Антихрист - Александр Кашанский

— Что-то случилось? — спросил удивленный Борис.

— У меня, представь себе, появились личные, неотложные дела, — рассмеялся в трубку Ясницкий.

Вызвал машину и поехал домой. Дома вспомнил, что нужны цветы. Вышел из дому и долго ходил по вечернему городу в поисках самых лучших. Наконец в подземном переходе купил целую корзину. Вернувшись домой, помывшись и погладив брюки и рубашку, улегся на диван и включил телевизор. Зазвонил телефон. Отключил его. «Меня нет, черт возьми!»

Глава третья

1

Иван проснулся, но долго не открывал глаза. Жужжала и билась о стекло большая муха. «Если бы не эта муха, я спал бы и дальше, — подумал Иван. — Неужели все кончилось и все, что со мной было, — это длинный и утомительный сон?» Муха, наконец, вылетела через открытую форточку, и Иван, собравшись с силами, открыл глаза. Комната была наполнена солнечным светом, было утро. Иван чувствовал себя человеком, который будто бы очнулся и теперь приходит в себя после тяжелой болезни.

Вставать не хотелось. Иван принялся разглядывать потолок. Белили его в последний раз, наверное, лет десять назад, по углам комнаты висела то ли паутина, то ли просто накопившаяся за годы черная пыль. Никаких штор на окнах не было, обои совершенно выцвели и кое-где были оборваны, а из-под верхнего слоя выглядывали еще два или три предыдущих. «Интересно, как бы я жил здесь с Наташей? — Иван хмыкнул и, вытащив руки из-под одеяла, положил голову на ладони. — А что, я инженер-физик на заводе Светкиного отца, Наташа экономист, и все устраивается». Иван попытался представить Наташу такой, какой она была, когда приходила к нему в эту комнату. Это почему-то не удалось, образ никак не складывался. Ивану вновь захотелось спать, он закрыл глаза и начал дремать. В комнату опять залетела муха и начала жужжать и биться о стекло. Жужжание вывело Ивана из дремоты, он проснулся окончательно, вытянул руки вперед и медленно сел на своем матрасе. Все тело болело, как после напряженной тренировки. Иван нехотя, потягиваясь и крутя головой, чтобы размять шею, встал и оглядел себя. Он остался доволен своим телом. Мощные и в то же время сухие мышцы были в порядке, как всегда. Иван тряхнул плечами и замурлыкал себе под нос «Желтую субмарину» из «Битлз», потом встал на руки и прошелся по комнате. Оттолкнувшись от пола, сделал кульбит и встал на ноги. «Вот если бы поиграть в баскетбол — было бы здорово, — пришла в голову удачная мысль. — Пойду-ка я поищу спортивную площадку да разомнусь как следует», — решил Иван и пошел умываться.

Иван посмотрел на себя в тусклое испачканное зеркало. Щеки обросли густой черной щетиной. Иван провел рукой по подбородку, как по наждачной бумаге, и начал искать бритву. Ни бритвы, ни мыла, ни полотенца почему-то найти не удалось. «Куда все делось? А может, тут ничего этого и не было?» Иван стал умываться холодной водой без мыла, мылся долго, пока кожа не потеряла чувствительность, подержал голову над раковиной, чтобы сбежала вода, и, помотав ею, как собака, вышел из ванной.

На кухне был полнейший беспорядок. Сломанный стол, разбросав ножки, как лошадь с переломленным хребтом, лежал посередине, в углу валялись пустые бутылки, в раковине лежала грязная посуда. Иван взял двумя пальцами лежащую донышком кверху тарелку и перевернул ее. На прилипших к тарелке объедках выросла серо-зеленая, пушистая плесень. Ни мыла, ни тряпки, ни щетки, чтобы помыть посуду, на кухне не было. Иван начал осматривать полки стенного шкафа в надежде найти что-нибудь поесть. На верхней полочке он нашел пачку соли. Больше ничего не было. Иван взял щепотку соли и положил на язык. Соль медленно растворилась, и во рту стало горько. Поморщившись, Иван проглотил соль, вздохнул и сел на стул. Сильно хотелось есть. Иван засунул руку в карман штанов и нашел там несколько мелких монет. «Да, не густо, и стипендию не платят, — серьезно подумал Иван. — Где бы поесть?» Иван почувствовал, что куском хлеба голод не утолишь. Хотелось мяса. Иван закрыл глаза и увидел перед собой большущий бутерброд с толстенным куском розовой колбасы, а рядом стояла парящая чашка ароматного кофе. Иван потянул носом воздух и открыл глаза. «Надо бриться, надо наводить здесь порядок, надо поесть как следует, надо созвониться с Сергеем, надо купить приличную одежду, надо найти работу». Все эти «надо» выстраивались в длинный ряд, а с другого конца, вдруг, как гоночный автомобиль на повороте, выехала победная мысль: «Надо точно решить систему уравнений». Иван сплюнул про себя, прогнал эту мысль и напряг память: «Кто же в этом подъезде может мне дать хоть бритву, наконец?» Он вспомнил, что как-то, поднимаясь по лестнице, встретил деда Егорыча, которого знал еще с детства. «Он живет где-то на первом этаже. Пойду-ка я попрошу у него бритву».

