Люби меня нежно - Анна Климова

Но теперь все изменилось.

Жека привез ее в этот дом, и она сразу же полюбила его надежные деревянные стены, стулья, столы, шкафы. Словно она уже была в этом доме когда-то, ходила по этому полу, прикасалась к дверным ручкам, пила из этих чашек, стоявших за толстым стеклом старинного, потемневшего от времени буфета, сидела у камина в кресле-качалке, на спинку которого был брошен теплый плед. Здесь все было так знакомо. И в то же время так ново… Сюда не проникал городской шум, не оставлявший городского жителя в покое ни днем, ни ночью, не достигала грязь тротуаров, дым машин не забивал легкие.

Всего лишь несколько выходных, проведенных в этом доме, и она уже не могла вернуться в город, не могла заставить себя подняться, как обычно, и идти на завод.

«Если хочешь, можешь уволиться, — сказал Жека. — Я неплохо продаю картины. Проживем. Мужчина я или нет, в конце концов?»

Счастье так трудно было удержать в себе. Да и не хотелось ей его удерживать.

Все случилось само собой. Прямо на лестнице. Ей и в голову не пришло стыдиться или корить себя за это. Между ними не стояла юношеская стыдливость. Опасения и комплексы давным-давно сгинули в Лету, рассеялись, как туман. Остались только она и Жека.

Радость, которую ей доставил Жека, она не могла сравнить ни с чем. Ей не с чем было сравнивать то чувство блаженства, которое обрушилось на нее, накатило волной, поглотило ее всю. И не один раз…

Казалось, самые сокровенные мечты сбылись, самые потаенные желания исполнились, будто по волшебству.

Они не выходили из дома несколько дней, говорили и не могли наговориться, словно до этого провели несколько лет на разных необитаемых островах. Да так и было. Просто острова эти не в море были, а на суше.

Теперь она ждала его. Начала ждать сразу, как только он уехал на своей старенькой «девятке» на службу.

Сегодня особый день. Хотя она отказалась считать этот день особым, как только перешагнула свое тридцатилетие.

Дни рождения превратились в печальную констатацию простого факта — она постарела еще на один год. Еще один год оставил следы и на лице, и в волосах. Еще один год протопал незаметно перед ней, вызвав внутренний панический возглас: «Как же быстро! Просто кошмар какой-то!». И она ужасно сердилась на Тамарку, неизменно приезжавшую в этот день со всем своим семейством к ним в гости.

И вообще Света не любила этот день, когда весна только вступала в свои права, а зима, хоть тресни, никак не желала сдавать позиции. Время насморков и предвесенней тоски.

Но сегодня все эти неприятности отошли на задний план. В этот день они останутся один на один. Просто потому, что так хорошо вместе, так приятно ухаживать друг за другом, так безумно интересно делиться друг с другом всем на свете. По поводу и без повода.

В это время какой-то звук привлек ее внимание. Это был автомобильный сигнал, который она теперь редко слышала. Света выглянула в окно и увидела, что к воротам подъехала какая-то машина, но из-за густого кустарника не разобрала, какая именно.

Скрываясь под зонтиками, несколько человек проскользнуло в калитку, и уже через минуту на Свету с порога обрушился шквал…

— Ах ты негодная! — вопила Тамарка, обнимая и целуя ее. — Нет, вы подумайте! Скрылась, исчезла, пропала — и думает, что так и надо! Иван, смотри! Она еще улыбается! Я сейчас не знаю, что с тобой сделаю, бессовестная!

— Теть Свет, теть Свет! Вы теперь правда здесь живете? — откуда-то из-за Тамарки выскользнула ее дочь Маша, которая немедленно стала рассматривать Жекины картины на стенах. — Ой, как тут красиво!

— А ну, куда пошла в грязных сапогах! — прикрикнула на нее Тамарка. — Открыла, понимаешь, рот. Давай раздевайся!

— Здравствуй, Светочка, — поздоровался с ней большущий Иван, муж Тамарки. Он был в ужасно дорогом костюме и с новыми очками в модной, представительной оправе.

Они расцеловались.

Вся эта компания приволокла с собой цветы, конфеты, торты, коньяк, шампанское, суету и безудержное желание веселиться и говорить.

Выяснилось, что Света совсем не рассчитывала принимать сегодня такую уйму народа, и что в духовке томится всего лишь несколько мясных порций, а в холодильнике ожидают своего часа две вазочки с крабовым салатом, предназначенные только для двоих.

Тамарка многозначительно посмотрела на мужа.

— Ванек, я же тебе говорила, а ты со мной спорил! Тащи сюда сумки, живо! Господи, я одна должна обо всем думать!

Через пять минут огромная кухня светилась всеми огнями, на стол легла вырезка, зелень, фрукты-овощи. Уже негде было пройти из-за кастрюль, тарелок к Ивана с Машей, старательно чистивших картошку.

