Вы будете как боги - Эрих Зелигманн Фромм

«По какому знаку могу я его узнать?»

«Он сидит между нищих прокаженных: все они развяжут [повязки на своих ранах для нанесения мази] одновременно и все вместе наложат повязки снова [сначала сняв повязки, смазав каждую рану и потом вернув повязки на место], после чего он развяжет и забинтует их по отдельности [прежде чем лечить следующего], думая: буду ли я нужен [до своего явления в качестве мессии]. Мне не следует задерживаться из-за того, что нужно перевязать множество ран».

Так что он отправился к нему и приветствовал его как мессию, говоря: «Мир тебе, господин и учитель».

«Мир тебе, сын Леви», – ответил он.

«Когда придешь ты, господин?» – спросил он.

«Сегодня», – был его ответ.

Когда он вернулся к Илие, тот поинтересовался: «Что он сказал тебе?»

«Он ложно сказал мне, – ответил последний, – он сказал, что придет сегодня, но не пришел».

Он [Илия] ответил: «Вот что он сказал тебе: „Сегодня“, если ты услышишь его голос» (Санхедрин 98a).

Данная история настаивает на том, что мессия не приносит спасения и что спасение зависит не от «родовых схваток мессии», а от готовности людей при условии, что они сделали выбор. Другими словами, мессия может явиться в любую минуту.

Есть талмудисты, которые говорят, что даже раскаяние не является необходимым условием искупления. Так Самуил отвечает на утверждение Раба о том, что спасение теперь зависит только от раскаяния и добрых дел: «Достаточно плакальщику соблюсти период траура» (Санхедрин 97b). То есть страдания Израиля в изгнании сами по себе в достаточной мере обеспечивают искупление независимо от раскаяния[97]. Имеет место долгая дискуссия по этому вопросу, некоторые раввины считают, что искупление нуждается в покаянии, в то время как рабби Йошуа интерпретирует слова Исайи «За ничто вы были проданы, и без серебра будете выкуплены» (Ис. 52:3) как означающие, что не требуется раскаяния и хороших дел (Санхедрин 97b).

Помимо этих противоположных взглядов на то, что искупление принесет соответственно катастрофу или просветление, третий взгляд предполагает, что существуют обе возможности. Так, рабби Йоханан учил: «Сын Давидов [мессия] придет только в поколении, которое будет или полностью праведным, или полностью греховным» (Санхедрин 98a). Это утверждение подчеркивает радикальную природу взглядов на приход мессии. Исправления человека недостаточно. Человек должен или достичь полной человечности, или полностью себя потерять и таким образом стать готовым для полного «возврата».

Надежда на приход мессии не была бледной верой в несбыточные времена. Это была надежда, поддерживавшая евреев в их страданиях и дававшая им мужество выносить унижения, не презирая себя. Без этой надежды общая кровь, страдания и мужество едва ли были бы достаточны для того, чтобы спасти евреев от деморализации, порожденной безнадежностью и отчаянием. Твердость этой надежды на приход мессии проявлялась многими способами. Возможно, она выражалась яснее всего в периодических вспышках, которые каждый раз кончались трагическим разочарованием. Вера в то, что «царство небесное» близко или уже настало, послужила основой ранних христианских учений. Вера в то, что пришел мессия, приводила к радостному принятию самозванцев, таких, как Бар Кохба во II веке н. э. Однако Бар Кохба был не последним из ложных мессий.

Период между 440 и 490 гг. н. э., согласно старой традиции, был временем, когда ожидался приход мессии. Когда критский еврей Мозес объявил себя мессией, евреи Крита – сильная иудейская община – забросили свои дела и прекратили все повседневные работы. Когда мессия, стоя на мысу, приказал им броситься в море, поскольку воды должны были якобы расступиться перед ними, как это случилось с водами Красного моря по приказу Моисея, они послушались. В результате многие погибли, а другие вследствие разочарования обратились в христианство[98].

Прежде чем продолжить рассказ о ложных мессиях, следует упомянуть, что в Средние века папы, короли и другие христианские властители часто принуждали ученых раввинов проводить диспуты с католическими теологами, обычно евреями-выкрестами, по вопросу о том, был ли Иисус мессией, предсказанным пророками и еврейскими законоучителями. Иногда такие диспуты проводились в доброжелательной обстановке, однако чаще представляли для участников-евреев опасность. Однако каковы бы ни были условия, раввины обыкновенно проявляли достоинство, мужество и умение в своих попытках опровергнуть заявления христиан.

Один из наиболее интересных диспутов имел место между Нахманидом (1195–1270), одним из величайших средневековых еврейских ученых, и Пабло Христиано, обращенным евреем, в 1263 г. в Барселоне, в присутствии короля Арагона. Нахманид утверждал, что Иисус не мог быть мессией, потому что его явление не ознаменовалось наступлением всеобщего мира, которое является отличительной чертой мессианского времени, как это изображено пророками. Повернувшись к королю Арагона, Нахманид воскликнул: «Пристало тебе, о король, и твоим рыцарям положить конец всякой войне, как требует начало мессианской эры»[99]. Слова Нахманида выражают глубокое убеждение, так характерное для пророческого и раввинского мышления, что приход мессии неразделен с вечным миром. Его обращение к королю Арагона столь же справедливо сегодня, как и тогда.

В 1284 г. Авраам Абулафия из Туделы заявил о своих притязаниях на мессианство и о 1290 г. как о дате явления мессии. Однако письмо одного из величайших авторитетов испанского раввинства, Соломона бен Адрета, разоблачавшее его как авантюриста, почти немедленно положило конец этой попытке. Другой авантюрист, Ниссим бен Авраам из Авилы (Испания), примерно в это же время попытался объявить себя мессией, но не прибыл к назначенной дате, тем самым разочаровав многих евреев, с энтузиазмом воспринявших его послание.

Появление «Зохара», созданной во II веке самой важной еврейской мистической книги, которая приписывается рабби Симону бен Йохаю и была предположительно открыта каббалистом XIII века Моисеем де Леон из Гранады, Испания, сильно раздуло мессианские ожидания[100]. Еврейский мистицизм сделался одной из сильнейших вдохновляющих идей мессианской веры и часто вносил свой вклад в появление ложных мессий, хотя также привел к развитию самого оригинального течения в еврейской истории Нового времени – хасидизма.

Один из величайших еврейских философов в Испании, Исаак бен Иуда Абрабанел (1437–1509), подвергшийся влиянию каббализма, предсказывал приход мессии в 1503 г. и начало мессианской эры в 1531 г., одновременно с падением Рима. В результате его предсказаний немецкий еврей Ашер Леммлейн объявил себя предшественником мессии.

Одним из самых фантастических и поразительных примеров веры в немедленный приход мессии был Диего Пирес (1501–1532), португальский марран. Когда он вернулся к иудейской вере своих предков, он назвался Соломоном Молхо. Он достиг высокого положения королевского секретаря в верховном суде Португалии, когда познакомился с Давидом Реувени. Реувени появился в Европе с рассказом о том, что является представителем своего брата, короля еврейского государства