Слово о полку Бурановом… Рассказы очевидца - Владимир Ермолаев

Так вот. Сопла имеют форму , близкую к параболической. То есть в этой штуке где-то должен быть «фокус»… В этой точке фокусируются все эти лошади, вся эта безумная температура, давление и прочие страхи. И когда фокус приходится как раз на уровень яиц — вот тут , извините и наступает состояние «бзды». И прочей неуверенности, дискомфорта какого-то. Как-то не это… не алё… Хочется в этот момент нацарапать на колоколе что-нибудь героическое и бесследно пропасть…

Кому-то это все покажется мистикой, брехней, сказками. Одно можно посоветовать — залезть в стоящую на старте ракету в это сопло — а потом поговорим…

С момента заправки пакета горючим — все, находившиеся в зоне 16 км могли считать себя смертниками. Заправленная ракета — это очень даже не шутки… Тем более — толком не летавшая до этого (один раз не считается). Неделин хороший был мужик, однако же…

После эвакуации людей со старта и прилегающих территорий в бункера и другие подземелья на поверхности оставались только солдатики на КПП, руководитель испытаний от военных и режимщик. Периодически из 260 сооружения приезжал Гончарук с «горячими» командами — что-то доделать, доизмерить, докрутить…

Несколько дней от заправки до пуска на старте разгуливал один режимщик. Один на всю прилегающую степь… То есть просто один на километры вокруг… Увешанный автоматами, рациями, ракетницами и прочей лабудой. Состояние было какое-то неопределенное. Энтропия достигала единицы. Ну как она взорвется, если я такой красивый! Никуда она не взорвется… Сука… Не имеет права. Мы же с ней одной крови. Маугли сраное. Примерно так…

Солдатики на КПП были самые подготовленные и опытные. Пять человек «стариков». Они прожили в едином составе на КПП весь период вывоза и были главным резервом и боевой (но безоружной) поддержкой разведчика. Определяли режим допуска на старт уже самостоятельно. Смело фильтровали «приезжих» экскурсантов и действительно деловых специалистов. Чем питались, где мылись — одному богу известно… Но всегда — чистые, бодрые, толковые. Ну и куда тут эвакуироваться — если вот она ракета. Сейчас полетит. А мы в подземелье? Ну уж дудки …

Да еще и режимщик столько значков подарил — да для такого старлея нужно постараться. Может с собой на посадку возьмет… Посмотреть как садится «Буран» … А этот старлей точно туда поедет, хоть и не его это дело. Не его полоса. Но он поедет, он не может не поехать…

— Товарищ старший лейтенант! Разрешите с вами?

— Хлопцы… ну куда вы… идите в 50-б хоть спрячтесь… ну незачем на поверхности болтаться… ну хрен его знает…

— Не-е-е… Короче — будем с вами… Ходите тут один по старту… Сонное привидение… А если долбанет — так все равно, что на поверхности, что в 50-б…

— Ну вообщем да…

— Ходите-шатаетесь… мы тут поглядим вокруг, да и не скучно будет , ЕСЛИ ЧТО …

Показное пренебрежение риском, бравада, дикая усталость, индифферентность — все в куче (с разными коэффициентами, быть может) — составляют такое понятие как «уверенность», что все будет хорошо и штатно… По-другому быть не может, ведь мы же все сделали правильно, даже «больше, чем правильно»… А если все-таки будет «по-другому» — то значит мы что-то не доделали, что-то сделали неправильно, и значит нам — быть в центре этого. Этого самого «ДРУГОГО»… А там как повезет. Это — философия стартовиков космодрома Байконур.

Но ни в одной инструкции, ни в одном приказе не указано, что делать и как обеспечивать безопасность и прочие «противодиверсионные» мероприятия при пуске такого монстра как «ЭНЕРГИЯ-БУРАН»!.. Ничего!!!

В армии это звучит так: «Кошка бросила котят, пусть котята как хотят…»

Но котята хотели, чтобы ВСЕ было путем. По максимуму. По интуиции. По наваждению. Наобум, навзничь, набекрень, наухнарь… Но чтобы ПОЛУЧИЛОСЬ!

Некоторые штуки втыкают в ракету за час-два до пуска. Есть такие…

Задроченный с «инфракрасными» от недосыпа глазами Гончарук привез ПОСЛЕДНЮЮ уполномоченную команду, залезли на агрегат, установили, задраили лючки. Все. Теперь ВСЕ…

— Ну , разведка! Час до пуска… Давай, убирай своих людей… Тебя довезти или как?

— Не… Я оцеплением командую… Все уже в степи… Ребята докладывают — все чисто. Так что мне — в степь…

— Ну — УДАЧИ … Откатись подальше… Ну его к лешему… Пока…

До пуска было минут 40.

Оглядев последний раз стоящую в телеподсвете балду — всю в азотном тумане, «Урал» с режимщиком и пятью солдатиками-КППшниками двинул в степь… Само собой в сторону посадочной полосы… Ну а куда же еще?

В свете фар то и дело светились глаза степных жителей — зайцев, лис и прочей живности, на которую режим допуска и эвакуации не распространялся. Эй, зайцы! Ду ю спик инглиш? Шпрехен зи дойч? Парле ву франсе? Тикайте отсюда! Сейчас вас сдует всех. В Индию…

Кататься по ночной степи — веселое мероприятие. То есть ориентиров НЕТ. Никаких. Компас врет напропалую. Времени мало. Где же эта полоса? Заблудились… Ну ладно. Хрен с ним. Стали.

Первый пуск не получился. На это счет много рассказано.

А ночка выдалась тогда очень чудная. Штиль. Тишина. Тепло. Хорошо. Пуск был бы красивым. Но вот посадка… Ведь вывалившийся из плазмы «Буран» визуально ни увидеть, ни заснять. Заход на полосу — тоже «интуитивный». А дублирующий истребитель? Каково летчику в полной темени сопровождать «Буран» и в случае перевода управления «на себя» — как сажать? Понятно, что посадил бы… Но в полной темени как-то не это… Крыло в крыло … Неуютно… Не здорово…

Надо сказать, что особых расстройств и каких-то упадков после отмены пуска не наблюдалось. Как-то вслух и между строк мелькало — «хорошо, что не как Н-1! Не взорвалась, и ладно!» А не сработавший концевик — хрен на него… Наладим! Мать его в душу…

По большому счету напряжение было так велико у всего боевого расчета, Госкомиссии и всех, кто РАБОТАЛ, что примерно неделю — все отдыхали. Кроме сокращенного боевого расчета — слив топлива, приведение в исходное наземки и борта, анализ этого сраного концевика… Уехал на пару дней в Ленинск и режимщик. Пацаны — КППшники уже и без офицера могли наводить шорох на любого — он полковника до «генерального». Да и как-то дисциплина уже к тому времени наладилась. Без эксцессов. Можно было отдохнуть. И заменить вонючие носки…