Second Debt - Pepper Winters

Джетро узнает, куда я ходила.

Он может посмотреть запись любого моего движения. И хоть я и боялась столкнуться лицом к лицу с возмездием, это не остановило меня пробраться к двери, в которую он стучался.

В момент, когда я оказалась перед дверью, мое сердце начало бешено стучать.

Что, черт подери, я делала?

Что я собиралась сделать? Постучать и вежливо спросить, зачем Джетро приходил сюда, когда убегал от меня? Я что думала, что смогу притвориться невидимой и рыскать по комнате, в то время как женщина, которую я слышала, задремлет?

«Ты идиотка».

Я застыла как вкопанная. Мне не следовало приходить.

Мои легкие сжались, когда что-то зашуршало по ту сторону двери. Мягкий свет просачивался через трещину ниже, купая ковер в теплом свете.

Я сглотнула крик, когда тень перекрыла свет, останавливаясь напротив меня с другой стороны.

Я сделала шаг назад. Глупая. Такая глупая, Нила.

Мне было небезопасно посещать любого человека в этом доме ночью. Мне хотелось ударить себя, потому что я была такой глупой. Я подвергала себя идиотской опасности.

Я потянулась к своему припрятанному ножичку и повернулась уйти. От страха моя кровь заледенела.

Чем быстрее я вернусь в свои покои, тем безопаснее для меня.

— Знаешь, а ты можешь войти, — тихо произнес женский голос.

Я замерла.

Мы обе замолчали, ожидая, когда кто-нибудь из нас проронит хоть слово.

Казалось, минута длилась бесконечность, прежде чем вновь послышался голос:

— Я никому не скажу и не причиню тебе вреда. Я вижу, как ты таишься за дверью. У меня установлена камера, и я вижу все, что происходит за дверью, и если, конечно, ты не хочешь убежать и притвориться, будто ничего не было, я убедительно прошу тебя зайти внутрь, пока мои братья или отец не увидели тебя.

Мой желудок скрутило, тошнотворная волна вертиго парализовала меня. Я шагнула вперед, хватаясь за стену.

Я втянула воздух, повторяя стишок Вона.

Найди якорь и держись.

Сделай так, не торопись.

Сделай так и все пройдет,

Тебя якорь вмиг спасет.

Чары испарились так же быстро, как и появились. Это взбесило меня. Я думала, что научилась лучше их контролировать. Оказалось, что мое тело играло со мной. Заставив меня поверить, что у меня на одну проблему меньше, когда на самом деле вертиго просто выжидало время.

— Ты не очень хорошо выглядишь. Входи. Пожалуйста. Давай поговорим. — Мягкий голос подбодрил меня и соблазнил, и я жаждала посидеть где-нибудь мгновение.

Стиснув зубы, я повернула дверную ручку и вошла в комнату, куда ходил Джетро.

Я оглядела огромное пространство. Лимонные, серые цвета и разноцветный ковер. Окно обрамляли шторы с геральдическими лилиями, а под окном находился диванчик, на который с легкостью поместилась бы целая семейка «книжных червей», чтобы свернуться на нем и почитать.

— Ты, должно быть, новенькая Уивер.

Я прикусила губу, вращаясь на месте. Сначала я упустила, где она. Она была такой неподвижной, так хорошо скрывалась в уютном декоре.

Я обнаружила, что она сидит у своей кровати, в большом кресле и с покрывалом кораллового цвета на коленях.

— Тебе нечего бояться. Я удалю запись. Никто не узнает, что ты была здесь.

Я должна была расслабиться в знак благодарности, но напряглась.

Я уставилась на женскую копию Джетро. Из всех родственников Джетро, его сестра была сильнее всего на него похожа. Джетро был бриллиантом — резким, граненым, и так безупречно идеальным, что переливался на свете всеми цветами радуги. Эта женщина была его отображением. Ее длинные темные волосы были подстрижены прямо, обрамляя ее подбородок. Ее глаза были больше бронзового оттенка, чем золотого, а кругленькие щечки и пухлые губы были столь противоречивы — милые, но в то же время чувственные.

Я шагнула вперед, немного споткнувшись, когда вертиго заигрывало с моим зрением.

Женщина не двигалась, просто ждала, когда я подойду.

Ее пальцы были сцеплены вместе на коленях, вся нижняя часть тела была накрыта плюшевым одеялом.

Когда я неловко затопталась перед ней, она показала рукой на кровать. Светло-желтое покрывало, похожее на лимонный пирог, не было расправленным и, казалось, что тут не спали.

— Присядь, пожалуйста.

Я села. Не из-за ее просьбы, а потому что мои шаткие ноги отказывались стоять. Кто эта женщина, и почему она смотрит на меня, как будто все знает обо мне?

Я покраснела.

Все?

