Игра в любовь (СИ) - Лена Тэсс

с потом. Я прикрыла глаза, и голова сама собой опрокинулась на плечо мужчины позади.

Щелк-щелк-щелк.

— Оля, еще раз посмотри в камеру, — услышала сквозь шум, заполнявший голову.

Я собрала всю свою волю в кулак и подняла её обратно, но взгляд прошествовал мимо объектива, вниз, где меня давно и внимательно изучали, как диковиного зверя, который вот-вот сорвётся с поводка и сбежит. И пока этого не произошло, Егор резко поднялся, отбросил ненужный стул за спину и потянулся меня к себе, словно тряпичную куклу.

Щелк-щелк-щелк.

Макс не ожидал и отпустил, но затем потянул обратно, слишком резко и сильно на мой вкус. От этого усилия я потеряла взгляд шефа и развернулась к нему спиной, чтобы попросить принца с темно-синими глазами быть немного помягче. Мои руки — не пожарный шланг.

Яркий свет ударил в глаза, и пришлось наклонить голову. Лбом, блестящим от капелек влаги, я упёрлась прямо в грудь Макса. Под моим давлением она быстро поднималась и опадала.

Щелк-щелк-щелк.

— Великолепно! Мы закончили! — наконец-то декларирует фотограф.

И всё вокруг нас закрутилось с невероятной скоростью. Люди начали разбирать аппаратуру, уносить стулья, отодвигать и складывать портьеры. Макс отошел от меня на полшага назад, Егор тоже убрал свои руки. Мне следовало сойти с места в сторону гримёрки, и казалось, что получилось.

Но я ошиблась.

Веки отяжелели, руки, потеряв опору и поддержку словно плети повисли вдоль тела, ноги перестали ощущать твёрдость паркета, и всё вокруг заполонила кромешная тьма.

Глава 11. По парам

ЕГОР.

Оля упала в руки Максу словно тряпичная кукла и к счастью он смог её подхватить и спокойно донести до дивана. Очень аккуратно, заботливо, словно самую хрупкую и важную частичку своей жизни.

Драгоценность, которой она, в сущности, и была.

Я никогда не носил Олю на руках. И пусть это не лучший повод, но с сожалением и завистью я подумал, что мне и такого не досталось.

И самое ужасное — мне не за что было злиться именно на Максимку, который просто оказался к ней ближе. Оля вообще падала в его сторону скорее по инерции, чем из желания показать, что она выбирает его, а совсем не меня.

Глупости! Глупости?

Мне следовало дышать, спокойно и размеренно дышать, не вспоминая, что всего пару минут назад этот говнюк лапал её слишком откровенно для людей, которые всего лишь проводили съёмку для шоу.

Судя по лёгкости, с которой он метнулся в гримёрку к дивану — Оля совсем ничего не весила. Она была миниатюрной и хрупкой. Единственный раз когда я действительно мог ощущать её вес на себе — парковка у неё дома, безумный секс и такой же тяжелый и густой воздух внутри автомобиля, где она могла бы тоже потерять сознание. Но не от стресса, а от удовольствия.

Казалось прошли не месяцы — годы с того вечера. Но искажение восприятия времени не сказалось на возможности вспоминать каждое сказанное в тот вечер слово и каждую секунду после окончания спора, от поцелуя до того момента, когда Оля вышла из машины.

Я мотнул головой, прогоняя совсем не обязательную к воспоминанию в этот момент часть нашей истории, и постарался сосредоточиться на том, что действительно важно.

Вокруг суетились люди, восклицая и громко споря о том, что необходимо ли вызвать скорую или обойтись имеющейся аптечкой с нашатырём. Перед нами материализовалась Маша с бутыльком и ватой в руках.

Через минуту Оля начала приходить в себя.

Даже через слой макияжа она выглядела неестественно бледно. Она мелко хватала ртом воздух, пытаясь рукой убрать от лица мерзко пахнущую вату, хоть та и привела её в чувство. И как только миссия была выполнена её рука легла на согнутую в локте руку нашего «рыцаря».

— Ты как? — спросил он.

Оля молча кивнула. Сил не хватало даже на то, чтобы ответить? Я метнул взгляд в сторону столика с едой, и догадка настигла меня в тот же момент.

— Отойдите, — мой собственный голос звучал слишком незнакомо, пока я пытался протиснутся мимо участников и съёмочной группы. — Что она ела? — я повернулся к девушке-стилисту, которая оставалась с ней в гримёрной.

— По-моему ничего, кроме нескольких глотков воды, — по мере того, как та произносила слова голос девчонки сошёл на нет и стал почти не слышим.

Отлично. Голод — это именно то, что нужно каждой женщине перед тем как ее засунут в корсет и заставят встать перед камерой в совершенно непроветриваемом помещении.

Из положения лёжа Оля предприняла провальную попытку сесть на диване, крепко вцепившись в руку Максимки. А ведь совсем недавно впивалась в меня ногтями так, что наверняка остались отметины на плече.

— Давайте всё-таки вызовем скорую, — подала голос Маша, доставая мобильный.

— Не нужно, мне уже лучше, — слабо выдохнула горе-пациентка и попыталась предпринять еще одну, более успешную занять вертикальное положение.

Вот же глупая.

— Тебе стоит полежать еще хотя бы минут десять, — Маша озвучила мои мысли.

Да, большое спасибо!

— Я в порядке, — слабый писк едва ли можно считать ответом человека, который чувствовал себя нормально.

Что б тебя. И моё терпение лопнуло.

— Ляг обратно или я уложу тебя сам, — это звучало не как просьба, а скорее как приказ и вырвалось само собой.

Естественно моё присутствие, ранее никого не интересовавшее, стало весьма заметным. Находившиеся в комнате повернулись ко мне, и смотрели так, словно впервые увидели. А кто собирался выйти остановился на полпути, предчувствуя интересный драматический сюжетный поворот. Оля хотела (конечно, она хотела!) запротестовать, но мой строгий вид не предвещал ничего хорошо и как ни странно она это прекрасно понимала.

— Так, ладно. Все вон! Вон, я сказал, — от созерцания развернувшейся сцены всех отвлёк человек с камерой в руках. — Здесь больше нет ничего интересного, а у нас еще одна съёмка. Так что на выход!

Фотограф убедившись, что его инструкции выполнены и лишние люди отсюда вышли, а фотостудия не станет причиной чьей-то голодной кончины, убежал на следующую локацию. Ассистентка засеменила за ним.

Маша, вцепилась в руку пожарного и подтолкнула его следом за всеми. Меня она выпроводила тоже, заверив, что проследит за тем, чтобы Оля еще некоторое время оставалась в строго горизонтальном положении. Та лишь закатила глаза на эту фразу, отпустила руку брюнета и попросила воды.

Кажется, ей действительно стало немного лучше.

* * *

Как только съёмки были завершены, нас всех попросили пройти в автобус, и мы выдвинулись к нашему дому. Оля выглядела… сносно. Всё еще бледная, с подтёками туши под глазами, уже без помады и