Бывший разведчик разоблачает махинации БНД - Норберт Юрецко

Потому многие шефы ведут себя как средневековые самодержцы. Они точно знают, что любая критика одновременно является в некоторой степени нарушением секретности. И они пользуются этим на полную катушку. Тем самым сотрудников специально оставляют в состоянии неуверенности, что означает, что критиковать они осмеливаются только неофициально и с опаской. За прошедшие годы это привело к существенному ухудшению микроклимата в коллективе. На рабочем уровне люди со все большим недоверием поглядывают на своих коллег. Даже тот, кто находится в добрых отношениях с выше- или нижестоящими, вызывает подозрение.

Но результатом такого положения становится не только раздражение, буквально съедающее многих изнутри – некоторые из-за этого серьезно болеют, но и в большой мере потеря профессиональной компетентности. Все это идет во вред Службе, и причина сему – неспособное руководство и закостеневшая устаревшая структура.

И вот теперь я находился в ванной комнате моего номера 418 в отеле "Интерконтиненталь" в Праге вместе с моей красивой коллегой и обсуждал с ней смысл и бессмыслицу БНД. Было ли это все еще нормальным?

– У меня такое чувство, как будто Ольгауэр намеренно хочет сорвать встречу. Мне разрешено беседовать с русским только в этом номере. Очень маловероятно, что это вообще сработает. Потом сегодня он еще решил и показать всю нашу команду всей Праге. Проще было бы дать объявление в газету, – зло ругался я. Но если это на самом деле так, то я мог спокойно идти со всеми на ужин. Расстроенная коллега вышла из ванной, закончив наше "совещание".

Примерно в половине седьмого я снова стоял в фойе отеля. Наш шеф нас уже ждал. В хорошем настроении он поприветствовал меня: – Не переживайте, мы можем спокойно пойти поесть. Сегодня ведь ничего не произойдет! Я пожал ему руку и подумал про себя: завтра тоже ничего не произойдет, шеф, завтра тоже!

Он был в полном порядке, если не сказать, в прекрасном расположении духа. Но я сначала не мог сообразить, откуда взялся этот его оптимизм. И вот я с Ольгауэром, Франком и Хайке пошел в один из ближайших ресторанов в центре Праги. Меня продолжала смущать легкомысленность моего начальника реферата. Озабочено я спросил его спустя пять минут: – А вы действительно думаете, что это правильно, если мы все вместе будем ходить по городу?

– Да, тут нет никаких проблем, – ответил он, – встреча только завтра. Если незнакомец вообще приедет. Кроме того, мы не зафиксировали ничего необычного. Так в чем проблема? Все будет в порядке. Франк разочарованно покачал головой, а Хайке метнула на меня взгляд, сделав жест, который мог означать только: "вот видишь, я же тебе говорила". Но у меня из головы не выходил мой будущий собеседник, с которым я должен был встретиться следующим утром. Он, конечно, исходил из того, что я сегодня уже в Праге. И если он профессионал, а я его считал именно таким, то у него должен был быть постоянный, но скрытый интерес ко мне. Непонятно, почему Ольгауэр не видел в этом проблему.

Но не успел я окончательно погрузиться в мир переживаний и плохих предчувствий, как мы добрались до выбранного Ольгауэром забавного кабачка, славящегося своей истинно чешской кухней. Чисто внешне он походил на филиал "Винервальда". Возможно, такое ощущение возникало из-за отдельных ниш со столиками, которые мне были знакомы по австрийским ресторанам этой сети. В нем было полно людей. В двух соседних отдельных кабинетах было лишь по два свободных места в каждом.

То, что я раньше считал невозможным, оказалось действительностью. В ресторане сидела вся команда "наружников". Некоторых я уже знал. С техником я как раз незадолго до этого говорил. Пара филеров, которые раньше охраняли мой дом, тоже дружески подмигивала нам, опоздавшим. Они с радостью поздоровались со мной. – Привет, как дела? Как семья? – спросил один. Другой: – Очень рад тебя тут встретить! Все это походило на выезд команды спортсменов-любителей одного из рефератов БНД на ежегодную осеннюю прогулку загород.

Я молчал и пожимал всем руки, пока Франк представлял мне тех, кого я пока не знал. Ольгауэр занял место в уголке. Я выбрал другой кабинет. Аппетита у меня не было никакого. Несмотря на все побуждения со стороны руководства я ограничился лишь бульоном с хлебом. Больше в меня просто ничего не лезло.