Боже, я надеялась, что нет. Как я могла предстать перед сестрой Джетро, если она знала, как я хотела ее брата? Как я могла взглянуть ей в глаза, осознавая, что ее братец был во мне, и, несмотря на мои бушующие эмоции, я хотела его каждую секунду каждого гребаного дня?

— Ты разговариваешь или дала обет молчания, прежде чем появилась в моей комнате? — женщина наклонила свою голову, ее волосы свисали тяжелым сверкающим каскадом.

Покачав головой, я сглотнула.

— Нет, никаких обетов я не давала.

Мы уставились друг на друга. Она оценивала меня, а я ее. Две женщины одинакового возраста и мужчина, который мешает нам остаться незнакомками. Мы только лишь встретились, но что бы мы ни сказали, это будет взвешенно, поскольку мы осознавали, что не были здесь равными.

Мысль расстраивала меня.

Она занимала постоянное место в жизни Джетро. Он открыто обожал ее — я могла сказать это, просто посмотрев на нее.

Я ревновала.

Была опечалена и счастлива одновременно.

Я не пришла сюда в поисках друга, но я и не ожидала увидеть ее.

— Мы начнем с простого, или ты предпочла бы добраться до сути дела?

Я подвинулась повыше на ее кровати.

— Думаю, было бы неплохо начать с правды. Так ведь?

Какое-то подобие улыбки тронуло ее губы.

— Ах, теперь я поняла.

— Что поняла?

Она нахмурилась.

— Почему мой брат в такой незавидной ситуации.

Мое сердце екнуло.

— Джетро?

Она кивнула.

— Что значит он в незавидной ситуации? — Я не смела надеяться на ответ. Разве может быть все так просто.

Женщина тихо рассмеялась.

— Ты на самом деле метишь в сердце.

Что это значило?

Эта фраза как-то относилась к ее последним словам, или Джетро сказал, что я пленила его сердце? Я пыталась поймать его в ловушку, соблазняя и обводя вокруг пальца. Но, возможно, отдавая ему свою любовь... я получила взамен его?

Могло ли это быть правдой?

Вернув себя с небес на землю, я спросила.

— Ты кто?

Женщина наклонилась вперед и вытянула руку.

— Я Жасмин.

Повторяя за ней, я подала ей руку, и мы медленно обменялись рукопожатиями, по-прежнему оценивая друг друга как противники.

— Ты его сестра, — прошептала я, разрывая наш контакт и положив руку на коленки.

— Я сестра многих мужчин.

— Ты понимаешь, о ком я.

Она наклонилась назад, вздохнув тихонько.

— Да, к счастью для тебя, я знаю о ком ты. Давай быстренько представимся друг другу, ага? — Проведя рукой сквозь волосы, она продолжила: — Я родилась второй у Брайана и Роуз Хоук. Я ворвалась в этот мир вслед за братом так быстро, как было возможно, и этот факт делает меня ближе с ним, чем с остальными двумя братьями. Я люблю его больше себя самой и знаю, что он ежедневно проживает из-за того, что ему пришлось вступить в роль перворожденного, чтобы продолжить традицию и преследование, что стало нездоровой комбинацией. Я знаю, что ты сделала с ним, и как бы я ни хотела тебя ненавидеть за то, что ты перевернула его мир и вынудила его страдать сильнее, чем я когда-либо видела, я просто не могу.

Я не могла нормально вдохнуть. Как умирающий человек, заинтересованный лишь в воздухе, я была сосредоточена на том, что Жасмин говорила о брате.

— Отчего он страдает? И как мое появление связано с этим?

Она нахмурила лоб и сжала на коленках руки.

— Не прикидывайся дурочкой передо мной, Нила Уивер. Не надо приходить сюда и выуживать информацию о моем любимом брате, чтобы потом превратить ее в оружие. Я не ненавижу тебя, но это не означает, что я не начну, если ты не прекратишь мучить его.

Ого, чего?

Будто защищаясь, я подняла руки вверх.

— Я не хочу причинить ему боль.

Ложь.

Я хотела причинить ему боль, манипулируя им, и настроить его против своей же семьи, чтобы он выбрал меня, вместо них. И даже вместо сестры.

Делает ли меня это злым человеком? Желать быть единственным человеком, которого бы он любил больше всего на свете.

— Я... у меня... — У меня есть к нему чувства.

Правда хотела сорваться с языка, но я не могла признать ее. Я едва могла признать это самой себе, не говоря уже о женщине, которая с любопытством и высокомерием смотрела на меня.

Жасмин отмахнулась от моих слов.

— Но ты уже причинила ему боль. И даже если бы я хотела остановить тебя, теперь это и твоя ноша, не только моя.

— Ноша?

Мой разум лихорадочно работал, желая понять, что мы обсуждали.