«Сварщик» с Юноны 2 или Медведь просыпается (СИ) - Трунов Сергей

Приказываю своим военным по радио, когда до противника рукой подать, поднять международный морской сигнал "Спустить паруса, лечь в дрейф, приготовиться для досмотра!" Спустя десяток секунд разноцветные флажки поползли вверх по лееру. Вот сейчас и решится как поведут себя браконьеры, ведь им прекрасно известно, что находятся они в Российских территориальных водах.

Раздельщики лишь на полминуты обернулись поглядеть "кого там черти принесли?" и с удвоенной энергией схватились за тесаки. Плохой, ох, плохой знак - команды браконьеров чувствуют собственную безнаказанность.

Мало того, девять шхун бросили гонять китов и повернули навстречу нам, охватывая полукольцом. Из носовой пушки Российского фрегата "Пётр Великий" раздаётся предупредительный выстрел, ядро вспучивает превосходно видимый фонтан по середине строя противников. Ноль реакции.

Даю отмашку капитану фрегата на подготовку к залпу, для чего судно поворачивается к приближающимся разбойникам - а как их иначе назвать? - правым бортом. Видимо, на такой манёвр мерзавцы и расчитывают:

после пальбы судно до того, как перезарядит орудия, практически беззащитно, ведь чтобы повернуться другим бортом времени требуется ещё больше. Вот они, словно волки и расходятся веером, чтобы и самим поменьше досталось, и раздёргать комендоров на множество целей. А на нас, значит, плевать?! Совсем со счетов скидываете!? Это вы, ребятишки, зря, ой как зря!

Другие корабли перевооружить не успели, а вот на "Юнону" поставили новые орудия. Собственно, радикально и тут ничего поменять за столь короткое время не получилось: стволы всё тех же пушек. Но под них изготовили простейшие лафеты с механизмом наведения и отката-наката ствола, чтобы стрелять прицельно, а, главное, превратили в казнозарядные, то бишь приделали клиновые затворы. Метательный заряд унитарных снарядов оставили из чёрного пороха, бездымный, увы, вопреки моим смелым надеждам, частенько разрывал стволы. А вот боевую часть изготовили для точности стрельбы в виде пули "диабло", как для гладкоствольного охотничьего ружья двадцать первого моего века. Два коротких цилиндра с перемычкой, напоминает катушку из-под ниток, который снарядили влажным пироксилином. Со взрывателем не заморачивались, фитили для ядер здешние пушкари прекрасно наловчились готовить, подошли. Ну а гильз, подобных патронным, наклепали изрядно. Пришла пора в реальной схватке проверить результаты испытаний на полигоне.

Охватившие фрегат в азарте схватки шхуны подставили бока , комендоры "Юноны" повернули бортовые орудия под острым углом к корпусу, почти по курсу, и, коль скоро предупредительного выстрела делать нет нужды, дружно дёрнули за шнуры ударников.

Для здешних пушек расстояние вдвое дальше действительного огня, да и ветер сносил звуки, поэтому подвоха от нас браконьеры никак не ожидали.

И напрасно.Восемнадцать орудий, считая два носовых попали трижды. Причём два снаряда угодили в одно судно. На котором от жутких для этого времени разрывов вырвало кусок кормы по ватерлинии, а второй вспучил и разметал палубу подле рулевого. Шхуна моментально вильнула и завалилась парусами в море. Вторая пострадавшая посудина хоть и не потеряла ход, но за ней расползался густой шлейф грязно-бурого дыма. Как позже выяснилось, взрыв разметал бочки с ворванью в трюме и поджег взвесь китового жира, а там и всё вокруг. А пожар на деревянном корабле страшное бедствие, поэтому люди побросали всё и принялись прыгать в море.

