Миры Клиффорда Саймака. Книга 6 - Клиффорд Саймак

Райла опустила камеру.

— Зато удалось здорово заснять, — заметила она. — Это то, что нам как раз и нужно!

— Этого тебе достаточно? — спросил я.

— Думаю, что да, — ответила Райла.

— Ну, тогда давайте возвращаться, — предложил я.

— Отступаем по-старому, — сказал Бен. — Не надо поворачиваться к ним спиной!

Мы еще довольно долго так отходили, потом повернулись и пошли к лагерю.

За нами вновь слышалось потрескивание гребней. Стадо продолжало мирно пастись. Все было снова в порядке. Докучливые посягатели отступили, и трицератопсы вновь могли заняться делом.

Я спросил Бена:

— А почему ты решил, что мы можем к ним приблизиться? Откуда ты знаешь, как могут вести себя динозавры?

— Я не знаю, — ответил он, — а просто действую наудачу. Я подумал, что они вряд ли отличаются от всех других животных, которых мы знаем в свое собственное время…

— Но ведь и в наше собственное время не подойдешь так близко к лосям или горным козлам?

— Нет, разумеется, к ним не подойдешь. Наверное, к лосям или горным козлам сейчас и приблизиться-то совсем нельзя. Теперь все животные знают, кто мы такие есть, и не подпускают нас к себе на выстрел. Вот в старые добрые времена, когда люди не встречались им так часто, к стаду можно было и подойти. Раньше в Африке охотники за бивнями приближались к слонам почти вплотную. На старом американском Западе до массовой охоты на бизонов к их стадам тоже можно было подойти поближе. Существовала лишь некая невидимая линия, которую нельзя было переступать. И большинство старых охотников могло на глазок эту линию рассчитать.

— Выходит, мы эту линию переступили? Бен покачал головой.

— Не думаю, что это было так. Мы подошли прямо к ней, и они дали нам об этом знать. Если бы мы ее переступили, они бы обязательно напали!

Райла предупреждающе зашикала. Мы остановились.

— Треска нет, — сказала она. — Они перестали трещать.

Мы обернулись и увидели, что именно прекратило этот треск!

Двигаясь по низу холма в какой-нибудь полумиле от нас, в сторону стада направлялось чудовище, при виде которого у меня перехватило дыхание. Это был не кто иной, как старина Рекс собственной персоной!

Не могло быть никаких сомнений, это был он!

Он выглядел не в точности так, как его изображали художники двадцатого столетия, но все же очень похоже, и ошибиться было невозможно!

Огромные мускулистые задние конечности, заканчивающиеся мощными когтистыми лапами, решительно переступали, буквально пожирая расстояние и приближая к стаду могучую жестокую тварь с неуемной агрессивностью. Но самой страшной была голова. Она поистине внушала ужас. Возвышаясь почти на двадцать футов над землей, она, казалось, состоит из одной только пасти, в которой в свете ранних солнечных лучей сверкали шестидюймовые клыки. Под нижней челюстью свисал неучтенный ни одним из художников нарост, который украшал эту тварь жутким по красоте радужным ошейником. В свете солнца этот ошейник переливался оттенками голубизны, желтизны, ало-красного, малинового и зеленого. Эти оттенки переходили один в другой, напоминая сияние виденных мной витражей в старинных храмах. Но я с неожиданной досадой подумал, что не могу припомнить, в каких именно церквах я видел такие витражи?

Камера Райлы вновь зажужжала, и я шагнул вперед, оказавшись между ней и этим чудовищным зверем. Уголком глаза я увидел, что Бен тоже шагнул вперед.

— Тиранозавр! — шепнула Райла самой себе. Это прозвучало как молитва. — Слава тебе, Господи, это же тиранозавр!

Внизу, в долине, трицератопсы совсем прекратили свою трапезу. Крупные самцы выстроились перед стадом, почти плечом к плечу, готовясь встретить приближающегося хищника. Они образовали как бы ограду из ярких костяных гребней и наставленных рогов.

Тиранозавр свернул под углом и двинулся в нашем направлении. Он был теперь гораздо ближе, чем на расстоянии полумили, которая нас разделяла, когда мы его впервые заметили. Он выпрямился и помедлил, как бы колеблясь. Ему, по-моему, должно было быть ясно, что это стадо так легко атаковать не удастся. Хотя крупные самцы были намного меньше его ростом, но их рога вполне могли пропороть ему брюхо. Он, конечно, и сам бы мог своими жуткими челюстями искромсать одного или двух из них, но, пока бы он добрался до остальных, они бы выпотрошили его самого!

Он стоял на своих мощных ногах, ударяя массивным хвостом по земле и сметая в местах ударов весь растительный покров. Он поворачивал огромную голову из стороны в сторону, будто размышляя, под каким углом ему безопаснее ринуться в атаку?

И тут он, по-видимому, обнаружил нас, ибо круто повернулся на одной ноге, с силой топнув по земле другой. Он двинулся к нам и с каждым шагом оказывался на двенадцать футов ближе!..

Я прижал ружье к плечу и удивился, что его стволы нисколько не трясутся. Не было и намека на дрожь! Бывает, наверное, что, совершая работу, вы делаете ее лучше, чем сами предполагали. Я глядел туда, где небольшие ручки прикреплялись к туловищу. Слегка приспустив ружье и целясь в место, в котором, по моему разумению, должно было находиться сердце, я спустил курок. Ружье с силой ударило мне в плечо, но я даже не услышал выстрела, а мой палец, соскользнув с одного курка, переместился на другой. Во втором выстреле нужды уже не оказалось. Не добежав до меня, тиранозавр отпрянул и опрокинулся. Краем глаза я увидел Бена и легкое облачко дыма из дула его ружья. Мы, должно быть, выстрелили почти одновременно, и двух таких больших пуль оказалось более, чем смог выдержать гигант-динозавр!

— Посмотрите! — завизжала Райла, и я вместе с ее криком услышал грохот, доносящийся слева.

Я повернулся в ту сторону и увидел второго тиранозавра, несущегося прямо на нас. Он был уже слишком близко, чтобы мне успеть спокойно подумать. Он надвигался на нас очень быстро. Ружье Бена громыхнуло, тварь на мгновение покачнулась, но тут же продолжила свой грозный бег вверх по склону холма. Кто-то рядом сказал, что теперь дело за мной. Ружье Бена было пусто, а у меня в одном стволе еще оставался патрон. Голова тиранозавра приближалась, челюсти его начали широко раздвигаться, и шансов сделать приличный выстрел в его туловище не оставалось. Я сам не знаю, как мне удалось это сделать. Времени на обдумывание не было совсем. И то, что я сделал, уверен, было простым рефлексом, естественной защитной реакцией. Я нацелил ружье прямо в середину этой разинутой пасти и спустил курок. Почти надо мной взорвалась голова динозавра, и его туловище завалилось набок. Я отчетливо расслышал гул от его удара о землю и ощутил колебание почвы под моими ногами. Это хлопнулись на землю восемь тонн плоти не более чем в тридцати футах от меня.