Там, где бродили львы (с иллюстрациями) - Гарет Паттерсон

Затем приезжие развели огромный костер, расположились вокруг него и вновь начали пить. Они запели патриотические песни о ЮАР, ее величии, ее триумфах и победах в войне восьмидесятых годов прошлого века и в тех войнах, которые страна ведет и по сию пору.

На душе у меня было неспокойно. Здесь, в черной Африке, хотелось бы видеть молодежь из ЮАР более осмотрительной, более уважительно относящейся к природе и ее величию. Вместо этого молодые выходцы предаются пьянству и, потеряв над собой контроль, выставляют напоказ заблуждения свои собственные и всей своей страны. Возможно, они чувствуют себя в безопасности, зная, что только узкая Полоса Каприви отделяет их от территории ЮАР, и ведут себя так, словно приехали на ферму своего дядюшки в свободный штат Оранжевой республики.

Наутро они были тише воды и приветствовали нас вежливо и даже застенчиво. В их поведении не было ничего, что напоминало бы бесшабашную ночь, когда все нечистые помыслы выплеснулись наружу под влиянием алкоголя. В эту ночь разгула до меня донесся издалека, покрываемый болтовней юнцов, чуть слышный, вибрирующий, печальный призыв льва. К счастью, компания отправилась восвояси на следующий день, и лагерь, к нашему облегчению, вновь зажил своей тихой и мирной жизнью.

В последние два дня нашего пребывания на севере Чобе над землей повисла серая пелена. Лишь время от времени в конце дня солнце пробивалось сквозь тучи, и закат выглядел угрожающе из-за тяжелых облаков, громоздившихся на горизонте. Ночью пошел сильный дождь, продолжавшийся в сером сумраке предрассветных часов. За несколько часов выпало свыше восьмидесяти миллиметров осадков. Сквозь пелену дождя местность казалась мозаикой темно-зеленых и красноватых пятен, а черная разбухшая земля тут и там была покрыта серебристыми лужами, превратившимися местами в небольшие озерца. Прошедшие дожди еще раз убеждали в непостоянстве природы, словно компенсирующей сейчас скудость осадков в предшествующие годы.

Хотя дождь не переставал моросить, издали до нас несколько раз доносились голоса львов, но мы не могли пуститься на их поиски, поскольку большие территории стали недоступными из-за вязкости почвы. И мы радовались, что все же успели познакомиться с несколькими представителями местной популяции львов.

Состояние погоды и дорог ясно давало понять, что было бы опрометчивым продолжать путь в заповедник Мореми к юго-западу отсюда. Нас устраивало все то, что нам удалось записать и сфотографировать в Ботсване, поэтому мы решили ехать на север, через Полосу Каприви, а затем на запад, во всемирно известный национальный парк Это-ша, где обитает уникальная популяция львов. Оттуда мы должны были направиться к Атлантическому океану, где львы приспособились охотиться на тюленей, пингвинов и пожирать выброшенных морем китов. И наконец мы собирались проехать на юг, в Калахари, и посетить там национальный парк Хемсбок, обиталище антилоп ориксов.

Мне не хотелось покидать Чобе и уезжать из Ботсваны. Хотя мы выполнили здесь все наши планы, Чобе и Макгадикгади вернули мне то ощущение причастности к духу истинной Африки, которое впервые посетило меня в детские годы в Нигерии. Как всегда, когда я покидал Ботсвану, в душу закрадывался страх, что мне уже никогда не придется вернуться сюда. Я сроднился с этой страной, я отдыхал и становился спокойнее в ее нетронутых цивилизацией уголках. Но я не оставил своего намерения получить ясную картину современного состояния и будущего львов в Южной Африке, и потому должен был вернуться в Ботсвану. Эта земля входила в число тех, где далеко не все было благополучно, и, минуя которую, было бы невозможно воссоздать истинную историю судьбы львов.

Нам, бесспорно, очень повезло в том, что мы имели возможность осмотреть ту небольшую часть территории Чобе, которую мы пересекли в наших странствиях. Стада слонов были огромны, буйволы не поддавались счету, но самым большим удовольствием казалось свидание со львами. Чудесен был и наш полевой лагерь. Мы вспоминали игры и шалости мартышек и павианов; непуганое семейство бородавочников с их крошечными поросятами, которые безбоязненно и шумно обнюхивали машину и палатку; посещавшие нас компании полосатых мангустов, шумно суетившихся в поисках насекомых, которых зверьки извлекали буквально из-под земли и с треском раскусывали острыми как иголки зубами.

Будущее Чобе и других убежищ дикой природы в Ботсване внушало оптимизм. Немало работы еще предстоит, чтобы усовершенствовать их инфраструктуру, но все, что требуется для успеха, уже есть, и в конце концов необходимое равновесие установится и укрепится в резерватах. Тогда, возможно, удастся достичь согласованности между потребностями людей и нуждами дикой природы. Как я уже упоминал, в Ботсване пока существуют серьезные проблемы: все увеличивающаяся численность скота, который следует как-то отгородить от находящихся под охраной заповедных земель; переэксплуатация сельскохозяйственных угодий и требующий корректировки декрет о контроле над хищниками. Но хорошо уже то, что суть этих проблем известна и понята всеми заинтересованными сторонами, так что можно надеяться на успешную работу по согласованию противоречий. Черная Африка провозглашает в свою защиту: «Мы еще молоды, дайте нам время!» Это заявление отнюдь не безосновательно, особенно если речь идет о Ботсване. Это страна экономического бума, ее правительство придерживается разумной и стабильной политики, и вдумчивое отношение к сохранению природных богатств можно рассматривать как яркий пример всего самого лучшего, что происходит сегодня в новой Африке. Я всей душой надеюсь, что сказанное – это не заблуждение.

Глава третья

Войны и дикая природа: Намибия

… в сегодняшней Африке скотоводы используют гораздо более разрушительные средства – такие, как яд и винтовки. И львов становится все меньше.

Последняя наша ночь в Чобе снова была сырой и холодной. Дождь лил не переставая, и среди всех наших пожитков не оставалось ни одной сухой вещи. Вода пропитала брезент палатки и тонкие поролоновые матрасы, и мы то и дело просыпались, словно от прикосновений чьих-то холодных липких пальцев. Я предвидел, что дорога, по которой нам предстояло ехать, будет труднопроходимой, ибо те дожди, что шли последние три дня, не были обычными ботсванскими дождями. Стихия разбушевалась и грозила непредсказуемыми наводнениями.

Нам следовало сначала проехать пятнадцать километров до расположенного на берегу реки городка Касане и выполнить там все формальности, связанные с переездом через границу. Дело в том, что на мосту в Каприви не было пограничного поста со стороны Ботсваны. Между тем дорога между Серондела и Касане оказалась почти затопленной. Ее пересекали огромные лужи шириной до ста пятидесяти метров. Несколько раз мы вынуждены были сворачивать с дорожного полотна на целину и петлять между кустами, чтобы вновь выехать на дорогу в том месте, где промоины не были столь глубокими.