Свет Дивояра - Марина Казанцева

Когда взгляды всех обратились к оставшимся двоим, Брунгильда тоже, наконец, решила заняться ими.

— Кто первый? — спросила она, хотя прекрасно знала, что Лён умеет обращаться в птицу — несколько лет назад, во время событий в деревне Блошки он неожиданно продемонстрировал такое умение. Тогда он первый раз превратился сам в сову. А потом уже научился оборачиваться соколом и вороной. Да, птицы ему удавались, это получалось у него легко. Но, кроме этого, он умел ещё кое-что! Он умел превращаться в любую жизненную форму! Мало того, он умел превращаться в камень — это умение Лён унаследовал от своего далёкого предка, Говорящего-Со-Стихиями, великого волшебника, короля Дерн-Хорасада — Гедрикса!

Лён уже приготовился продемонстрировать весь спектр своих умений, но Брунгильда сказала:

— Положи руку на книгу.

Зачем? Он и так всё умеет. Сбитый с толку Лён повиновался и ощутил нечто странное: книга как будто признала его, но сделала это слишком торопливо, словно отгородилась от него.

Растерянный Лён глянул на страницу и увидел знакомое: сову, ворону, сокола, ёжика. А где же земноводные формы? Где каменный человек?

— Ого! — не удержались от почтительного восклицания сокурсники. Как же, их товарищ владеет превращением в несколько видов!

Ничего не понимая, он послушно обернулся совой и плавно полетал под потолком. Затем — соколом, вороной, побегал по залу ёжиком, уворачиваясь от рук развеселившихся товарищей. Ему искренне рукоплескали, его искусством восхищались — это было в самом деле большое умение, доступное порой не всякому дивоярцу. Ведь многие освоили превращение только в один какой-то вид. А тут первокурсник с лёгкостью демонстрирует автоморфизм высшей пробы. Да, он мог бы торжествовать и гордиться собой, если бы давно не привык к своему умению. Как-то в голову не приходило, что это такая сложность. И тут он вспомнил: а ведь Брунгильде не известно, что он умеет превращаться в камень! Он ей не рассказывал, что было во время путешествия в поисках Красного Кристалла! Как решил тогда всё сохранить в тайне, так и выполнил свое намерение!

Лён ещё немного подождал: не предложит ли ему преподаватель показать ещё какие-то превращения, но она его не пригласила. Взгляды всех обратились к Пафу — он оставался последний.

Паф не волновался, он был спокоен, даже слишком спокоен. Подойдя к книге, он не колеблясь положил руку на страницу, и под его ладонью тут же нарисовался облик зверя — волка. Красивый матёрый хищник прямо с пергамента прицельно глянул на каждого, кто стоял над книгой, и уселся, словно ожидал представления. Тогда тело Пафа быстро преобразовалось, и вот уже мощный серый зверь опустился на четыре лапы и обвел всех разумным взглядом.

— Я уже был волком, — глухо, но довольно отчетливо сказал он. — И освоил превращение.

— Да, Паф во время нападения Лембистора был заражён и превратился в волка, — заявила Брунгильда, — после исцеления он сохранил свое умение изменяться.

Лён почувствовал несказанное облегчение: его товарищ не осрамился, а даже оказался лучше многих остальных. Надо же, как неожиданно пригодилось то, что когда-то они оба считали несчастьем — заражение Сидмуром! Но, кажется, он не рад своему успеху — Паф выглядел в тот день задумчивым и отрешённым.

— Что тебе опять не нравится? Ты прекрасно прошёл превращение, и сохранил свою память. Мне вот, помню, когда я был ёжиком, совсем не так везло! — наконец, спросил его Лён. Надо же, он искренне радуется за друга, а тому, похоже, вообще его магическая удача безразлична.

— А, ты вот о чём, — рассеянно отозвался тот, — Нет, я не о том думаю. Это правда здорово, что мне пригодилось то лембисторово заражение. Я потом попробовал — у меня опять получилось. Я действительно владею превращением — без всякой книги.

Он покачал головой, как будто думал о чем-то совсем другом, а успех на уроке его мало заботил.

— Тогда что же? — нетерпеливо спросил Лён, которого уже стал раздражать постоянно отстранённое состояние товарища, как будто тот всё время думал о чем-то своем. Так оно и вышло.

— Понимаешь, — медленно заговорил Паф, словно обдумывал каждое слово, не зная, стоит ли вообще делиться своими мыслями. — На прошлом уроке, когда мы проходили возрастное изменение…

Лён уже приготовился что-то услышать про герцога Розебрахера из Вайгенера, но Паф сказал другое:

— Этот маг, который прибыл позже других, — продолжал Паф, — этот Диш Венсенна…

Ожидая услышать про Вольта Громура — это ведь он запоздал! — Лён очень удивился. Диш Венсенна, тот весёлый волшебник, который сболтнул больше, чем следовало, и которого Лён не знал совсем — он-то чем заинтересовал Пафа?

— Я ведь его знаю, — продолжал меж тем товарищ, — я его помню.

— Откуда? — удивился Лён.

— А помнишь: тот человек в Ворнсейноре, где мы были с Пантегри… Ну, когда мы видели королевский выезд. К нам тогда подъехал один человек из свиты короля и спросил, когда к ним прибудет в назначение новый дивоярец.

Да, было что-то такое, вспомнилось Лёну. Стояли они на обочине дороги всей своей крылатой стаей, а мимо проезжал к городу охотничий кортеж. Тогда от него отделился один человек и подъехал к молодым дивоярцам с вопросом: не присланы ли они на новое назначение. В тот день они не поняли, о чём вообще идёт речь. Что-то ещё говорил этот чернобородый — Лён того уже не помнит.

— Он назвал одно имя — Дишоан, — продолжал Паф.

Вот этого Лён не помнил — ни имени, ни самого факта. Почему же Паф запомнил это?

— Я знаю мага Дишоана, — ответил на его безмолвный вопрос друг, — Только помню его совсем другим — более старым. Именно таким, как выглядел он в тот день, когда мы проходили возрастные превращения. Вот почему я никак не узнавал его, когда встречался с ним в коридорах университета.

— Откуда ты можешь его знать? — удивился Лён, понимая, что открывается какая-то удивительная тайна из прошлого его друга.

— Он был именно тот, кто удалил меня из королевства Сильвандир, — поднял на него глаза Паф, — Из-за внезапно открывшихся во мне магических данных. Мне было лет семь, когда я первый раз случайно превратился в волчонка. Так что, это мой врождённый дар, а лембисторово зелье его только усилило.

Не зная, что сказать, Лён безмолвствовал.

— И помню я ещё одного человека — того, что назвал мне имя Дишоана. Это Грай Лейхолавен, премьер-министр королевства Сильвандир. Это он настоял на моей высылке за пределы королевства. Да это и само было очевидно: обладателей хоть малой магии люди отделяют от себя. Меня отдали одному колдуну, а потом переправили к Фифендре — вот почему моя память так долго не открывалась: я дважды прошёл через забвение!