Фриц, которого я знал уже много лет, сидел рядом со мной. Он уже был моим "телохранителем" в 1995 году. Тогда мне понадобилась охрана, потому что незадолго до моих выступлений в качестве свидетеля перед Федеральной прокуратурой в связи с операцией "Мяч" в мой адрес поступали многочисленные угрозы убийства. Я тогда не придавал этому слишком большого значения, но руководство в Пуллахе смотрело на ситуацию совсем по-другому. Потому в качестве охранника он целыми неделями ходил следом за моей женой и детьми.

Теперь ему снова пришлось заняться этой же работой – совсем недавно в течение недели он охранял мою семью в моем городке. Я полностью доверял Фрицу. Он был честным и открытым человеком, прямым и порядочным. Он никогда не лез за словом в карман, но был очень прилежным и трудолюбивым. Я сдружился с умным "наружником", поступившим в БНД после окончания гимназии и трудившимся в Службе на должности, которая была, увы, значительно ниже его квалификации и уровня знаний. Мне было приятно встретить его тут.

– Что ты думаешь, – прошептал я ему, – я имею в виду, что ты думаешь обо всей это нашей общей встрече? – Забудь все. Это называется "похороны по высшему разряду". Не хватает только, чтобы мы поставили на столик табличку с названием нашей "конторы". как мне кажется, вот он, – он кивнул в сторону Ольгауэра, – просто испугался. Если кто так наивно топает по городу, тот не будет удивлен, когда завтра утром никто не объявится.

Франк, услышав, как минимум, окончание фразы, бросил на Фрица сердитый взгляд и получил от него в качестве извинения: – Но это же правда, шеф. – О чем идет речь? – немедленно прозвучал вопрос из соседнего кабинета. – Все в порядке, все о?кей, – вмешался Франк и тут же перевел разговор на другую тему: – Каким будет наше следующее действие? Очевидно, он хотел избежать дискуссии об основной проблеме, догадываясь, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Но именно в этом-то и было дело. Хотя шеф команды QB 30 думал то же самое, что и его трудолюбивый сотрудник, он не мог прыгнуть выше головы и открыто согласиться с его правотой. Это был именно тот специфический вид преданности и ложно понятой верности, с которым я так часто сталкивался в Службе, в то же время – полное отсутствие открытой, настоящей лояльности. Я уважал Франка больше, чем любого другого, кто считался компетентным специалистом в БНД. Но в этом была его слабость, его ахиллесова пята. И как раз это так ужасно разоблачало как его, так и всю систему. Но разве сам я вел себя по-другому?

Тот, кто думал, что после ужина последует приказ расходиться по одному, жестоко ошибся. Никаких отклонений, никакого самовольного возвращения в отель. Нет, шеф собственной персоной предложил провести экскурсию по городу. Причем он сам и был бы экскурсоводом. Оба техника обменялись многозначительными взглядами: – Простите, но мы не можем, нам еще нужно, – и, взглянув, на руководителя команды, – аккумуляторы. Шеф, нужно еще раз проверить аккумуляторы.

Каждый понимал, что это отговорка, но все, зная это, промолчали. Таким образом, большинство отряда придумали себе какую-то нелепую отговорку, что Оффенбах, впрочем, воспринял с большим облегчением. Хайке сказала, что у нее нет подходящей обуви, и тоже распрощалась. Замечу, кстати, что с почти всеми мы потом встретились во время нашей прогулки по городу. Но как раз в тот момент, когда счет в ресторане был оплачен, и экскурсия должна была начаться, большая часть людей каким-то образом попрятались и разбежались. Оставшихся мы растеряли за первые полчаса этой сомнительной экскурсии.

Ситуация была одновременно забавной и странной. Маленький разведотряд БНД топал по Старому городу Праги. Впереди, читая лекцию, двигался полковник, мы семенили вслед за ним. Когда предоставлялась возможность, Ольгауэр как раз рассказывал о Старой ратуше или Храме Девы Марии перед Тыном, Франк, дико жестикулируя за его спиной, приказывал сотрудникам группы рассеяться. Когда же его босс внезапно поворачивался, то Франк просто замирал. При этом на его лице был написан неподдельный интерес к рассказу о пражских достопримечательностях.

Мы с трудом удерживались от смеха. Стоило Ольгауэру снова отвернуться, Франк опять дикими движениями заставлял своих людей отходить по одиночке. В конце экскурсии растерялись все, нас осталось только трое. Наш полковник, Франк и я. Пару раз экскурсовод Ольгауэр рассеянно спрашивал, куда подевались остальные, но тут же снова отвлекался, увидев очередную местную достопримечательность. Это позволило нам избежать ответа на вопрос.