Рыцари рейха - Руслан Мельников

Братья ордена Храма были рассеяны и перебиты. Та же участь постигла и иоаннитов-госпитальеров, пытавшихся остановить немцев, а уж потом... Потом тевтоны и их союзники, повелевавшие смертоносной магией, уничтожали всех, кто попадался на пути. Гибли воины-крестоносцы и мирные христианские паломники, гибли мусульмане и иудеи, гибли старики, женщины, дети. Лишь магистры Арман де Перигор и Гийом де Шатонеф с небольшими отрядами иерусалимских рыцарей смогли вырваться из города через Яффские и Сионские ворота.

Из оставшихся в окружении дольше всех сопротивлялась община Хранителей Святого Гроба византийских и греческих монахов, к которым примкнули русские паломники и большая часть православного населения Иерусалима. Греки заперлись в монастыре Святых Констанина и Елены, где под звуки молитв и псалмопений держали оборону, пока не были перебиты все до единого — от диакона до патриарха.

Очевидцы рассказывали, что в ту ночь было шумно и страшно, как никогда. Казалось, наступил конец света, и люди, запершиеся в домах, каялись и возносили молитвы кто Христу, кто Аллаху. Над городом разносились чудовищный рык, грохот и раскаты грома при ясном звездном небе. Вспыхивали отблески колдовского огня, полыхали пожары. А наутро уцелевших горожан выгнали на улицы — убирать трупы. Трупов было много...

Вечером того же дня — когда всюду еще витал запах гари, крови и смерти — немцы объявили, что Божьим провидением на защиту Гроба Господня и во установление Царствия Небесного на Святой Земле и за ее пределами ниспослано непобедимое воинство. Воинство это назвалось именем им же уничтоженной греческой монашеской общины. Так в Иерусалиме явился орден Хранителей Гроба. На башнях и стенах вместе с тевтонскими штандартами поднялись знамена изломанного креста — символа нового ордена...

Из дальнейшего рассказа Джеймса явствовало, что вскоре немцы принялись подминать под себя Палестину, не считаясь ни с чьими интересами. Но любое действие неизбежно порождает противодействие. Растущее могущество ордена Святой Марии не устраивало многих, а стремительный натиск Хранителей Гроба пугал всех. На борьбу с воинствующими германцами поднялись и Иерусалимское королевство, и находившиеся в вассальной зависимости от него графство Эдесса, графство Триполи и княжество Антиохия.

В войну втягивались новые и новые участники. Кого-то возмущало владычество над христианскими и мусульманскими святынями невесть откуда взявшейся «колдовской армии», кто-то не желал уступать тевтонам и «рыцарям сломанного креста» свои земли и замки, а кто-то просто боролся за право жить, которое не очень-то уважали оккупанты. Для первых, вторых и третьих власть эсэсовцев, подкрепленная тевтонскими клинками, казалась наибольшим злом, поэтому все, кто мог, искали компромиссы с наименьшим. Искали и находили.

В Святой Земле началось объединение необъединимых, казалось бы, сил. Католические священники и муллы правоверных благословляли воинов на один и тот же ратный труд. Христиане-негерманцы, которых грубо и бесцеремонно вытесняли из Палестины, договаривались с мусульманами, коих эсэсовцы с тевтонами вовсе не считали за людей и истребляли без жалости и без счета. Храмовники-тамплиеры и госпитальеры-иоанниты, забыв о соперничестве и тайной вражде между орденами, спешно налаживали контакты. Несговорчивые английские и французские паломники тоже нашли общий язык. Даже палестинские феодальчики всех мастей, яростно грызшиеся за каждый клочок сухой бесплодной земли, уняли свой норов, чуя становление новой империи и скорый конец мелкопоместной власти.

Но каток цайткоманды СС и Тевтонского ордена, ощетинившийся стволами и мечами, безжалостно трамбовал Святую Землю, сминая любое сопротивление. Остановить крестоносный «асфальтоукладчик» силы объединенной антинемецкой коалиции попытались под Аккрой. Именно там произошло решающее сражение. И именно там защитники Палестины потерпели сокрушительное поражение. Немцы теперь полностью контролировали Иерусалим, Аксалон, Яффу, Аккру, Тир, Сидон, Бейрут, Тивериаду и практически все крупные замки Иерусалимского королевства. Гарнизоны эсэсовцев и тевтонов стояли также в Триполи, Антиохии, Эдессе, Краке и Маргабе. Святая Земля была окончательно и бесповоротно утрачена как для мусульманского, так и для христианского мира.

