Принц приказывает - Андрэ Нортон

Персис прислушалась. Обычные ночные звуки: шорох листьев, жужжание насекомых. Ничто не напоминало пенис и то тревожное чувство присутствия, которое охватило её после первого пробуждения.

И только снова неохотно вернувшись на кровать, решив бороться со сном, чтобы не попасть опять в мир кошмара, Персис увидела это.

В ногах кровати лежал тёмный стержень. Кто-то словно специально отогнул сетку и положил стержень на самом виду. Персис поднесла пламя свечи ближе, едва не подожгла сетку, но тут же отдернула свечу.

Веер!

Взгляд в сторону комода показал, что нижний ящик открыт. Кто-то нарочно достал из него предмет, который положила туда Молли.

Потребовалась вся решительность, чтобы взять веер и  поднести его к свету. В руке он казался тяжёлым и странно уравновешенным. Это тот, который она нашла в земле! Его нельзя раскрыть. Он лишь напоминает веер, который злорадно показывала ей Лидия. Опаловые глаза кошек следили за ней, не зло, но отчуждённо, как всегда смотрят кошки. Как будто ждут чего-то, какого-то её действия. Но как он здесь оказался?

Она же его закопала. Персис знала это, она до сих пор кожей ощущала землю и камни, которые набросала поверх шкатулки. А потом Молли нашла этот веер в её вещах. Да, он лежал в ящике, куда его положили на время. А теперь он словно нарочно, словно в насмешку оставлен на виду — чтобы доказать девушке, что она не сможет избавиться от своей находки.

Вся дрожа, Персис опустилась на край кровати. Она отдала бы всё, всё состояние, которое надеялся получить дядя Огастин, чтобы снова оказаться в безопасном Нью-Йорке. Какая-то зловещая тень лежит на этом доме. Хотя, откровенно говоря, она никогда в такие вещи не верила. Но теперь, кажется, сама отчасти стала жертвой подобных верований.

Девушка осторожно поставила свечу на столик. В тот момент ей хотелось иметь их десяток, чтобы окружить свою постель преградой из света. Но нет… Это заставило ее вспомнить о факелах и стене света, созданной на вершине этой самой насыпи!

Если бы только она могла отбросить проклятый веер, выбросить его в окно, в заросли, чтобы он навсегда затерялся там. Но как ни хотелось девушке сделать это, она не могла пошевелиться. Словно снова попала в кошмар. Так ли это? Могут ли сны накладываться один на другой слоями? Как будто она только считает себя проснувшейся, а на самом деле видит другой сон?

Но в этом неожиданно пугающем мире всё было абсолютно реально: и её комната, и её кровать — и то, что она держала в руках. Персис попыталась заставить пальцы, которые так прочно сжимали веер, разжаться, отбросить…

Свободной рукой девушка начала один за другим разжимать пальцы. Потом остановилась. Помимо страха, который ядовитым облаком затопил всю комнату, появилось и что-то другое. Она… она уже сидела так, и ещё там было…

На мгновение комната за пределами света единственной свечи дрогнула, показалось другое, призрачное место. Не насыпь и не жрецы в масках. Нет, грубые стены. И она пленница, и ждёт…

Да, но у неё есть ответ, прямо в руках. Персис больше не пыталась отбросить веер. Она повернула его узким концом к себе. И из стержня выскользнула тонкая смертоносная стальная полоска. И хоть девушка этого не знала, на губах у неё заиграла лёгкая злая улыбка, а в глазах вспыхнул огонь.

Она держала в руках кинжал, смертоносный, хоть и короткий. Им вполне можно перерезать горло, даже достать сердце. Многообещающе вспыхнули на свету опаловые кошачьи глаза. Персис опустила ножны в форме веера, прикоснулась пальцем к острому, как игла, кончику кинжала.

Это ключ к дверям отчаяния. Снова тени зашевелились в сознании девушки. Не её собственные воспоминания, а скорее неясные картины, которые приходят словно с далёкого расстояния, приходят из прошлого. Девушка, которую во сне Персис привезли на насыпь… У неё такого оружия не было, оно тогда просто не существовало.

Но была ещё одна пленница, гораздо позже. Она тоже томилась здесь совершенно вроде бы беспомощная. И это проложило ей путь к бегству. Рука Персис больше не пыталась избавиться от лезвия. Зачем ей выбрасывать своё единственное оружие?

Он скоро придёт. Она знала это так точно, словно он уже прошёл в эту призрачную дверь. Ей придётся играть с ним, выносить его прикосновения, пусть только подойдёт поближе, чтобы она могла пустить в ход сталь!

Персис тяжело дышала, быстро проводила кончиком языка по пересохшим губам.

Медленно повернула лезвие в огне свечи. От него исходило сияние, холодное и смертоносное. Девушка ошеломлённо смотрела на него. И в то же время прислушивалась. Когда он придёт? Может быть, такая жестокость сознательна: заставить её ещё ждать. Но он узнает… она взмахнула лезвием. Оно коснулось кроватной сетки и легко разрезало её.

Совсем незначительное происшествие, но Персис очнулась. Что?., кто?.. Она выронила лезвие, прижала ладони к щекам. Кожа её горела, она вся дрожала как в лихорадке. Неужели она заболела, и эти видения — часть её бреда? Девушка постаралась собраться с мыслями. Она Персис Рук! Это её комната, никаких теней здесь нет. А то, что лежит перед ней…

Вздрогнув, она спрятала лезвие в поддельном веере. В том кошмаре, с факелами и страшной сценой на насыпи, она была только зрителем. Но сейчас она вполне сознавала, что находится в доме. Так кто же открыл ящик комода, в котором она спрятала найденный веер, кто принес его назад? И зачем?..

Исчезнувшая леди?..

Персис заставила себя внимательно осмотреть комнату. Давно, много лет назад, здесь исчезла женщина, оставив после себя убитого ею человека. Куда она исчезла? Уйти с острова она не могла. Если убила того, кто пытался ее изнасиловать… может, просто бросилась в море?

Так странно появившийся веер тревожил Персис. Она еле заставила себя снова взять его в руки, извлечь скрытое лезвие. Откуда она узнала, что нужно вот так быстро повернуть пальцами?

Выбросить его в море? Но уже беря веер в руки, девушка понимала — и сама не могла сказать, каким образом, — понимала, что этого делать нельзя. Словно защищаясь, она сжала кинжал в руке. Защищаясь? Да, она должна сохранить его у себя. Для этого есть причина. Будто тихий голос, откуда-то издалека, предупредил её.

Персис встала. Всё её тело покрылось потом, ночная рубашка прилипла к плечам и бёдрам. Она двигалась неуверенно, словно долго пролежала больной и впервые встала после болезни. Девушка направилась к комоду.

Положила в ящик поддельный веер, прикрыла его одеждой. Во рту у неё пересохло. Хотелось пить. Когда Персис снова подошла к окну, у неё так дрожали руки, что никакие усилия не могли сдержать эту дрожь.