Влюбленный воин - Хизер Гротхаус

— Именно поэтому ты и не должна покидать эти стены, — подхватил Тристан.

— Но с Минервой я буду в безопасности.

— Нет-нет. — Тристан подошел к ней и, взяв за руку, поднес ладошку к губам. — Тебе надо перенести свои вещи сюда, в замок. Здесь я смогу лучше защитить тебя.

— Я не могу жить в замке, милорд, — возразила Хейд. — Ведь Эллора…

— К черту Эллору! — закричал Тристан. — Я здесь господин! И я хочу, чтобы ты была рядом со мной.

Он привлек Хейд к себе и впился поцелуем в ее губы. Затем, чуть отстранившись, спросил:

— Сделаешь, как я говорю?

— В таком случае нам придется держаться подальше друг от друга, — прошептала она потупившись.

— Почему ты так говоришь? — Он снова привлек ее к себе. — Мы ведь ничем не рискуем…

Хейд решительно отстранилась и отступила на несколько шагов.

— Нет, Тристан. Если Эллора что-нибудь заподозрит, она может сообщить Найджелу или даже самому Вильгельму. Лучше дождаться благословения короля. — Она направилась к двери, но у порога остановилась и, обернувшись, добавила: — Эллора очень хочет, чтобы ты женился на Берти, И она сделает все возможное, чтобы добиться своего.

— Значит, нам следует соблюдать осторожность, вот и все. — Тристан обольстительно улыбнулся, и Хейд тотчас же почувствовала, что ее неудержимо влечет к нему, словно какая-то неведомая сила притягивала ее к этому мужчине. — Дорогая, так ты придешь ко мне этой ночью?

— Нет-нет, — прошептала Хейд. Потом заговорила громче — на случай, если за дверью кто-то подслушивал их: — Я соберу свои вещи, милорд, как Вы приказали. — Решительно отворив дверь, она вышла из комнаты.

Тристан улыбнулся и направился к окну. Он хочет дождаться, когда Хейд выйдет во двор. И, конечно же, он твердо решил, что заманит ее в свою постель. Если не этой ночью, то в ближайшее время.

Внезапно дверь за его спиной отворилась, и, обернувшись, он увидел Солейберт.

— Милорд, все в порядке? — спросила она. Тристан пожал плечами.

— Да, в порядке. Насколько это возможно в данной ситуации, леди Солейберт. — Язвительно улыбнувшись, он добавил: — Судя по всему, вы неплохо провели свою первую ночь в Гринли.

Берти зарделась и отвела глаза. Но все же не смогла скрыть улыбки.

— Да, милорд, неплохо. По правде говоря — чудесно. Тристан приблизился к двери и выглянул в коридор.

— Матушка сейчас обследует кухню, милорд, — сказала Берти. — Так что можете говорить свободно.

Тристан откашлялся и провел ладонью по волосам.

— Скажите, леди Солейберт, почему вы не объяснили сестре, что этой ночью не я был вашим гостем?

— Я как раз собиралась ей все рассказать, но в этот момент пришли вы с матушкой. — Девушка вздохнула и добавила: — Хотя мне не очень-то хочется, чтобы она узнала…

— Да, я вас понимаю, — кивнул Тристан. — Мне кажется, вы весьма благоразумная молодая леди.

— А вы хотите жениться на Хейд? — неожиданно спросила Берти.

— Если она примет меня в качестве мужа, — ответил Тристан с усмешкой.

— Конечно, примет. — Берти положила руку ему на плечо. — Милорд, она не откажет вам. Ведь она ждет вас всю жизнь.

— Что ж, леди Солейберт… — Тристан похлопал ее по руке. — Выходит, нам придется играть этот фарс, пока мы не сможем сделать следующий шаг? — Он заглянул в ее сиявшие счастьем карие глаза. — Но что будет с вами? У вас есть какие-то планы?

Берти подошла к окну и выглянула во двор. Обернувшись, ответила:

— Нет у меня никаких планов. У меня ведь прежде никогда не было любовника… — Густо покраснев, она продолжала: — И все же я чувствую, что в этом нет ничего грязного и постыдного, милорд. Потому что я… — Берти вздохнула и пробормотала: — Боюсь, что уже люблю его.

— Чего же тут бояться? — Тристан тоже подошел к окну.

— Видите ли, милорд, я сердцем чувствую, что он честный человек, но я совершенно ничего о нем не знаю. Ночью мы о многом говорили, и я рассказала ему такое, чего не говорила даже Хейд, но… — Берти снова вздохнула. — Но он не захотел рассказать о своем доме и о своей семье.

По правде говоря, миледи, я тоже о нем знаю не так уж много. Мать его была египтянкой, отец — придворным в одном из маленьких княжеств в Индии. Фар и его мать бежали оттуда, когда он был еще маленьким мальчиком.

— Так вот почему у него такое странное имя… — пробормотала Берти. — А его отца убили? — Да, злодейски убили. А мать заболела лихорадкой после приезда в Париж и умерла. Вскоре после этого я и встретил его.

— И с тех пор вы вместе? — спросила Берти.

— Да, с тех пор, — кивнул Тристан. — Но это не значит, что он откровенничал со мной и рассказывал о своем прошлом. В его родной стране случилось что-то такое, о чем он не хочет говорить, как бы его к этому ни вынуждали.

— Должно быть, случилось что-то ужасное… — сказала Берти с вздохом. — Возможно, когда-нибудь он позволит мне разделить с ним это бремя.

— Возможно, когда-нибудь позволит, — согласился Тристан.

Он направился к двери, но Берти удержала его:

— У меня есть к вам вопрос, милорд. Я хочу его вам задать, если вы задержитесь еще на минуту.

— Да, разумеется, — ответил Тристан, обернувшись.

— Скажите, милорд, если бы вы не встретили мою сестру, вы женились бы на мне?

— Нет.

— Но почему?

— Если бы оказалось, что таким образом я породнюсь с Найджелом, я бы не женился и на самой королеве.

Солейберт невольно рассмеялась:

— Благодарю за откровенность, милорд.

Молча кивнув в ответ, Тристан вышел из комнаты и, спустившись вниз, вошел в зал — там его уже ожидали Фаро и шериф.

— Слушай внимательно, Баррет, — сразу же заговорил Тристан. — Выбери по своему усмотрению пятерых воинов, и пусть они сегодня же отправляются в Лондон вместе с Фаро, И еще двадцать человек отправь с повозками в Сикрест. А также отправь кого-нибудь за арендатором Джоном.

— Да, милорд, — кивнул Баррет и тут же отправился выполнять распоряжения своего господина.

— Подожди, Баррет! — окликнул его Тристан. Приблизившись к шерифу, он тихо сказал: — Никто, кроме нас троих, не должен знать, что леди Хейд и леди Солейберт станут свидетельницами всего, что происходит в башне. Особенно, — он понизил голос до шепота, — леди Эллора. Я ей не доверяю. Ясно?

Баррет молча кивнул, и Тристан добавил:

— А если услышишь разговоры о моей помолвке с леди Солейберт, то ты должен говорить, что все в порядке и что свадьба состоится.

— Как скажете, милорд.

Шериф вышел из зала, и Тристан тут же повернулся к Фаро:

— Есть пергамент, Фар?

Фаро извлек из своего широкого рукава несколько листков. Тристан взял их и подошел к столу, где уже находились перо и чернила. Усевшись, он принялся писать. Закончив и запечатав два послания, он заткнул их за пояс и, откинувшись на спинку стула, взглянул на своего друга и помощника.