Чтобы хоть как-то легализовать свою власть, новые хозяева Палестины прочили на Иерусалимский престол государя — марионетку — германского императора Фридриха Второго, которому совсем не обязательно, а точнее — и вовсе нежелательно было появляться в Святой Земле. Фридриху надлежало носить громкий титул, тешить свое тщеславие и никоим образом не вмешиваться в фашистско-тевтонские дела. Удаленная, так сказать, и совершено непыльная королевская работенка. Императора это устраивало. Император надеялся в дальнейшем на реальную помощь фиктивных палестинских «вассалов» в усмирении непокорных князьков, что растаскивали Германию на куски. И у императора имелись основания в самом скором времени ожидать в Европе могущественных завоевателей Святой Земли.

На Палестине Хранители Гроба и Тевтонский орден останавливаться не собирались, о чем свидетельствовала их возрастающая активность в Венецианской республике. Венеция превращалась в плацдарм для скрытой подготовки к следующему этапу экспансии, а у европейских государств появились шансы разделить судьбу Иерусалимского королевства.

Первым заволновался папа Григорий Девятый. Его святейшество уже был наслышан о некоем «небесном воинстве», устроившем два года назад переполох в Прибалтике. И понтифик хорошо представлял, чем чревато появление грозных Хранителей Гроба, слепленных явно из того же теста, под самым боком у Рима. Пока война шла в далекой Святой Земле, папа ограничивался осторожным шпионажем, увещеваниями, призывами к благоразумию и обещанием всевозможных Божьих кар на головы зарвавшихся германцев. Германцы воззвания понтифика игнорировали.

Собственно, тевтонские братья и своевольный император Фридрих Второй раньше тоже частенько действовали вопреки воле Святого Престола, но после палестинских событий они рискнули вступить в открытую конфронтацию с Римом. Хранители же Гроба — те и вовсе делали вид, будто папской власти уже попросту не существует. То есть ее совершенно не принимали в расчет! И вот это-то обстоятельство настораживало больше всего. Близилось время решительных действий.

Его святейшество Григорий Девятый объявил, что непокорные будут отлучены от Церкви. Хранители Гроба в ответ обвинили Католическую церковь в отступлении от учения Христа, заронив тем самым зерна Реформации на три столетия раньше срока. Папа пригрозил новоявленным палестинским еретикам крестовым походом. Те в свою очередь пообещали смести Рим с лица земли.

Глава 37

— И, судя по всему, это — не пустые слова, — закончил рассказ папский брави Джеймс Банд. — Среди рыцарей Иерусалимского дома ордена Святой Марии, действительно, ходят слухи о некоем чудо-оружии, способном сжигать целые города. Говорят, с его мощью не сравнятся даже смертоносные громы и боевые машины Хранителей.

Бурцев хмыкнул. Пресловутое вундер-ваффен? Знаем-знаем... Надо же, и здесь, в тринадцатом веке, фашистская пропагандистская машина работает на полных оборотах, дурача доверчивых аборигенов.

— Вранье все это, Джеймс. Смею тебя заверить — вранье чистой воды.

— Нет, — покачал головой Джеймс, — отец Бенедикт, в самом деле, готовился к атаке на Рим — об этом сообщил кнехт из Санта-Тринита. Всех подробностей наш лазутчик не знал. Он сказал только, что немцев интересуют какие-то старые развалины, расположенные на берегу Тибра под стенами Рима. Башня площади, башня-площадка — так, кажется, ее называют Хранители.

— Платц-башня, — поправил Бурцев.

И задумался. И там, выходит, наследили маги ариев. В принципе, если в Риме тоже имеется большая башня перехода, интерес фашиков к городу вполне оправдан. Да, не все так просто...

— Что еще говорил кнехт?

— Что атака должна была состояться сразу же после новгородской операции Хранителей Гроба. Вы почему-то показались отцу Бенедикту более важным и опасным противником, чем его святейшество.

— Очень лестно, — фыркнул Бурцев. — И?

— Хранители Гроба долго следили и тщательно, чрезвычайно тщательно планировали вылазку в Новгород и его окрестности.

— Они хорошо все спланировали, — согласился Бурцев. — А ты...

— Сначала я должен был просто устранить отца Бенедикта. Позже у меня появилась еще одна задача — отбить у немцев хотя бы одного новгородского пленника и тайно переправить его в Рим.

— И ради этого тебя специально перебросили из Палестины в Венецию?

— Я лучше других справляюсь со своей работой, — это было не хвастовство — констатация факта. — И кроме того, я прилично говорю по-русски.