Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма - Валентин Томберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, Первосвященник всегда пребывает в центре конфликта между истиной идеальной и актуальной, между милостью (chesed) и истиной (emeth). И этот конфликт есть не что иное, как рана — а именно пятая рана, рана сердца. И если у Императора четыре раны, то у Первосвященника их пять.
Если вам, дорогой неизвестный друг, знакома символика Древа Сефирот, то вы знаете, что рана, о которой здесь идет речь, есть следствие противостояния между четвертой Сефирой, CHESED (Милосердие), и пятой — GEBURAH (Строгость) — и что эта рана соотносится с шестой Сефирой, TIPHARETH (Красота, или Гармония), которая представляет собой синтез двух предшествующих.
Кроме того, занявшись христианским эзотеризмом, вы поймете, что речь идет о ране Святого Сердца, нанесенной тогда, когда «один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода» (Ин. 19:34). Вы также поймете, что в виде крови и воды истекли милосердие и истина (chesed и emeth). Вот почему Евангелист подчеркивает символическую реальность (или глубокую символичность) того факта, что кровь и вода, истекшие из раны, не были смешаны, и именно в этом духовном толковании получает смысл символ раны. Причина раны — символизируемый ею духовный конфликт между милосердием и истиной, между истиной идеальной и актуальной, между которыми нет единства...
Более того, Евангелист продолжает: «И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили» (Ин. 19: 35). Стало быть, он видел факт и знает то, что хочет сказать об этой ране как о символе духовной реальности.
Но мы сейчас пребываем в царстве эзотерического значения пяти ран, пылающей звезды, пентаграммы, квинтернера или числа пять. Луи-Клод де Сен-Мартен говорит:
«До тех пор, пока числа объединены и связаны в десятку, не будет ни одного, которое являло бы собою картину разложения или деформации. Эти качества проявляются лишь при отделении их друг от друга. Среди выделенных таким образом чисел некоторые суть потенциальные носители абсолютного зла, такие как два и пять. Это также единственные два числа, которые делят без остатка число десять» (118: XXI).
Согласно Сен-Мартену, квинтернер (что до бинера, то мы отсылаем вас к письму второму, где можно найти размышления по поводу Сен-Мартеновой интерпретации природы числа два как дьявольской) становится, стало быть, абсолютным злом, если только он не объединен и не связан с десяткой. Так, Сен-Мартен говорит:
«... формы животных также должны быть таковы, чтобы служить вместилищем для мучений квинтернеров, тех мучений, которые мы сами им причиняем в подражание все тем же квинтернерам» (118: XXXI).
По этому поводу Элифас Леви, однако, замечает:
«Пентаграмма означает господство разума над [четырьмя] стихиями; демоны воздуха, духи огня, фантомы воды и призраки земли скованы этим знаком. Вооружившись им и будучи в подходящем расположении духа, вы можете созерцать бесконечность посредством этого дара, который подобен очам души, и вам станут служить легионы ангелов и бесчисленные рати злых демонов...». «...Владычество воли над Астральным Светом, который является физической душой четырех стихий, представлено в магии Пентаграммой, помещенной в начале этой главы» «...24 июля 1854 года автор этой книги после должной подготовки в соответствии с процедурами, указанными в тринадцатой главе «Ритуала», произвел опыт призвания потусторонних сил с помощью Пентаграммы». И наконец: «...Мы должны, однако, отметить, что использование Пентаграммы чрезвычайно опасно для тех практикующих, которые не обладают ее полным и совершенным пониманием. Направление лучей этой звезды ни в коем случае не является произвольным и может изменить весь характер действа, на чем мы еще остановимся в «Ритуале»» (80: pp. 63, 67, 69).
Относительно значения пентаграммы мы находим в пятой главе книги Учение и ритуал высшей магии следующее высказывание Элифаса Леви:
«Пентаграмма, которая в гностических школах именуется Пылающей Звездой, есть знак интеллектуального всемогущества и автократии» (80: р. 237).
Но в книге Ключ к таинствам Элифас Леви пишет:
«Пятерица (или квинтернер) есть число религии, ибо это число Бога, соединенное с числом женщины» (82: р. 30).