Второй наш залп накрыл уже три китобоя - комендоры, молодцы, пристрелялись! На оставшихся забегали матросы, их капитаны смекнули откуда прилетает смерть. Но чтобы атаковать нас, им надо зайти к нам с борта, а на это им не дал времени фрегат, расстояние до которого браконьеры сами сократили до зоны уверенного поражения, порты все вдруг подняли крышки, выкатились пушки, грянул дружный залп. На фрегате пушки калибром куда как крупнее наших десяти сантиметров, поэтому на плаву осталась единственная шхуна.

Видя такое избиение собратьев, остальные браконьеры бросили стадо китов и пустились врассыпную, кинув товарищей с добычей удерживающей теперь от поспешного бегства, на произвол судьбы.

Анисим Шомников отбил условную фразу в эфир. И навстречу трусливым американцам из-за островков резво вышли корабли нашей засады.

На палубе флагманского фрегата собрали владельцев, капитанов и старших офицеров китобоев. Мне пришлось облачаться в официальный мундир, ибо встречают по одёжке.

Разодетый Фернандо объявил о выходе со-кесаря Российской Империи - всё как полагается на приёмах. Надо сказать впечатление мы произвели, плененные морские волки даже свои неизменные трубки изо ртов повынимали.

Окинув властным взором собравшихся, я поинтересовался: - Господа, кто среди вас старший?

Они переглянулись и плотный, среднего, примерно метр семьдесят, роста, со шкиперской бородкой как у Кренкеля, моего кумира в радиолюбительстве, и круглой моряцкой шапке с помпоном, стоявший в середине, подал голос: - Господин сокесарь, сэр, так вы его потопили, он командовал передней шхуной.

- Ну что ж, да упокоится его душа и души всех ныне погибших с миром! - я снял фуражку и размашисто перекрестился. Все вразнобой сдёрнули головные уборы, повторили мои слова и действия. Настороженности в глазах чуть поубавилось, появилась заинтересованность. И я использовал сие изменение:

- Этого недоразумения можно было избежать, выполни они законные требования властей Российской Империи, в водах которой они находились. В такой ситуации закон во всем мире един: посторонний, проникший на чужую территорию, скажем в дом или вот на шхуну без приглашения считается преступником. Или я не прав?

Я обвёл тяжёлым взглядом браконьеров. Кто-то недовольно шевелил губами, кто-то покачивал головой соглашаясь, кто-то уставился в палубу.

- Тем не менее, - продолжил я, - Российская Империя принесет соболезнования семьям погибших и обеспечит содержание.

Не ожидавшие ничего подобного китобои одобрительно загалдели. А Резанов внутри меня возмутился: "Савелий, ты что, туда им и дорога, это ж висельники! - Вашбродь, да прав ты. Но эти люди силу уважают, но и благородство ценят. А нам с Америкой стоит жить по добрососедски. - Да, ты прав. Думаешь, сумеешь их обуздать? - Надеюсь". Вслух же провозгласил:

- Господа, как вы понимаете, с вами мы имеем полное право поступить как с разбойниками-браконьерами и судить по суровым законам Российской Империи. Матросы вряд ли понимали где находятся, их отпустим с пожеланием к нам без приглашения не заявляться, а вот вы, здесь собравшиеся, прекрасно ведали, что творите. И ваше правительство вряд ли оспорит сей факт. - Я обвёл мрачным взглядом притихшую массу людей. Кто-то стянул и теребил шапку, кто-то сжал губы, некоторые растерянно переглядывались. Всё ещё кисло воняло сгоревшим порохом и чадом ворвани.

Смельчак, первым заговоривший со мной, вздохнул и поинтересовался: Господин со-кесарь, сэр, а насколько суровое наказание предусмотрено в Российской Империи за наше преступление?

- Как вас зовут, мистер?

- Кронлайт, сэр.

Конфискация орудий преступления и добычи, а также каторжные работы, мистер Кронлайт. Проще говоря, ваши шхуны и добытые киты пойдут в казну Российской Империи, а вы все на рудники.

Повисла мёртвая тишина.

Я выдержал паузу ещё пару минут для пущего проникновения в мозги американцев тяжести обрушившихся на них невзгод. Потом изобразил лицом напряженную работу мысли,