Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейства 1939-1945 - Патрик Бизли

При выполнении боевых заданий в операционной зоне. Радио следует использовать только для передачи важной в тактическом отношении информации, или по приказу командования подводного флота, или же когда позиция передатчика уже по каким-то причинам известна противнику.

По пути следования к району патрулирования и обратно. Как указано выше. В весьма редких случаях могут направляться менее важные сообщения; при этом необходимо следить за тем, чтобы радиодонесения не раскрывали районы действия других подводных лодок, которые либо уже находятся в них, либо следуют к ним.

Технические указания. Чтобы создать противнику трудности в работе РПС, надо чаще менять длину волн, пользоваться дополнительными диапазонами и соблюдать радиодисциплину».

Учитывая тот факт, что тактика использования «волчьей стаи» требовала довольно частого применения радиосвязи, соблюдение приведенных инструкций значительно уменьшало эффективность системы РПС, что мы вскоре испытали на практике. Даже когда нам удавалось установить точные координаты подводной лодки, нелегко было решить, находилась ли она в «стае» или действовала автономно, направлялась ли она к району патрулирования или возвращалась оттуда, носило ли ее сообщение сверхсрочный или долгосрочный характер. Как и предвидел Дениц, в некоторых случаях нам удавалось уводить конвои в сторону, но иногда переданные с РПС неточные пеленги и сделанные из них ошибочные выводы не позволяли избежать риска. Криптоанализ позволил быстро изменить это положение. Мы вскоре установили точное число подводных лодок, действующих в море. Нам стало известно не только содержание посылавшихся ими радиограмм, но, что важнее, мы знали содержание распоряжений из ставки в Лориенте, которыми Дениц систематически накачивал командиров лодок. Выше подчеркивалось, что криптоанализ должен осуществляться быстро, чтобы действительно представлять оперативную ценность. Буквенные наборы для немецких шифровальных машин менялись каждый день, но пока действовали инструкции с «U-110», проблем не возникало. Блечли-Парк испытывал не больше затруднений g чтением всех радиограмм, чем их получатели. Срок действия этих материалов истек в июле; но уверенность немцев в том, что после этого наши дешифровщики потерпят фиаско, не оправдалась. Задержка иногда действительно случалась, но она длилась не больше сорока восьми часов, да и тогда многие радиограммы расшифровывались постоянно. Конечно, даже при задержке на одни сутки может оказаться, что предпринимать какие-либо действия уже слишком поздно. Ведь о задании, которое дается командиру подводной лодки перед ее отбытием, не узнаешь, даже расшифровав радиограмму сразу же после ее принятия. Определенную помощь оказывали нам немецкие подводные лодки, возвращавшиеся с патрульной службы. В соответствии с постоянно действовавшими инструкциями они каждый раз сообщали о своей позиции, благополучно миновав определенный пункт; обычно это делалось после пересечения 15° зап. долготы, когда лодки выходили из французского порта или шли из Германии и Норвегии проходом между Исландией и Фарерскими островами. Аналогичные сигналы, которые подавали подводные лодки, базировавшиеся в Бискайском заливе, чьи порты отбытия были известны, как правило, показывали, идут ли они в южном или в юго-западном направлении или же держат курс к северо-западным подходам Англии. Лодки дальнего плавания, такие, как «U-126», действовавшая в южной части Атлантического океана, по всей вероятности, новых указаний не получали вовсе, пока не выходили в предназначенную для них операционную зону. Но тем, которые должны были действовать против конвоев в Северной Атлантике, после того как они кратко сообщали о своей позиции, указывался дальнейший пункт следования. Через несколько дней они получали более конкретные указания в соответствии с произведенными командованием подводного флота последними оценками диспозиции английских конвоев и кораблей их сопровождения. В таких случаях задержка с расшифровкой соответствующих радиограмм на сутки или двое суток не обязательно вызывала роковые последствия.

Хотя число действующих в море подводных лодок немцев оставалось все еще относительно небольшим, оно начинало угрожающе расти: 65 — в июле, 88 — в октябре, 91 — в январе 1942 г. Правда, в районах патрулирования постоянно находилась только какая-то часть из них, чаще всего не больше трети. Хорошо, что главное командование немецких ВМС, оставляя без внимания все жалобы Деница, вынуждало его отвлекать значительную часть подчиненных ему скромных сил флота на выполнение, как он считал, менее необходимых задач на Балтике и в норвежских водах в войне против русских, а также в Средиземном море для оказания помощи Роммелю и итальянцам в их боях в Западной Сахаре. К декабрю через Гибралтарский пролив прошло не меньше восемнадцати подводных лодок. Этот театр военных действий все время оставался кровоточащей раной для Деница, как когда-то Пиренейский полуостров — для Наполеона.

К тому времени ресурсы англичан возросли как в количественном, так и в качественном отношении. Это обстоятельство несколько затрудняет точное определение оценки эффективности нового источника информации, которым пользовалась группа, осуществлявшая поиск подводных лодок. В мае и июне ежемесячные общие потери торгового судоходства Англии в Атлантике превысили 300 000 тонн. В июле и августе, то есть к тому времени, когда Уинн прочно занял свое место, они снизились до 100 000 тонн. В сентябре и октябре они снова возросли, превысив 150 000 тонн, когда немецкие подводные лодки, поддерживаемые хорошо поставленной разведкой с воздуха, стали нападать на наши конвои, проходившие Гибралтарским проливом. Конвоям было труднее уклоняться от этих атак. В ноябре и декабре потери снизились до 50 000 тонн. В январе 1942 г. они опять подскочили, составив 276 000 тонн, что объяснялось главным образом распространением боевых действий на прибрежные воды США, где после вступления американцев в войну немецкие подводные лодки в течение двух месяцев пожинали плоды второго «die glückliche Zeit». Деятельность секции поиска и слежения за лодками, безусловно, была одним из основных факторов, обеспечивших более успешные действия Англии в битве за Атлантику во второй половине 1941 г.

