Круговорот лжи - Нина Бодэн

— Это ничего не изменило бы. Кроме того, я сама не понимала, в чем дело. Я осознала это только сейчас, в машине. Мне стало ясно, что это все из-за Тима, хотя он и не виноват.

— Так всегда бывает с детьми. Впрочем, возможно… — Я посмотрел на ее профиль и запнулся. Ее лицо еще никогда не было таким застывшим. — Если бы другой ребенок выжил, возможно, мы не уделяли бы Тиму столько внимания.

— Может быть. Но девочка умерла, и мы уже не узнаем этого. А тревога и страх за Тима тут ни при чем. Просто мы позволили этому превратиться в манию. — Элен повернулась ко мне и улыбнулась; ее зеленые глаза, омытые слезами, стали еще ярче. Она сказала: — Сейчас то же самое происходит у нас с Тедом. Мы говорим только о его жене. О нашей вине и ее несчастье. Не могу сказать, что мы часто встречаемся. Он нашел практику рядом с домом, чтобы иметь возможность приходить туда в обеденный перерыв, и в нашем кабинете появляется лишь изредка, когда встречается сложный случай и мне нужна консультация. Если хочешь знать, мы больше не занимаемся любовью, просто сидим в пивной или в ресторане и причитаем. Тед говорит, что я не должна осуждать себя, что это он виноват, но все же подсознательно стремится разделить ответственность со мной. Я тоже хочу этого, знаю, что должна, но все время чувствую, что только усугубляю ситуацию. Ему больше не весело — во всяком случае, со мной. Я для него стала символом его вины. Мы с Тедом пришли к тому же, что когда-то случилось у нас с тобой. Нас окутали серые тучи, за которыми не видно неба. И нельзя сказать, что на горизонте нет света. Просто мы не хотим, чтобы он там был.

— Судя по твоим словам, тебе нужно порвать с Тедом.

— Генри тоже так считает. Он говорит…

Но мнение Генри меня не интересовало. Я сказал:

— Я понимаю, почему вы с Тедом чувствуете себя так, словно попали в ловушку. Но у нас с тобой все было по-другому. Тим болен, и все же мы любим его. И нам иногда было хорошо вместе, разве не так? Мы были счастливы. Смеялись. Мы могли бы…

Она перебила меня.

— Мы были как заключенные на прогулке. Сколько ни притворяйся свободным, ты знаешь, что находишься в тюрьме, из которой нет выхода.

Я собирался сказать: «…начать сначала». Но вместо этого бросил:

— Ты передергиваешь. — И тут же подумал: нет, ищешь себе оправдание! «Ах, я бедная, неудачный брак вынудил меня броситься в объятия другого!» Она заставила себя поверить в это… Я сказал: — По крайней мере, у нас всегда была надежда. Она есть и сейчас. О да, мы слишком часто отчаивались. Я знаю, что грозит Тиму. Но это только ярлык, который на него навесили. Психиатрам известно далеко не все. Могут появиться новые методы лечения, новые лекарства, которые ему подойдут. Может случиться так, что ему станет легче вообще без всяких лекарств. Может быть, уход из дома — это лучшее, что могло с ним случиться. Что он там видел? Вечно занятых родителей, всем своим видом напоминающих о том, чего он лишен, разочаровавшихся в нем и заставляющих его чувствовать себя обузой. Нет смысла говорить, что мы знаем и понимаем, как трудно Тиму вставать по утрам и заставлять себя куда-то идти. Возможно, с Пэтси ему будет легче, а интимные отношения с ней придадут ему уверенности в себе. Нет, что бы ты ни говорила, я считаю, что знакомство с Пэтси Тиму на пользу.

— Иными словами, она временно стала нашим помощником. По-твоему, ее надолго хватит? Сомневаюсь, что она понимает, за что взялась. А ты как думаешь?

— По-твоему, мы должны сказать ей?

— Нет. Конечно, нет.

— Помнишь, как мы договорились, что это было бы нечестно, что мы должны предоставить Тиму возможность самому обзаводиться друзьями и не вмешиваться. Но, возможно, в данном случае все обстоит по-другому. Если Пэтси ждет от него слишком многого…

— Она все равно не поверит нам. Подумает, что мы лезем не в свое дело. Чересчур заботливые родители, обыватели, которые пытаются затащить сына в свое буржуазное болото…

Я сердито перебил ее:

— Кажется, именно Пэтси предложила, чтобы мы купили ему костюм. Что это такое, как не…

— Ох, брось, дружочек. — Элен сморщила свой острый носик. — От чего ушли, к тому и пришли. Едва речь заходит о Тиме, как начинается все то же хождение по кругу. Надеюсь, ты не собираешься проделать тот же путь со своей вечно надутой Клио. Это какой-то злой рок. Люди вступают во второй брак, но тащат с собой свое старое барахло и вьют новое гнездо так же, как старое.

Я возблагодарил Господа за то, что не рассказал Элен, как Клио обращается с Барнаби. С каким наслаждением она ухватилась бы за мысль о том, что я променял одного несчастного ребенка на другого! Конечно, думать так было несправедливо, и все же ситуация складывалась до боли знакомая. Элен всегда знала, как ударить побольнее. Впрочем, по зрелом размышлении я признался себе, что она права, по крайней мере, в одном. Для нас все кончено. Я сказал:

— Я не думал о браке. Тем более, что мы с тобой еще не развелись.

— О, это не за горами. — Она выгнула брови и бросила ключи мне на колени. — Если ты собираешься вести машину, то они тебе понадобятся. Пора ехать. Поговорим о чем-нибудь другом. Более отвлеченном. Как поживает Мод? Я давно ее не видела, но она звонила мне сообщить, что у Неда родился ребенок — конечно, про Полли она ничего не рассказывала — и что она будет крестной. Похоже, она очень этим гордилась. А на прошлой неделе я встречалась с Мейзи. Мы устроили веселый ланч в пивной — той самой, в парке, которую мы откопали, как только она переехала в Боу. У Мейзи появился новый друг — точнее, очень старый, еще с детских лет — и внезапно чувство вспыхнуло вновь. Она говорила, что не видела тебя уже две недели, и предположила, что ты очень занят у этих светских знакомых Мод в Норфолке. Я сказала, что не знаю, потому что сама давно тебя не видела, и посоветовала Мейзи позвонить тебе. А она ответила, что звонила и разговаривала с Клио, но ты не перезвонил ей. Поскольку со мной не раз случалось то же самое, я решила, что твоя очаровательная юная помощница пытается отгородить тебя от всех.

Я понятия не имел, что испытывала Элен, говоря все это. То ли ощущала облегчение, выкладывая, что у нее на уме, то ли радовалась, что в конце концов избавляется от меня, то ли тщательно скрывала свою скорбь. Чем бы это ни было, в тот момент она избрала жизнерадостно-агрессивный тон. Когда мы свернули на улицу, где наш сын жил с Пэтси, и сбавили ход, пытаясь рассмотреть номера на облупившихся стенах или отыскать мопед Тима среди обшарпанных мусорных ящиков в глубине старых садов, Элен игриво похлопала меня по руке (как леди восемнадцатого века, разговаривающая со своим поклонником) и сказала: