Scar_Tissue_rus - Kiedis Anthony

ФАБРИКА КОЛЕННЫХ ЧАШЕЧЕК.

Майк остановился там, поэтому я, бывало, время от времени тоже проводил там время. Именно тогда мы начали употреблять героин. Фаб (Fab), кроме того, что он был художником, заимел постоянный источник китайского героина. Он был настолько чистым, что можно было вдохнуть одну дорожку и полностью накачаться. Майк тоже начал его принимать, но он всегда был в категории лёгкого веса в том, что касалось героина. Прикол был в том, что достаточно было показать ему щепотку героина, и его начинало тошнить.

К тому времени моя причёска начала отрастать, поэтому однажды, когда мы тусовались на вечеринке в Вэлли, я попросил Хиллела сделать мне ирокез. Я знал, что он умел обращаться с формами и измерениями, поэтому мы пошли в ванную, и он выстриг мне ирокез. Моя прежняя причёска уже была приучена стоять, поэтому мне не нужно было использовать яйца, гель или что-либо ещё, что другие панки использовали для выпрямления ирокезов. Мой просто стоял сам по себе, как конский волос, который торчал из старых боевых шлемов.

Ирокез дал мне новую личность и новую энергию. Даже притом, что у меня не было жилья и работы, это ничего не значило, потому что у меня была эта новая броня и хорошее самоощущение. Я надевал белое платье без нижнего белья, чёрные военные ботинки и шёл танцевать. Одним из новых отличных мест, которые я для себя открыл, был Радио клуб, первых хип-хоп клуб в Лос.-А. Я ходил туда с Майком и Гэри Элленом (Gary Allen), нашим безумным, чернокожим дизайнером гей-моды, который был родом из Арканзаса и был вокалистом в группе Neighbor's Voices. Мы танцевали пять часов подряд, и тратили все свои силы.

Когда приходило время сна, я не был придирчивым. Всё было, как было. Если я был с Майком, то я оставался там же, где и он. Но Хиллел был моим любимым пунктом в моем кроватном туре. Его семья всегда тепло принимала меня и никогда не давала мне чувствовать себя неудачником, каким я на самом деле был, даже, несмотря на то, что однажды я превысил лимит гостеприимства. Хиллел подошёл ко мне и сказал: “Я думаю, если ты останешься сегодня на ночь, это будет немного больше, чем моя мама может выдержать. У неё тоже были трудные времена”. В итоге, я спал в моей T-Bird, припаркованной перед домом Хиллела. Мне не было комфортно между передними сиденьями и металлической коробкой передач, поэтому я вылезал из машины и располагался прямо на их переднем газоне. Утром соседские дети выходили поиграть и видели фрика с ирокезом в одежде со склада, отрубившегося на траве. В итоге Хиллел пригласил меня на кофе и тосты.

Когда я был не у Хилела, я оставался у моего друга Кейта Барри (Keith Barry). Он жил со своим отцом в маленьком доме с двумя спальнями в Голливуде. Он был известен тем, что курил траву каждый день, поэтому это стало ещё одной остановкой, чтобы получить кайф. Кевин всегда был изгоем, поэтому он был в тени моей персоны с ирокезом. Он также был отличным музыкантом и приобщил меня к некоторому звёздному старому джазу. Он разрешал мне спать на полу в его спальне, и мне это замечательно подходило. Я скручивал полотенце, клал его под голову и устраивался. Но, как и дома у Хиллела, отец Кевина начал чувствовать себя немного стеснённым моим присутствием, поэтому в итоге я спал на их крошечном заднем дворе. Его едва хватало, чтобы разместить два стула для газона, но это было всё, что мне нужно, чтобы свернуться.

Всякий раз, когда у меня были какие-то деньги, я уходил в наркотические загулы. Проблема была в том, что у меня не было места, где бы я мог принимать наркотики. Поэтому я начал принимать у кого-либо дома, и когда наркотики заканчивались, я шёл и покупал ещё. Я начал употреблять как бродяга, когда у меня были наркотики, я шёл в подземные парковки, прятался за углом и чьим-то грузовиком, приготавливал всё и принимал их. Я был под сильным кайфом и шёл гулять по улицам, а потом находил аллею, школьный двор, или шёл за куст и принимал ещё.

Однажды весной моему бездомному периоду пришёл конец. Я переехал к Биллу Стобогу (Bill Stobaugh), моему другу со старой работы в графической компании. Он был белым парнем, но у него была копна огромных кучерявых волос на голове. Психоделическое творчество Билла дало ему прозвище “Галлюциногений”. Он был особым человеком ренессанса, создателем фильмов, гитаристом, коллекционером прекрасных старых двенадцатиструнных гитар. Он также занимался графическими проектами нескольких других домов и помогал мне в поисках работы на полставки, чтобы заработать хотя бы какие-то гроши.

Одним из таких мест был Средний Океан. Им владел огромный шестифутовый, достигающий всего сверх уровня, ирландец по имени Рэй (Ray). Он был способен делать двадцать дел одновременно и заканчивать их все. Его миниатюрная жена блондинка управляла финансовой стороной бизнеса. Они занимались финальным монтажом мультфильмов, включая всю анимацию к Blade Runner.

Рэй и его жена практически усыновили меня, и снова я получил роль разнорабочего. Но снова я начал принимать героин. Я не спал всю ночь, принимая наркотики, а потом я шёл на работу, и мне нужно было относить плёнки на обработку в Оранж Каунти. Я водил их маленький красный грузовик пикап, петляя по трассе. Это удивительно, что я не погиб в автомобильной аварии.

Когда я был в Среднем Океане, Билл понял, что у меня не было дома, поэтому он спросил, не хотел ли я переехать к нему. У него был великолепный огромный тёмный первый этаж с множеством окон, выходящими на тротуар. Он был в классическом старом голливудском квартирном доме практически только с мексиканскими арендаторами. Место было необжитым, без стен, но он предложил мне угол, если я помогу ему поставить защитные решётки на окна, чтобы отпугнуть всякую шушеру.

Однажды вечером прямо после моего заезда, я решил уйти в ещё один мой бесславный кокаиновый загул. У меня была одна из тех странных прогулочных ночей, когда я гулял вверх и вниз по голливудскому бульвару, заглядывая в порно-магазины, занимаясь странным дерьмом. Я, наверное, только один раз приходил домой спокойно в такие ночи, чтобы взять деньги или тёплые вещи, но чаще я был на ногах всю ночь.

На следующий день я пришёл в Средний Океан, и Билл окинул меня таким взглядом, какой я раньше не видел: “Я убью тебя, сволочь”. Он всегда был таким простым и открытым парнем, поэтому я спросил его, в чём было дело. Он замер, может, потому что видел в моих глазах что-то, чего не ожидал. Но он сказал мне, что его ограбили прошлой ночью, что его драгоценные гитары все до единой пропали, и что я был единственным, кто мог сделать это.

“Бил, я знаю, что я сумасшедший. Я знаю, что принимаю наркотики, занимаюсь странным дерьмом и исчезаю. И я знаю, когда ты меня можешь винить в чём-то таком, но лучше думай в другом направлении, потому что я этого не делал. Если ты не сфокусируешься на том, кто это сделал, они уйдут безнаказанными”, - сказал я. Я не мог донести до него то, что это мог сделать кто угодно другой. Ключи были только у меня. Но я был уверен в том, что это была работа изнутри, и что обслуживающий персонал здания ограбил его.