевые пушки въ готовности, съ коими какъ сталъ производить скорую стрѣльбу но немедлѣнно всѣ побѣжали назадъ въ городъ.

Тогда же и семъ гекботовъ, дна бомбардирскихъ, а пять для стрѣлянія бреша по данной отъ Генерала-Маіора Матюшкина диспозиціи, подшелъ ближе къ городу, полуциркулемъ стали на якорь. Осажденные думали, воспрепятствовать судамъ стрѣляніемъ изъ своихъ пушекъ, и дѣйствительно не было безъ труда людямъ, пока шли суда на предписанныя мѣста. Но какъ уже съ судовъ пушки дѣйствовать начали, то и часа не вытерпѣли Персіяне, отъ своихъ пушекъ побѣжали, и больше не было отъ нихъ стрѣльбы слышно. Мортиры также оказали свое дѣйствіе, и отъ третьей бомбы, искусствомъ Штикъ-юнеера Чиркова, учинился въ городѣ великой пожаръ. Въ тотъ день до вечера брошено 94 бомбы въ городъ. На берегу здѣлали батарею, подлѣ Россйіскаго лагеря помянутыхъ двухъ баталіоновъ, и поставили на оную четыре гоубицы. Какъ изъ сихъ, такъ и съ судовъ, день и ночь стрѣляли въ брешъ, чтобъ же дать осажденнымъ времени, проломанныя мѣста задѣлывать. И тако въ четыре дни довольной брешъ былъ здѣланъ, однако осажденные къ здачѣ еще никакой склонности не оказали, время препроводя въ пустыхъ выласкахъ на помянутую батарею, и то все на лошадяхъ, чаятельно для того, чтобъ скоряе отъ гонящихся за ними Россіянъ уйти возможно было.

Іюля 25 дня опредѣлено было взять городъ приступомъ, причемъ Генералъ-Маіоръ слѣдующее здѣлалъ распоряженіе: на берегу ночью учинить въ лагерѣ тревогу, яко бы оттуда учиненъ быть имѣетъ приступъ. Когда же осажденные обратятъ туда всю свою силу: то находящемуся на судахъ войску здѣлавъ десантъ итти въ проломное мѣсто. Но сему учиниться не можно было, потому что возсталъ въ ту ночь сильной съ берегу вѣтеръ, которой суда съ мѣстъ стаскалъ, такъ что и стрѣльбу продолжать было не можно. Сей случай употребили осажденные себѣ въ пользу, и въ ту же ночь задѣлали проломы, такъ что, какъ день насталъ, никакого вреда на отъ нихъ было не видно.

Слѣдующаго утра поимали Персіянина, которой ѣхалъ въ городъ съ арбузами. Привели его къ Генералу Маіору Матюшкину; но какъ онъ ничего не зналъ сказать: то разсудилъ Генералъ Маіоръ его отпустить въ городъ, и послалъ съ нимъ письмо къ начальнику и жителямъ города, слѣдующаго содержанія: "Генералъ Маіоръ укорялъ ихъ, что они не повѣрили письму полномочнаго Посла Шахова, и противились его совѣту; также и оскорбили его Генерала Маіора, что они посланнаго его не пустили въ городъ; они бы разсудили, что ихъ городская стѣна сколькобъ крѣпка ни была, однако отъ Россійскихъ ядръ развалилась; что же они проломы задѣлали и замазали, однако имъ то не поможетъ; замаска еще и высохнуть времени не имѣла, потому она отъ перьваго выстрѣлу паки развалиться можетъ. И для того бы они здались на дискрецію, что какъ учинятъ, то обнадеживаетъ ихъ Всевысочайшею Императорскою милостію, и что всякой при своемъ именіи остаться инѣетъ безъ малѣйшаго поврежденія; есть ли же они еще дольше противиться будутъ, и на тотъ день на милостивую дискрецію не здадутся: то при неминуемо воспослѣдующемъ взятіи города никому никакого пардона учинено не будетъ."

Сіе письмо имѣло такое дѣйствіе, что при полученіи онаго и одного часа не прошло, какъ осажденные выставили бѣлыя знамена на приморскихъ набережныхъ башняхъ. Да притомъ же съ берегу знаки давали, чтобы кого къ нимъ прислали, для свѣданія о ихъ намѣреніи. Генералъ Маіоръ послалъ двѣ вооруженные шлюпки съ Офицерами, съ коими пришли изъ города четыре депутата объявляющіе, что жители желаютъ здать городъ, и въ учиненной противности просятъ прощенія.

Въ присудствіи сихъ депутатовъ писалъ Генералъ Маіоръ Матюшкинъ договорные пункты, и послалъ оные съ ними въ городъ. Депутаты просили для здачи нѣсколько часовъ времени, дабы отворить ворота, которые при началѣ осады землею засыпали,

Между тѣмъ хотя сильной вѣтръ съ прежней ночи и много умалился, однакожъ вовсе не утихъ, и волненіе было не мало, чего ради не безъ труда было перевесть на берегъ Генерала Маіора Матюшкина, потому что онъ чрезвычайно боялся ѣхать на шлюпкѣ. Но ему неотмѣнно надлежало быть на берегу, для взятія города во владѣніе. Напослѣдокъ перевезли его на большомъ ботѣ.