И много позднее, в своем посмертном сочинении Великий Аркан, или Оккультизм без покрова Элифас Леви пишет:
«Древние обряды утратили свою эффективность с тех пор, как в мире появилось христианство. Христианская и католическая религия является по сути законной дочерью Иисуса, Царя Волхвов. Простая ладанка на груди истинного христианина — талисман более неодолимый, чем перстень и пантакль Соломона. Месса есть наиболее могущественное обращение к потусторонним силам. Некроманты взывают к мертвым, колдун призывает дьявола и трепещет, но католический священник бестрепетно обращается к Богу живому. Одни лишь католики имеют священников, ибо только у них есть алтарь и жертвоприношение, т. е. вся религия. Заниматься высшей магией означает соперничать с католическим духовенством и быть отлученным от Церкви. Рим — это великие Фивы нового посвящения. ...Катакомбами ему служат крипты; талисманами — четки и медальоны; магической цепью — монашеские общины; магнетическими огнями — монастыри; центрами притяжения — исповедальни; средствами распространения веры — кафедры проповедников и пастырские послания епископов; и наконец, у него есть Папа, зримое воплощение Богочеловека» (81: pp. 67—68,83—84).
В качестве итога процитируем Жозефена Пеладана, объявившего о своем согласии с вышесказанным:
«В таинстве Причастия заключена вся сущность христианства; и через него христианство становится живой магией... Со времен Иисуса и по сей день существуют колдуны, [но] нет более волхвов» (105: р. 312).
Итак, к чему же мы пришли после всех этих цитат?
Мы подошли к весьма серьезной дилемме: пентаграмма как квинтернер зла — и Пентаграмма как квинтернер добра.
Ибо согласно Сен-Мартену — чье ясное изложение проблемы можно использовать в качестве отправной точки — квинтернер есть добро «до тех пор, пока он объединен и связан с десяткой», и «абсолютное зло», когда он от нее отделен и изолирован. Иными словами, пентаграмма как знак интеллектуальной автократии, т. е. эмансипированной человеческой личности, есть добро, когда служит выражением личности, чья воля соединена и связана с полнотой проявления Единства (десятки); и она же есть зло, когда выражает волю личности, отделенной от этого Единства. Или, говоря другими словами, этот знак есть благо, когда означает формулу: Да будет воля Твоя; и зло — когда формула волеизъявления гласит: Да будет воля моя. Таков нравственный и практический смысл утверждения Сен-Мартена.
Что до приведенных выше суждений Элифаса Леви и Жозефена Пеладана, то они привносят сюда свое убеждение в том, что именно Вселенская, или католическая Церковь символизирует для всего человечества десятку, или полноту проявленного единства. Для них воля, объединенная и связанная с существом Церкви, выражается пентаграммой добра, понимаемой в духе Сен-Мартена, а воля исключительно и однозначно личностная выражена пентаграммой зла. Вот почему г-жа Блаватская обвиняла Элифаса Леви в иезуитских симпатиях, а прежние друзья Жозефена Пеладана по оккультизму сожалели о том, что он-де стал католиком-сектантом.
Но сейчас речь не о выборе сторон в «войне роз», не об обвинениях и сожалениях. Перед нами проблема персональной деспотической магии (квинтернер отделен от десятки) и персональной священной магии (квинтернер объединен и связан с десяткой). И вот, в связи с этой проблемой я выдвигаю тезис, который есть плод сорокатрехлетнего опыта в сфере эзотеризма. Только пентаграмма пяти ран является эффективным знаком персональной священной магии, тогда как пентаграмма пяти течений личной воли, независимо от направленности ее лучей, есть весьма эффективный знак навязывания личной воли исполнителя более слабым, нежели он, существам, — ибо это всегда в основе своей акт тирании.
Таков этот тезис. Перейдем теперь к его объяснению.
Магический акт предполагает эффект, превосходящий обычные силы его исполнителя. Этот излишек энергии может быть доставлен либо силами, послушными исполнителю, либо силами, им позаимствованными, или же, наконец, силами, действующими через исполнителя, которым послушен он сам.
В случае, когда силы передаются исполнителю в полное подчинение, мы видим магическое действо, которое определили (в письме третьем) как «персональное, или деспотическое», т. е. действо, источник совершения, средства и цель которого заключены лишь в воле и разумении самой личности исполнителя. Такое действо может использовать лишь силы более низкого порядка, нежели сам исполнитель. Ибо никому ведь не дано повелевать Ангелами. Здесь исполнитель, как маг-ремесленник, действует в полном одиночестве, под свою ответственность и на свой страх и риск. Этот тип магии можно также назвать «фаустовской».