Попала! Замуж за злодея (СИ) - Солт Елена

Снова и снова я пыталась призвать свой дар. Снова и снова пыталась победить безобидную рану. Почему не выходит? Что я делаю не так?

Время шло. В шатре запахло едой. Лушка снова попыталась позвать меня. И снова нарвалась на грубость:

— Я сказала: отстань! Ешь и ложись спать! Ещё раз тебя услышу — ты уволена!

Вряд ли служанка знала значение этого слова, но, возможно, именно поэтому оно напугало её ещё больше, потому что угроза подействовала. Лушка поела и принялась молча возиться с нашими плащами, счищая грязь.

Я сидела у постели герцога и кусала костяшки пальцев, гипнотизируя рану. Думай, Мэрион, думай. Почему не получается исцелить его? У Бивера тоже не получалось помочь тому несчастному, отбившемуся от шепчущих, а всё почему? Потому что чёрная паутина не позволяла, она словно отравляла тело, и всё получилось только после того, как мы её убрали…

Откуда-то снаружи донёсся мужской голос — кто-то затягивал грустную песню. Другой голос сердито зашикал, затем всё стихло.

Наклонилась ниже к груди герцога: на вид рана, как рана, так сразу и не скажешь, что не так… стоп! Что это за золотистая нить вот здесь, и здесь? Оглянулась в поисках служанки, но Лушка уже спала, свернувшись на шкуре около выхода.

Тихо, стараясь не разбудить её, я сходила за светильником. Как же хочется спать! После долгого дня в седле и нервной встречи с шепчущими сил совсем не осталось, и голова тяжёлая. Поднесла светильник ближе к ранению: так и есть! Если присматриваться, если свет упадёт под определённым углом, вот как сейчас, то видны тончайшие золотистые нити. Странные золотистые нити, откуда им взяться? Бросила подозрительный взгляд на мягкую серую ткань, в которую был завёрнут кинжал, и снова вернулась к ране.

Действуя осторожно, попыталась убрать золотистую нить. Одну, вторую, третью. Тряхнула головой, отгоняя сон. Нельзя спать сейчас! Нельзя!

Что бы это ни было, я убрала. Теперь ещё раз попытаться исцелить. Потёрла ладони, прикрыла глаза, призывая дар. Искра отозвалась с трудом. Моя внутренняя батарейка на исходе, дико клонит в сон, и невозможно противиться этому.

Чувствуя тепло в ладони, накрыла ею рану. Щека коснулась тёплой кожи на груди Даркнайта. Размеренный стук его сердца успокаивал. Сознание уплывало. Нельзя спать, нельзя, я не сплю, сейчас открою глаза и…

«Мэрион! Мэрион!»

Ощущение полного спокойствия отступало, сон рассеивался. Дрогнули ресницы, и я открыла глаза. Не сразу поняла, где нахожусь. Ковёр, звериная шкура, странные звуки снаружи. Скосила глаза вниз, увидела, что лежу на ком-то и резко поднялась, тут же натолкнувшись на изучающий взгляд чёрных глаз.

Я дёрнулась, сползая с его груди, на которой сладко проспала всю ночь, и жадно всмотрелась в то место, где вчера зияла открытая рана.

— О, Светлый Бог, — прошептала поражённо, ведя пальчиком по едва заметной ниточке шрама.

Герцог не мешал мне свободно себя рассматривать. Я улыбнулась кончиками губ и облегчённо выдохнула.

Не знаю, как я сделала это — в полубреду, во сне, на грани дикой усталости — но я исцелила его, я справилась!

Даркнайт коснулся рукой моего подбородка и заставил повернуть голову. Мгновение мы молчали, затем герцог сказал:

— Выходит, это тебя я должен благодарить?

Его голос звучал обволакивающе, взгляд ласково скользил по мне. Он словно впервые видел меня сейчас. И впервые он не был злым, колючим и отстранённым.

В горле пересохло, все слова позабылись. Против воли взгляд спустился с его губ на мощную шею, рельефную грудь, покрытую тёмной порослью волос. Мышцы бицепса напряглись на той руке, которой Даркнайт удерживал мой подбородок. Ох, Светлый Бог, да он сам выглядит, словно Арес, сошедший с Олимпа. С опозданием до меня дошло, что герцог Блэк обнажён, по крайней мере, до пояса.

Это осознание тут же отозвалось подныванием в груди и между бёдер. Перестало хватать воздуха, хотелось дышать чаще и чаще. Стало необходимым коснуться его снова, ощутить подушечками пальцев твёрдость мужских мышц. Его невинное прикосновение к моей щеке заставляло внутри раскручиваться смерч дикой силы, и нет ни желания, ни сил противиться опасной страсти.

Посмотрела на губы герцога, на которых сейчас не было привычной презрительной усмешки, и облизнула свои. Интересно, что будет, если прямо сейчас я поцелую первая?

Что он делает со мной, разве возможно, что меня настолько к нему влечёт? Но ведь это не удивительно, с его силой, с его внешностью…

Замерла и нахмурилась. Чёрт! А я сама-то как выгляжу сейчас? После целого дня пути под дождём, падения с лошади в грязную лужу! Застонала разочарованно: слипшаяся грязь даже в волосах! А платье? Просто ужас!

Вскочила на ноги и едва не застонала, уставившись на безнадёжно испорченную юбку. Даркнайт поднялся тоже, как ни в чём ни бывало, натянул через голову белую рубашку и набросил на плечи чёрную куртку:

— Я осмотрюсь, узнаю новости, а ты отдыхай, — размашистым шагом он прошёл к выходу, затем оглянулся и посмотрел на меня сверху-вниз и обратно. — Прикажу принести тебе воды и поесть.

— Спасибо, — пригладила волосы и обхватила себя руками за плечи, готовая сквозь землю провалиться от осознания того, как ужасно выгляжу сейчас.

Как же мало нужно для счастья, думала я, сидя в деревянной ванне, наполненной горячей водой. Лушка старательно растирала мне плечи и волосы сильно пахнущим цветочным мыльным раствором из флакона.

От входа нас отделяла переносная ширма. Я прикрыла глаза и тихо спросила:

— Сколько сейчас времени?

— Скоро стемнеет, госпожа.

— Выходит, я спала почти сутки.

— Да, я не решилась вас будить, госпо… ой! Ваша Светлость!

Я резко повернула голову в сторону входа и увидела Даркнайта. Герцог едва кивнул в сторону двери, а Лушку уже как ветром сдуло. Я сильнее притянула колени к груди, как можно ниже уходя под воду.

Герцог Блэк медленно прошёл к раскладному креслу, стоящему в углу, развернул его прямиком к моей бочке и сел. Я почувствовала, как краснею под его пристальным взглядом. Вздохнула и беспомощно осмотрелась по сторонам в поисках полотенца. Как назло, ничего подобного рядом не было.

— Эм… как ты? — спросила, чтобы прервать неловкое молчание и показала глазами на место ранения.

— В порядке, — ответил Даркнайт, продолжая смотреть на меня. — Завтра утром выезжаем обратно.

— Прекрасная новость, признаться, походная жизнь даётся мне с трудом, — стараясь избежать его откровенно наглого взгляда, вгоняющего в краску, я продолжала вертеть головой в поисках чего-то, чем можно прикрыться.

Наконец-то! Чистая простынка обнаружилась прямо у меня под носом, рядом с ванной. Прикрыла одной рукой грудь, перегнулась через край и попыталась кончиками пальцев подцепить серую ткань, получилось!

Дрожащими руками завернулась в простынку, намочив её край в воде, и неуклюже выбралась из ванны. Даркнайт встал, стащил через голову рубашку, заставляя меня прикусить нижнюю губу при виде мускулов, перекатывающихся под кожей при каждом движении. Глаза заскользили по его мощной груди, покрытой тёмными волосами, вниз к рельефному животу.

Он взялся за ремень. Я сильнее запахнула простынку на груди, отвела глаза и шагнула в сторону, пытаясь протиснуться прочь за спасительную ширму, разделяющую наш шатёр, но мне не дали этого сделать.

На запястье сомкнулась горячая ладонь герцога Блэка. Я вздрогнула и вопросительно на него посмотрела. Даркнайт сказал:

— Ты поможешь мне помыться.

Не просьба. Приказ.

— Я…

Слова застряли в пересохшем горле. Удерживая меня за руку и ведя за собой, Даркнайт вернулся к ванне. Не в силах справиться со смущением, я смотрела куда угодно — на причудливый узор ковра, на светильник у постели, на небрежно брошенную мужскую рубашку — но не на герцога, избавившегося от одежды полностью.

Только когда раздался плеск воды, и его огромное мускулистое тело по пояс скрылось в ванне, я осмелилась приблизиться. Подвязала простынку вокруг шеи наподобие пляжного парео и надавила в ладонь густой мыльный раствор из оставленного служанкой флакона.