Я! Еду! Домой! - Андрей Круз

— Охрана есть. Наверняка. Но ее немного. — сказал Майк.

Вот так: цивилизация сделала шаг назад, и тут же шаг вперед сделал дремлющий в нас мародер. Или разбойник. На освободившееся пространство, так сказать.

— Вон тот склад! — вдруг объявил Серхио, показывая рукой на огромный ангар из легких термоизолирующих панелей, расположившийся рядом еще с одним таким же, за высоким сетчатым забором с колючкой поверху.

Майк снова сбросил скорость, благо мы никому на пустынном шоссе не мешали, а затем и вовсе остановился. Все трое выбрались из машины.

— Кажется там гобблеры. — задумчиво сказал Майк.

— Несомненно. — согласился я.

А кем еще могли быть эти медленно бродящие или просто стоящие фигуры? Они ни за кем не гнались, от них никто не отбивался, и вообще там было тихо. Мертво и тихо. Однако ворота ангаров были закрыты, в отличие от въездных ворот, которые были раскрыты нараспашку.

— Проклятье… — пробормотал Серхио. — Похоже, что все живые оттуда сбежали. Склады никому не нужны.

— Это почему? — удивился Майк.

— Потому что там нет ничего полезного для людей в такие времена. А рационы там только транзитом идут, в городе о них знает человек десять, не больше.

— Даже если из этих десяти уцелел один, он вполне может организовать сюда поход, если у него найдутся друзья. — заметил я.

— Может. — кивнул Серхио. — Что будем делать?

— Почему гобблеров никто не отстрелял? — задумчиво спросил Майк. — Они же прямо в городе.

— Потому что с той стороны нет выхода с территории. — ответил Серхио. — Выход только в эту сторону, но здесь насыпь и пустыня, их ничто не привлекает, как я думаю. Они там застряли.

— Ладно, поехали дальше. — сказал я. — Незачем тут маячить, все равно мы сейчас не пойдем вскрывать склад. Оглядеться надо в городе, и посмотреть, во что вылилось военное положение, кроме того, что перекрыли все независимое радио.

— В любом случае сверни на Джила Ридж, посмотрим, что к чему на этих складах. — добавил Серхио.

Машина вновь тронулась с места и метров через пятьсот, по развязке с тесным тоннельчиком, свернула на не менее тесную улочку, которая вихляясь, как пьяный, шла через промзону. На улице было пусто, лишь трижды нам навстречу попались блуждающие мертвяки, в которых мы даже не стали стрелять, чтобы не привлекать излишнее внимание выстрелами.

Вообще все вокруг выглядело покинутым. Со слов Серхио, здесь все больше располагались склады всякой промышленной продукции, мебели, стройматериалов и прочего подобного, что людям в бедственные времена точно не слишком нужно. И если никто не знает о многих тоннах этих самых рационов, которые у нас принято именовать сухими пайками, то у нас, по крайней мере, в теории, есть неплохой резерв на будущее. А для меня так он ценен вдвойне, потому что ждет меня вскоре дорога дальня, и как мне кажется, весьма долгая. И запастись сухими пайками на весь путь было бы очень, очень неплохо. Просто замечательно было бы.

Узкая извилистая улица закончилась, и мы вылетели на стоянку возле небольшого торгового центра, что пристроился на перекрестке Джила Ридж и Пасифик. И уже здесь обнаружили, что все вовсе не так уж и заброшено. На просторной стоянке вокруг четырех мебельных и хозяйственных магазинов раскинулся большой опорный пункт национальной гвардии, с техникой, колючкой, не слишком браво выглядящими бойцами в камуфляже, но с позициями многочисленных стрелков на крышах торговых корпусов. Рогатки и проволоку натянули между ними, довольно надежно огородив немалую территорию.

На противоположной стороне железной дороги, которую в этом месте пересекала Пасифик, раскинулся трейлерный парк, и там во многих местах горело — столбы черного дыма поднимались вверх. И более того — я разглядел там, а также на дороге перед опорным пунктом, несколько трупов. Что произошло в трейлерном парке, было неизвестно, но точно ничего хорошего.

И тут нас остановили. И я ощутил, как мое сердце начало плавное скольжение сверху вниз, остановившись в район желудке. Если начнут проверять документы и легальность оружия…

Средних лет мордатый капрал в патрульной кепи и висящей поперек груди М16 махнул нам рукой, приказывая остановиться между двух рогаток с намотанной на них «егозой», или как тут местный аналог этой спиральной колючки называется. Майк дисциплинированно нажал на тормоз, джип плавно остановился, чуть качнувшись вперед. Капрал подошел к водительскому окну, заглянул внутрь. Взгляд его равнодушно мазнул по нашему оружию. Затем он спросил:

— Ребята, за каким дьяволом вы выбрались из дома?

