Веселинка. Как стать феей - Наталья Алексеевна Мусникова

но честное мнение о его поведении, как он закрыл мне рот ладонью и тихо, повелительно прошептал:

- Тс-с-с, тише, а то заметят.

Перспектива быть застуканной в полутёмном коридоре да ещё и с завзятым бабником меня не прельстила, я послушно замерла, прислушиваясь к постепенно приближающимся шагам и негромкому гудению голосов. Так, двое, мужчины, голос одного мне знаком. Кто же это может быть? Я немного подалась вперёд, прислушалась.

- Валидуб, ты зачем Ефросинью дубинкой по голове ударил? - укоризненно гудел декан факультета Героев.

- Дык, эта... я думал, она спит, хотел её разбудить, - уныло, видимо, уже не в первый раз оправдывался Дуб.

Да уж, оригинальный способ побудки!

- А в гроб зачем полез? - продолжал Илья Иванович сурово.

- Дык эта... Лихослав сказал, што это обряд такой, посвящение в Герои. Вы же тоже ползали, - даже с ноткой гордости и сопричастности к делам великих произнёс Дуб.

Илья Иванович смущённо кашлянул, провёл широкой ладонью по бороде. Из песни слова не выкинешь, было у Муромца приключеньице с гробом. Мне дядюшка Леший рассказывал, как оно на самом деле было, в песнях-то, как всегда переврали всё, а Леший своими глазами видел, он тогда совсем малой был, от батьки своего не отпочковался ещё. Так вот, встретились как-то раз два великих богатыря: Святогор да Илья Муромец. Как это чаще всего у мужчин бывает, сначала поратились друг с другом, потом встречу отметили, а потом из-за какой-то ерунды поспорили и опять ратиться стали. В процессе этого поединка они сгоряча снесли крышу у избушки Бабы Яги, намяли шею Змею Горынычу и вытащили из проклятого болота гроб заповедный. Уж не знаю зачем, на этот вопрос мне даже дядюшка Леший внятно ответить не смог, Святогор с Ильёй Ивановичем решили гроб примерить, кому, мол, подойдёт. На кой им это нужно было, я не знаю, но первым лёг Муромец. Ему гроб показался широковат да жестковат, и он из него вылез. Богатыри приняли ещё медовушки, а потом в гроб полез Святогор, более того, попросил себя крышкой накрыть. Муромец его накрыл, а вот освободить уже не смог, принял гроб заповедный жертву и не отпускает. Илья Иванович попытался мечом гроб разрубить, да где там! На каждый удар новый стальной обруч появлялся. Так бы и сгинул Святогор, став наглядным пособием о вреде пьянства, да за гробом пришёл Кощей Бессмертный. Долго ругался, руками размахивал, а потом Святогора из гроба вытряхнул, плюнул на землю и исчез в дыму и пламени, пока богатыри головы чесали да соображали, не стоит ли намылить шею злодею-супостату. Сейчас гроб заповедный на факультете Злодеев стоит, под надёжной охраной, но всё равно находятся дурные головы, которые так и норовят в него залезть. Парни, что с них возьмёшь!

- Ладно, - прогудел Илья Иванович, - спать иди, поздно уже. И чтобы больше никаких подвигов без разрешения преподавателей!

Дуб уныло кивнул и медленно, нога за ногу, поплёлся прочь. Илья Иванович хмыкнул, бороду погладил и тоже удалился к моему искреннему облегчению. Уф-ф, обошлось.

Шаги мужчин уже давно стихли, но Лучезар не спешил меня отпускать. Не поняла, это ещё что за новости?! Я упёрлась ладошками в грудь синеглазому нахалу, весьма недвусмысленно показывая, что мне уже давно опротивел наш междусобойчик.

- Куда-то спешишь? - улыбнулся Лучезар, накрывая мои ладошки своими. - А говорила, Хозяюшка домой не пускает.

Ой, точно. И что мне делать? Одна я дорогу не найду, в коридоре ночевать холодно да и боязно, а к Лучезару, ясное дело, не пойду. О, придумала! Я обольстительно улыбнулась, высвободила одну ладошку и, мягко погладив ею Лучезара по щеке, проворковала:

- А может быть, ты меня проводишь? Тебя Хозяюшка обязательно послушает и перестанет на меня сердиться.

Ага-ага, наша домовушка если кого и послушает, так только ректора, но ничего умнее мне всё равно в голову пока не приходит. А если разъярённая Хозяюшка выкинет Лучезара за дверь, я буду считать себя полностью отомщённой.

- Поцелуй.

Что? Я удивлённо посмотрела на парня.

- Поцелуй, - повторил Лучезар, в глазах которого вовсю резвились золотистые озорные огоньки. - Я уговорю Хозяюшку, а ты меня за это поцелуешь.

Герой, который ставит условия попавшей в беду девице? Надо же, как сильно реальность от песен сказителей-то отличается! И ведь знает, паразит, что я соглашусь, мне всё равно деваться некуда! Надо же, как его зацепило, что я ему на шею не вешаюсь да спелым яблоком к его ногам не падаю! Ну ничего, подожди, друг милый, я тебе ещё сотворю насмешку, долго тебе мой поцелуй икаться будет! Я честно похмурила брови, изображая нелёгкие раздумья, а потом обречённо махнула рукой:

- Согласна.

- Тогда пошли, - Лучезар взял меня за руку и повёл по коридору.

Я покорно топала за ним, старательно приноравливаясь к его широкому шагу и мысленно строя планы страшной мести. Наградить как Аурелию запахом? Было, сразу догадается, чьих рук дело. Перекрасить волосы в зелёный? Мелковато, чего-то не хватает. Запереть в нужнике на неделю? Ха, а вот это мысль! Только он же брат моей лучшей подруги, не слишком ли я жестока? Ладно, пусть будет всего три дня. И волосы я не трону. Я посмотрела на взлохмаченные, даже в неверном свете факелов отливающие золотом волосы Лучезара и тяжело вздохнула. Руки так и чешутся внести свои исправления в его пригожесть, а то считает себя красавцем неотразимым! Ладно, на сутки запереть в нужнике и покрасить волосы в нежно-зелёный на целую неделю.

- Ты так сосредоточенно обдумываешь страшную месть для меня или грезишь о поцелуе? - насмешливо спросил Лучезар, и я только сейчас поняла, что давно уже стою перед дверью в свою комнату. Не обманул, привёл именно туда, куда обещал, молодец. И про обдумывание каверзы понял правильно, только мне вот это совсем некстати. Чем бы мне его отвлечь? Лучезар сам невольно пришёл мне на помощь, наклонившись ко мне и шепнув:

- Я своё обещание выполнил. Твоя очередь.

Не волнуйся, дорогой, моя 'благодарность' ждать не заставит, надолго запомнишь! Я мило похлопала ресничками, встала но носочки, потому что иначе не дотягивалась и клюнула Лучезара в щёку.

- И что это было? - нахмурился Лучезар.

Я опять затрепетала ресничка и ответила максимально честно: