Странные занятия - Пол Ди Филиппо

— Не тратьте время, разыгрывая невинность. На карту поставлена ваша жизнь. Вы должны пойти со мной. Черт, отвали, сукин сын.

Все уставились на Хоуи, и он почувствовал, как заливается краской.

— Послушайте, дамочка, я не знаю, о чем вы говорите, — очень тихо и размеренно начал он, словно желая подчеркнуть, что не он тут сумасшедший. — И попросил бы вас перестать меня обзывать.

Приложив руку ко лбу, женщина закрыла глаза. Плечи у нее поникли, а сама она вдруг показалась очень усталой.

— О Господи, я снова ругаюсь? Извините, пожалуйста, просто ничего не могу с собой поделать. У меня медикаментозный синдром Туретта: неконтролируемое сквернословие. Но пусть это вас не смущает, к моим словам болезнь отношения не имеет. Послушайте, на нас все смотрят. Не могли бы мы поговорить в сквере?

Хоуи сделал бы что угодно, лишь бы избежать пристального внимания остальных посетителей. Бросив недоеденный гамбургер, он встал и вышел вслед за женщиной.

В сквере они сели на скамейку.

— Меня зовут Фатима Моргенштерн, — представилась женщина. — История моей жизни значения не имеет. Но одно вам знать нужно: вы связались со смертельно опасными людьми. Для вашего же блага вы должны с ними порвать. Не помогайте им больше в их безумных затеях. Черт. Хрен. Срань господня.

Невзирая на явную искренность и заверения в том, что она хочет ему помочь, Хоуи почувствовал необъяснимую неприязнь к этой женщине. Ему не нравилось, когда ему говорят, что делать. Он хотел сам принимать решения.

— Не могу в это поверить, — сказал он. — Я ни разу не видел, чтобы там делали что-то по-настоящему дурное. То есть даже если взять письмо, с которым меня отправили в Гарлем… если вам про это известно… Ну, если это правда, то людям надо рассказывать про сокрытие преступлений. Нет, я, пожалуй, останусь там еще ненадолго.

Хоуи сам удивился, услышав, как защищает «Просвещенное будущее». Он что, действительно хочет там остаться? Наверное, да. Теперь, когда он произнес это вслух, решение принято.

Женщина вскочила.

— Идиот! — крикнула она. — Под конец ты же с жизнью собственной будешь играть!

На этом она убежала.

Хоуи остался глядеть ей вслед. Он не знал, что и думать, но желал ей добра.

Вернувшись в здание фирмы, Хоуи медленно поднялся по лестнице, чтобы дать себе еще несколько минут на размышления. У двери кабинета Войновски он чувствовал то же, что и в парке.

Он открыл дверь.

Войновски сидел у себя за столом.

Рядом с ним стояла Фатима Моргенштерн и яростно курила.

Заговорил Войновски:

— Мистер Пайпер, полагаю, вы уже знакомы с мисс Моргенштерн, которую недавно перевели к нам из бейрутского отделения, поэтому в представлениях нет необходимости. Кстати, мисс Моргенштерн наполовину еврейка, что должно убедить вас в необоснованности ваших подозрений относительно американских нацистов. Мисс Моргенштерн сообщила мне о вашем решении остаться у нас. Позвольте мне повториться и выразить мою радость, а также упомянуть, что теперь ваш оклад составляет тысячу долларов в неделю.

Хоуи стоял как громом пораженный.

Моргенштерн сказала:

— Иисус, Мария, Иосиф и Аллах, бога в душу мать. Добро пожаловать в команду.

5

«Вероятность — это скорее утверждение о том, сколько я знаю, а не что-то подлинно существующее».

В недели, последовавшие за осторожным согласием и дальше выполнять отведенную ему роль в таинственном механизме «Просвещенного будущего», Хоуи ловил себя на том, что все больше и больше полагается на музыку, которая помогала ему смиряться то с нелепыми, то с пугающими, то со скучными заданиями, на которые отправлял его мистер Войновски.

Некоторые песни как будто непостижимым образом рассказывали о его собственной ситуации (осмелился бы он назвать ее «переплетом»?), и он возвращался к ним раз за разом, приобретая если не выраженное в словах знание, то хотя бы утешение и некое эмоциональное удовлетворение.

С трепетной настороженностью Хоуи слушал «Здесь у западного мира» Стили Дэна.

С напряженным вниманием — «Потерянные в супермаркете» «Клэш».

С микроскопическим тщанием анализировал «Колеса и мыло для веревки» Элвиса Костелло.

Но все его старания не подсказывали, как следует относиться к тому, что он делает, и не перестать ли вообще это делать.

Поэтому он продолжал.

Задания были, в сущности, не так уж плохи…

Или все-таки плохи?

Например, Хоуи вручили стопку плакатов и промышленный степлер, после чего велели в беспорядке развесить плакаты по городу. Из офиса он вышел, даже не глянув на верхний. Посмотрел — лишь оказавшись на скользкой, плохо освещенной лестнице, ведущей в подземку. Ему показалось, он прочел:

ПОСТАВЬ НА ПОПА

ЕГО ПОБЕДА

2000 Н.Э. СТРАДАНИЕ

ГРЕШИ СКОРЕЕ

Но, спустившись на платформу, где света было чуть больше, он увидел, что настоящий текст гласит:

ПО ПОВОДУ ПАПЫ

НАВЕЧЕРИЕ ПЕРЕД СЛУЖБОЙ

2:00 СРЕТЕНЬЕ

ГРЕЧЕСКАЯ СОБОРНАЯ ЦЕРКОВЬ

При виде первого сбивающего с толку, но определенно апокалиптического предостережения, сердце Хоуи бешено заколотилось, и этот учащенный стук замедлился лишь через несколько минут, когда первое сообщение сменилось вторым, невинным и не угрожающим. Плакаты он развешивал без особого удовольствия.

В другой день Хоуи велели остаться дома и смотреть телевизор. Ему выдали видеокамеру (забавно, он всегда хотел иметь видеокамеру, но сейчас почему-то совсем ей не обрадовался; надо же, в жизни всегда так бывает, верно?) и велели записать определенные программы, при этом внимательно их посмотрев.

Примерно через два часа утреннего телевидения и водопада рекламы Хоуи заметил, что мозги у него превращаются в кашу. Он просмотрел: «Сегодня», «Завтра», «Прямо сейчас», «Веселый восход», «Капитан Вомбат», «Сильный мужчина», «Нытик», «Я люблю Люси», «Удачная цена», — «Неудачное имя», «Колесо Фортуны», «Вешалка», «Железная дева», «Прокрустово ложе», «Новости в полдень», «Новости в четверть пополудни», «Новости в шесть минут второго», «Дни нашей жизни», «Душещипательные истории», «Орел ночи», «Наступление дня», «Падение Рима», «Новости в шесть», «Развлечения сегодня», «Глюрк!», «Сплург!», «Фац!», «Бах!»…

Когда ночью экран засветился синим, Хоуи как сомнамбула встал со стула и упал на кровать.

Утро предыдущего дня казалось дурным сном.

Хоуи съел целых две коробки хлопьев для завтрака, вылил на себя две бутылки шампуня, пока принимал душ, и не мог отделаться от мыслей о семейных проблемах некоторых актрис.