— Есть хочется. — по-простому ответил Майк. — Хотим добраться до «Уолмарта». Он открыт, кстати?

— Пока открыт, там наши вокруг. — кивнул капрал, продолжая буравить нас взглядом. — Но это не надолго, как мне кажется.

— Почему? — спросил Серхио.

— Потому что толку от нашего стояния мало. — хмыкнул тот. — Мы не можем перекрыть даже основные улицы, гобблеры вылезают отовсюду и с каждым часом их все больше. Еще день-другой, и нам их уже не сдержать.

— А здесь что проверяете? — спросил я, нагнувшись через спинку переднего сиденья.

— Смотрит, чтобы раненых не вывозили мимо кордонов. А то уже не раз бывало, что пытаются искусанных спасти и увезти куда подальше. Чертовы спики вообще наотрез отказываются выдавать своих раненых, а потом те на них бросаются. Видите? — капрал указал рукой на горевшие трейлеры. — Там местная голытьба устроила свою тайную больницу для покусанных, а потом те разом вырвались наружу.

— И что? — спросил Майк.

— А то, что пришлось отстреливать мертвых и эвакуировать живых. И в этих чертовых трущобах искусали троих наших, а несколько десятков мертвяков ушли в сторону города. Так что осторожней.

— А что с живыми?

— Часть эвакуировали в лагерь в Росс-Корнер, а часть отстрелялась от нас и просто свалила на запад. И где они теперь, и что делают — никто не знает. А мы пытались им же помочь, идиотам, чтобы их усопшие на куски не порвали.

Капрал аж сплюнул на пыльный асфальт от злости, потом раздраженно махнул нам рукой, показывая, что мы можем проехать. Мы и проехали.

Возле трейлерного парка были видны следы настоящего погрома. Многие трейлеры сгорели, прямо на дороге лежал старый грузовичок, сгоревший и перевернутый. Какие-то обломки усеяли всю дорогу и трещали под колесами, отчего Майк каждую секунду вздрагивал, опасаясь пропороть колесу в столь неудачный момент. Множество блестящих гильз раскатилось по асфальту. На пыльной обочине отпечатались следы бронетранспортерных гусениц. Сразу за парком мы увидели двух зомби, вперевалку бредущих перед нами по дороге.

— Давить не буду, решетку жалко. — сразу объявил Дейв.

Несмотря на отдающее бравадой заявление, он явно испугался. Мне бросились в глаза его дрожащие пальцы на рулевом колесе. Серхио тоже заметно напрягся. Я вытащил из кобуры «Таурус» и сказал:

— Не надо давить, останови.

Майк исполнил мою команду с заметным облегчением. Видать обрадовался, что кто-то взял ответственность за решение на себя. Он плавно остановил «Шевроле» не доезжая шагов двадцать до мертвяков. Я распахнул дверь, вышел наружу. Огляделся. Нет, никто за мной не наблюдает, и опорный пункт национальных гвардейцев скрылся из виду.

Пистолет в правой руке, вытянут вдоль расслабленного большого пальца, подушечка указательного на предохранительной скобе. Сидит самым затыльником на ладони, до упора. Левая рука с чуть развернутой вниз кистью придерживает правую. Целиться почти не надо, достаточно указать большим пальцем прямо на цель. Такая вот правильная стойка и такой вот правильный хват. Как в тире…

Мертвяки обернулись на звук открывшейся двери. Постояли пару секунд, нерешительно оглядываясь, после чего синхронно шагнули вперед, направившись ко мне. Краем глаза я заметил, как Серхио в кабине вцепился в дробовик. Я сдвинул рычажок предохранителя, поднял оружие.

Оба мертвяка были мексиканцами. Один был толстяком с усами, погиб он от многочисленных укусов. Его джинсовая рубашка была изорвана в клочья, под ней виднелось тело с жуткими рваными ранами. Кровь уже запеклась, кожа мертвяка приобрела какой-то синевато-бледный оттенок. Второй был маленького роста подростком. Лет пятнадцати, наверное, в широченных джинсах и просторной майке. Умер он, наверное, от единственного укуса в руку. Умер недавно, кровь была еще красной и блестела на солнце.

Я взвел курок, чувствуя, как спуск подался под пальцем. Теперь его чуть тронь… Пошел вперед плавными скользящими шагами. Когда осталось метров пять, остановился. Почти весь вес на правой ноге, «целиться» начинаешь ей, если передвигаешься. А с левой снова пойдешь, если потребуется.

А они издают какие-то звуки… Мычание или скулеж… Как так? Они же не дышат? Не должны, они же мертвые.