— Кстати, где наш ненаглядный жених? — воскликнула Тамарка, самозабвенно терзавшая вырезку на разделочной доске. — Ты думаешь, мы из-за тебя приехали? Мы ж на смотрины приехали! Где, где этот негодник, укравший у меня лучшую подругу?

— Он должен скоро приехать со службы, — объяснила Света со смехом. — Обещал пораньше.

— Ага, так мы вам свиданку сломали! — тут же залилась смехом Тамарка. — Ой, чего-то я разошлась! Не к добру это. Ванек, плесни-ка мне коньячку. Чей-то в горле запершило.

Иван молча поднял в воздух грязные руки.

— Ладно, я сама… Свет, подай какую посуду. Ох, господи-и, сколько той жизни! За тебя, Светик, за тебя, моя хорошая. За твои светящиеся глазки, — Тамарка крепко расцеловала ее, отставляя запачканные руки. — Я так за тебя рада. Не поверишь, первую бабу вижу, которая счастлива в твоем возрасте.

Иван многозначительно посмотрел в ее сторону.

— Конечно, я не имею в виду себя. Я вообще исключение из правила, — поправилась быстро Тамарка и шепнула, толкая ее локтем: — Вишь, как зыркнул, тыгр-то мой. Прям вампир какой-то. Слово не скажи. Чисти, чисти, и на бабские разговоры не обращай внимания… Слушай, я сначала поверить не могла, что ты уехала! Но теперь, думаю, правильно сделала. Нечего тебе в тех четырех стенах делать одной. Так же и с ума съехать можно. Какая ж ты молодец!

— Ну, захвалила! — отмахнулась Света. — Просто я Жеку знаю со школы. Встретились случайно. Накатило старое, да не забытое, — призналась она с простотой.

— Какой это Жека? — нахмурилась Тамарка. — Я всех из нашего класса помню.

— Да Женька Ступин. Мальчишки его еще Ступой называли.

— Женька?! Ой, мамочки мои родные! — завопила подруга. — Это с которым ты с уроков в парк сбегала? А еще вы прятались в каждом закоулке, чтоб потискаться! Так это Женька Ступа! Ах гад! Даже не позвонил! И ты тоже хороша! Вспомнили молодость — от всех спрятались! Машка, мой руки и марш телевизор смотреть! — опомнилась она, повернувшись строго к дочери.

— Ну, мам, тут еще картошку надо почистить…

— Папочка дочистит. Иди к Олегу.

— Вот всегда так! — фыркнула Маша, выходя из кухни.

— Поговори у меня еще! — крикнула ей вслед Тамарка, потом обратилась к Свете. — Видела? И это моя дочь. Переходный возраст. Я ей слово, она мне два. Такая вредная стала, ты не представляешь. Слушай, а твой не звонил?

— Вадик? Вероятно, времени нет, поэтому он…

— Козел безрогий, — лаконично закончила Тамарка. — Совести никакой. Как увижу, так ему и скажу, паршивцу. Ты уж меня извини за прямоту. Точно как папаша его. Два сапога пара. Ладно, не будем о грустном. Сегодня ты именинница, и я намерена веселиться по этому поводу до упаду. Ванек, слышишь, ты меня домой на руках понесешь.

— Какое домой? — возмутилась Света. — Наверху есть две пустые комнаты. Короче, места на всех хватит.

— Да, я заметила. Староват домик, правда, но ничего. В этом даже есть своя прелесть. — Тамарка вытерла руки о передник и подошла к картинам, висевшим в коридоре. — Я так и знала, что Жека картины будет рисовать. Помнишь, как он директрису нашу изобразил. Вот умора! Я так хохотала, что потом целый день живот болел. А директриса вся зеленая ходила от злости.

— Жека служит в каком-то штабе в городе, — пояснила Света.

— Так он еще и военный! «А я люблю военных, красивых здоровенных!» — пропела она, подхватывая Свету за талию. — Ой, какая ты молодец! Вот ведь встретились же! Слышишь, Ванек? А говорят чудес на свете не бывает. Не-е-ет, старая любовь не ржавеет. Господи, как вспомню те годочки!.. Мне б сегодняшний розум, да в то время… Ух, я бы делов натворила!

— А ты и творила, — усмехнулась Света. — Сколько тебя помню, ты всегда такая бойкая была. Никому спуску не давала.

— О чем ты говоришь?! Я была такая скромница!

— Как же, скромница. Вспомни, как ты одному парню фингал поставила за то, что он тебя ущипнул?

Тамарка визгливо рассмеялась, зарделась, закрыла лицо руками.

— Ой, не могу! В школу потом его родители приходили!

— А как ты с третьего этажа первоклашек водой поливала? — напомнила Света со смехом.

Тамарка, навалившись на спину мужа, безудержно хохотала.