Дверь в его квартиру не была закрыта на ключ. Иван спустился на первый этаж и постучал наудачу в квартиру. Послышались шаркающие шаги, дверь открылась. На пороге стоял дед Егорыч в синей застиранной майке и мятых штанах, лихо подвешанных за старый кожаный ремень на худые дедовы чресла.

— Здорово, Егорыч, у меня к тебе просьба, — вежливо и решительно сказал Иван.

— Заходи, Ваня, заходи. Говори, какое у тебя ко мне дело, — радостно и доброжелательно сказал Егорыч, сделав пригласительный жест.

— Понимаешь, кинулся искать бритву — нету. Из дома таким дикобразом выходить неудобно, — выразительно и напористо объяснил Иван причину столь раннего визита. Егорыч достал из бокового кармана брюк очки с толстыми стеклами, нацепил их на нос и, осмотрев лицо Ивана, сказал, как говорят старому доброму товарищу:

— Ваня, елки-моталки, неужели же мы тебя не побреем? Чего уж мы, совсем что ли? Пошли.

Егорыч привел Ивана в ванную, стены которой были окрашены темно-синей с зеленоватыми подтеками краской, и, порывшись в шкафчике, достал коробочку с нержавеющими импортными лезвиями. — На, вставляй в станок и брейся на здоровье. Мыло — есть, чашечка — есть, горячая вода — есть, полотенце — есть, чего еще надо. Брейся! Я пойду вскипячу чай. Ты завтракал?

— Нет, Егорыч, не завтракал, — ответил Иван, улыбнувшись.

— Будешь? — решительно спросил Егорыч.

— Буду, — также решительно ответил Иван.

Тут в ванную заглянула тетя Оля — жена Егорыча.

— Ой, Ваня, сколько лет я тебя не видела. Побриться хочешь? Дед, ты дал чистое полотенце? Сейчас я.

И тетя Оля ушла за чистым полотенцем. Иван начал бриться. Он брился долго и основательно, соскабливая со щек, подбородка, шеи густую, превращающуюся в черную грязь щетину. Наконец, побрившись и вытершись чистым душистым махровым полотенцем, Иван вышел из ванной. В коридорчике его ждал Егорыч.

— Ваня, пошли завтракать, — пригласил он Ивана, загораживая проход к выходным дверям.

«Чтобы я не убежал, — подумал Иван. — А я и не собирался бежать».

На кухне хлопотала тетя Оля. На столе стояла большая сковорода с жареной картошкой, на тарелочке лежало нарезанное мелкими ломтиками сало и копченая колбаса. Перед Иваном поставили яичницу из четырех яиц.

— Ваня, а может, по пятьдесят грамм за встречу? — предложил Егорыч, опасливо покосившись на тетю Олю. Та крякнула про себя, но смолчала. Потом все же вставила слово:

— Может, Ване на работу?

— Нет, тетя Оля, мне не надо не работу, — ответил разомлевший от вкусных запахов Иван.

Тетя Оля наклонилась и достала из-за газовой плиты начатую, закупоренную скрученной из бумаги пробкой бутылку водки. Потом поставила на стол две рюмки и села на табурет поодаль от стола.

Егорыч налил в рюмки и предложил выпить за встречу. Чокнулись и выпили.

— Ваня, я же тебя помню с тех пор, как тебя мать в коляске возила. Хорошая у тебя была мать, добрая. Улыбчивая такая, приветливая. Бывало: «Василий Егорович, посмотрите за коляской минуточку, я за пеленками домой сбегаю». А я и рад, любил я маленьких-то. А теперь-то — вот, ищешь пятый угол. Разъехались все, и живем мы с бабкой вдвоем. А как ты? Выучился? Где работаешь теперь? Чем занимаешься?

Иван тем временем ел, но останавливался, стараясь не показать жадность и дьявольский аппетит.

— Я физик, Егорыч. Закончил университет. Только вот сейчас без работы. Со старой ушел, а новую пока не нашел.

— Ну а в чем заключается твоя работа? Что ты можешь делать?

— Моя специальность — математические модели различных процессов. Вот, например, я могу предсказать, как ведет себя самолет, летящий в атмосфере. Или как изменится климат, если взорвется атомная бомба, например в Лондоне, ну и так далее.

— Интересное дело, елки-моталки. Молодец, Иван. Давай-ка еще по одной.

— Ты мне, Егорыч, чуть-чуть, дела кое-какие есть.

Выпили, и Егорыч, почувствовав, что Иван настроен очень доброжелательно и никуда не торопится, задал свой основной вопрос: