Мозаика мертвого короля - Юрий Валин

Колдун хрипел, болтая носами старых башмаков, — король держал его за шиворот:

— Ты, помет желтохвоста, ты почему не удержал их? Не мог сбить уродцу ветер или ослепить их рулевого? Кто клялся в своей власти над облаками и лунами?

— Милорд, моя магия требует времени и точного расчета, — Эмруозос смог совладать с паникой, перестал сучить ногами и повис покорно. — Если бы вы соблаговолили дать мне лист бумаги и несколько мгновений времени…

— Я соблаговолю, — Эшенба швырнул нашего нового колдуна, — под Эмруозосом хрустнула лавка гребца, но сообразительный маг благоразумно удержал стон. Король окинул взглядом парней: — Кто хвастал, что видел это серое дерьмо с парусами в Глоре?

— Мой король, кажется, мы заметили суденышко у Коронной пристани в тот день, когда… — уныло начал бормотать Боров.

Бочонок с остатками воды рухнул на его плечо и шею, но боец отделался легко, — лишь схватился за разбитое ухо.

— Ваше Величество, — сказал я, — болтают, что двутелую каракатицу встречали и у Конгера, и у Птичьих островов. Похоже, промышляют контрабандой. Или их несколько, этих серых…

— Полагаешь, нам они не интересны? — король глянул на меня вскользь. — Так, мой благородный лорд Либен?

— Если Ваше Величество прикажет… — пробормотал я.

Приступ бешенства прошел, изъявленное лицо короля приняло обычный серо-пятнистый цвет. Опыта у Эшенбы хватало, и наш хозяин понимал, что гоняться за странным суденышком бесполезно, — серый призрак без особого напряжения показал скорость, втрое превосходящую нашего резвого «Сопляка».

— Ладно, двигаем к берегу, девочки, — приказал король.

Горизонт был пуст. «Сопляк» прятался в тени скал у Яблочной. Часть команды наблюдала за Двинутым, пытавшимся охотиться на рыбу у мыса, остальные дремали. Король, устроившись на носу, беседовал с Закройщиком. Поманил меня:

— Наш ученый друг полагает, что та проворная несуразица именуется «ката-мараном». Он слыхивал о подобных кораблях.

Закройщик торопливо закивал:

— Несомненно, мой король. Быстрый корабль, но слабый. Вооружение там расположить негде.

— Не одного эвфитона? — вежливо спросил я.

— Полагаю, не эвфитона, ни трибока, — подтвердил наш советник с многоопытным видом.

Король глянул на меня насмешливо:

— Слышишь, мой друг? Даже трибока нет. И мы упустили столь лакомый кусочек.

Я кивнул. Последнему портовому мальчишке было очевидно, что на двухкорпусной игрушке устанавливать трибок просто бессмысленно. Нашего многомудрого Закройщика выродили в краях, где и рыбу-то ловят исключительно с берега.

— Возможно, это и «ката-маран», - сказал король. — Меня больше интересует, что за ловкачи шныряют на подобной посудине вдоль моего берега. Эмруозос, душечка, что говорят звезды по этому поводу?

Колдун сидел у ног Эшенбы, — рука короля покоилась на голове мага, и сочащаяся из трещин в пальцах серая слизь, пачкала блестящие пряди.

— Мой король, мне нужны название корабля и имя его хозяина, — прошептал Эмруозос. — Если я смогу начертить его жизненный путь, тогда…

— Мне кажется, тебе следует больше размышлять о собственном жизненном пути, — задумчиво изрек король. — Нить твоей яркой судьбы опасно истончилась.

Королевский палец с силой зацепил ободок серьги в ухе колдуна. Эмруозос покорно ткнулся лбом в колено хозяина и бросил на меня умоляющий взгляд. Понятия не имею, с чего колдунишка вообразил, что я обязан его защищать.

— Либен, этот «ката-маран» был у Коронной пристани в тот день?

— Я не мог видеть, — осторожно напомнил я. — Мы оборонялись на стенах ближе к главным воротам.

Вспышки ярости не последовало. Король лишь крепче взял за ухо красавчика-колдуна. Вообще-то, Эшенба почти не помнил события того памятного дня, и это обстоятельство весьма угнетало нашего короля.

— Узнаем. Чуть позже мы всё узнаем, — пробормотал Эшенба, вглядываясь в ослепительно сияющий горизонт. — Я хочу взглянуть на ту быструю штуку поближе. Заодно недурно бы узнать цвет требухи ловкачей, что здесь так по-хозяйски ходят. Эмруозос, ты умеешь читать будущее по кишкам?

— Если будет угодно, моему королю, — проскулил колдун, вжимаясь щекой в грязную кожу брюк властителя и обнимая его сапог.

— Мне угодно, чтобы вы думали о деле, — прошептал Эшенба, вновь запуская пальцы в гриву молодого мага. — Мне сейчас нужна помощь богов, мудрецов и прочих нахлебников.

Видят боги, в последнее время король слишком часто обращался за советом к Кату-мужеложцу. Это смущало наших парней. Вразуми меня ветры Севера, это смущало и меня. Уж лучше писк и визг девок. Должно быть, Жани сейчас не по себе. Она умная девка, а на берегу хватает времени поразмыслить о соперницах и соперниках. Впрочем, Жани наверняка уже успокоила себя нуттом.

Мы вернулись в Кедровую дождливым вечером. За последние сутки взяли богатого «купца» и почтовый снеккар. С юрким суденышком пришлось повозиться. Наши умники, — Закройщик с колдуном, — чуть не сдохли на веслах. Король порезвился, Двинутый обожрался, я заработал неглубокую дырку меж ребер. Мы устали, дырявя непромокаемые мешки с письмами, — многочисленная корреспонденция из Нового Конгера никак не хотела тонуть.

Теперь «Сопляк» отдыхал в затишье Кедровой бухты. Мне тоже было приказано отдыхать. Король счел уместным обратить внимание на мою рану или просто не желал, чтобы я мешал им с Закройщиком размышлять над большим планом Глора. Надо отдать должное новому колдуну, рисовать и чертить он умел: план он накарябал отличный.

Повязку мне помог поменять Брехун, и я выполз из каменной духоты. Наш бывалый лекарь и пыточных дел мастер замычал вслед что-то протестующее, — по его мнению мне полагалось лежать. Ерунда, я повидал дырок в человеческих шкурах не меньше Брехуна и знал, что через три-четыре дня забуду, с какого боку меня подпортили в последний раз.

Стояли первые дни настоящего лета. После вчерашнего дождя камни парили и нагревались на глазах, берег вздрагивал в легкой дымке, мирно шуршал прибой, обещая спокойный день. Я улегся на старом плаще в тени обрыва. Боль от плохо отмоченной и содранной повязки постепенно утихала.

Мне приснились Ливни. Таяла радуга над донжоном старого замка. Дрожали дымки очагов над халупами деревушки, прячущейся среди береговых скал. Лежали на гальке рыбацкие лодки. Людей, — ни мертвых, ни живых, — не было видно. Всё казалось знакомым и в тоже время чужим. Я искал памятные с детства ориентиры и не мог найти. Даже скалы Булькова Носа у выхода из бухты издевались надо мной, меняя очертания. На дальней стороне бухты появились какие-то тени, начали подползать.

Я очнулся. Вот она, опасность, — любопытно заглядывала мне в лицо, шевелила усишками. К белому лбу котенка прилипла пара рыбьих чешуек. Я отпустил рукоятку кинжала, потянулся и щелчком сбил с шерсти украшение. Котенок возмущенно зафырчал и бросился удирать вверх по склону.

— Ты бы ему лучше дал пожрать, — сказали сверху. — Он конгерский тягучий сыр обожает, аж подохнуть готов.

— Даже не помню, когда я в последний раз видел конгерский сыр, — пробормотал я.

— Во вчерашней добыче сыра мешков пять, — сообщила Жани.

Она стояла на уступе, придерживая мальчишку за плечо. Обезьяний принц смотрел на меня с тем же глупым любопытством, разве что усами не шевелил. Котенок взобрался к ним, с чувством превосходства фыркнул на меня и уселся, смешно растопырив задние лапы.

Я сел, машинально приглаживая волосы:

— Что смотрите? Идите, пока никто не заметил.

— Мы гуляем. Как приказано, — Жани не спускала с меня взгляда. — Знаешь, пожалуй, королю стоит давать тебе чуть больше денег. Или ты всё спускаешь на девок? Неужто не остается пару «щитков», чтобы постричься, как подобает лорду?

— Наконец-то. Хоть кто-то вразумит меня, сколько надлежит тратить на девок, — пробормотал я.

— Девки — твое дело, Либен. Но если в Глоре тебя усадят на кол, как пирата, мне будет жаль, — безо всякой усмешки сказала Жани.

— Мне, собственно, тоже, — сознался я.

— Тогда подстригись и поменяй куртку. Не будешь так похож на разбойника.

— Хм, а если завиться и надевать побольше побрякушек? Думаешь, поможет? Может, заняться астрологией?

— Не надейся. У тебя слишком жесткая задница. К тому же ты лысеешь.

— Хм, тоже верно.

— И еще ты слишком лорд, Либен, — сообщила Жани, глядя уже на «Сопляка». — Жаль, что ты не можешь сжать котенка в кулаке и выдавить его дерьмо вместе с кишками в свой стакан. Нет, ты совершено негодный пират.

Насчет дерьма и стакана посулил король, как-то заметивший котенка в своих покоях. Теперь Снежок, как без затей прозвали тварюшку, по ночам прятался где-то в развалинах замка. Вернее, его прятали, — кажется, Брехун.

— Не болтай, — пробурчал я. — Иначе рискуешь лишиться языка.