Чтобы справиться с обработкой расшифрованной информации, которая теперь стала потоком поступать в ОРЦ, в его штатах был произведен ряд изменений. Несколько прежних сотрудников получили другие назначения. В сентябре 1940 г. Деннинг пришел к выводу, что ему потребуются дополнительные сотрудники. С этой целью направили письмо на имя управляющего делами Адмиралтейства с просьбой о выделении для ОРЦ трех лейтенантов административно-хозяйственной службы «выше средних способностей». Ответ управляющего прозвучал угрожающе: ОРЦ получит трех свободных от работы сотрудников из наличного состава. Но на деле все оказалось гораздо удачнее: лейтенанты Клементс, Фенлей и Гаррисон оказывали Деннингу на протяжении последующих двух с половиной лет большую помощь. Они превратились в специалистов по протраленным немцами фарватерам и по порядку прохода по ним судов. Гаррисон следил за норвежским побережьем, Клементс — за Балтикой, Каттегатом и Скагерраком, Фенлей — за Гельголандской бухтой, Ла-Маншем и Бискайским заливом. Чтобы точно установить, где немцы протралили свои фарватеры, требовались терпеливые и кропотливые изыскания. Помогли документы, захваченные на «Гедании» и «U-110». В них содержалась богатейшая информация. Большим подспорьем являлись также аналитические данные, подготовленные морским отделом БП, где непосредственное влияние текущих операций так сильно не ощущалось. Тесное сотрудничество этих двух учреждений позволило англичанам начиная с 1941 г. получать почти одновременно с немцами и довольно точно обобщать сведения о протраленных фарватерах, о местонахождении и движении по ним патрульных судов, конвоев и крупных военных кораблей немцев. Эти данные имели неоценимое значение при разработке операций по нападению на прибрежные конвои, от которых в большой степени зависело снабжение немецких войск на оккупированных территориях. Береговое командование и командование бомбардировочной авиации, как и английские ВМС, во многом полагались на Деннинга и его аппарат. Выдаваемая ими точная информация использовалась при минировании фарватеров английской авиацией и флотом, которое велось все более интенсивно. Оно приводило не только к уничтожению многих германских судов, но и вынуждало немцев отвлекать все больше сил на траление мин. Радиограммы, поступавшие минным тральщикам, а от них на берег после расшифровки, снабжали нас дополнительной развединформацией.

Специалисты секции поиска подводных лодок находились в менее благоприятном положении, чем Деннинг. Помощников Уинна можно было пересчитать по пальцам. На них лежала обязанность по самым последним данным наносить на карту-планшет не только позиции немецких подводных лодок в Атлантике, но и местонахождение, и маршруты английских военных кораблей, а также конвоев и даже судов, следовавших в одиночном порядке. Работы у них было невпроворот, поскольку радиограммы с сообщениями об атакованных судах, об обнаруженных кораблях противника и их координатах, засеченных радиопеленгаторными станциями, поступали, как по конвейеру, ежечасно и ежеминутно. Кроме того, шел непрерывный поток вопросов из оперативного и планового управлений и управления по торговому судоходству Адмиралтейства, от Берегового командования, штабов в Оттаве, на Ньюфаундленде, в Исландии, Фритауне, Гибралтаре и Кейптауне. Положение было примерно таким, как в 1916 г., когда все внимание Комнаты 40 было приковано к самым неотложным делам. Уинну приходилось самому и обрабатывать и подшивать в досье бесконечное множество расшифрованных радиограмм. Это делалось как по соображениям секретности, так и ввиду недостатка рабочих рук. У него не было ни машинистки со знанием стенографии, ни специального сотрудника по ведению секретного делопроизводства. По мере того как работа поисковой секции усложнялась и становилась все более важной, почувствовалась необходимость направить в феврале, 1941 г. ее сотрудника, хорошо знавшего специфику дела в штаб командующего обороной Западных подходов к Англии[48]. Выбор пал на капитан-лейтенанта Дерека Кроссе. Он был направлен офицером штаба по конвойной службе в Ливерпуль. Это серьезно ослабило и без того малочисленный штат секции Уинна, хотя она имела теперь при командующем Западным ВМО своего хорошо подготовленного и достаточно опытного сотрудника. Замену Уинн получил только в декабре 1941 г., когда к нему перевели автора этой книги из группы Деннинга, занимавшейся рейдерами, а к Деннингу пришел очень талантливый молодой офицер младший лейтенант Хатчинсон из добровольческого запаса ВМС (RNVR). Уинн потерял еще одного опытного коллегу, лейтенанта Фостера, тоже числившегося в RNVR. В 1918 г. он служил в Комнате 40. Фостера послали во Фритаун создавать в миниатюре секцию поиска и слежения за подводными лодками. В последующие полгода положение со штатами продолжало оставаться тяжелым.