Просто о любви - Татьяна Алюшина

— Никакие Надюхины деньги, бизнес мне не нужны, Юр, ты ж понимаешь. Мне просто надо где-то жить, и хотелось бы не в конуре. И все!

— Ты дом этот видел? — удивился зять.

— А как ты думаешь? Мы ж Надей туда наезжали в выходные. Она там парадные дачные посиделки устраивала. Правда, я там был последний раз года полтора-два назад. И не помню точно.

— А в каком он был состоянии?

— Да в хорошем состоянии! — не понял Степан вопроса.

И Юра объяснил то, чего не понял Больших.

— Так вот, сейчас он не в хорошем состоянии или приличном! Вникни — это настоящий, современный, полностью отделанный, отремонтированный супердизайнером и архитектором, оборудованный по последнему слову техникой и интерьером! Это дом для жизни за го-ро-дом! И тут возникает одна существенная проблема — транспорт! Дорога до Москвы и обратно. Ты съезди, посмотри, взвесь все. К тому же у тебя такая работа, которая обязывает быстро прибыть в головной офис по тревоге в любое время. Одно дело Москва — если пробки, сел на метро и доехал. А из Подмосковья как добираться? Бумаги еще не подписаны. Мы можем обязать Надю предоставить тебе комфортабельную квартиру в районе по твоему усмотрению, если уж ты у нас такой благородный и, кроме жилья, тебе ничего не надо.

— Я подумаю, — пообещал ему, как и бывшей жене, Степан.

Когда они с Надеждой вышли из машины у ворот дома, она повела его по участку, показывая, и в дом, по-деловому объясняя, где, что и как работает, но он не слушал.

Со времени, когда она притаскивала сюда Степана в качестве демонстрируемого гостям выставочного образца мужа, прошло больше полутора лет. За это время изменилась их жизнь, работа, они сами, став бывшими супругами, и неузнаваемо изменился этот дом и участок…

Все кусты и грядки ликвидировали, пространство между деревьями засеяли травой, как на рекламной картинке — идеальной, зеленой ровной травой. Деревья не тронули, и все сосны, две вековые ели, березки, рябина и яблони у ворот остались на месте. Возле дома красовалась альпийская горка, в самом дальнем углу участка, у забора появилась новенькая современная банька.

Дом же преобразился до неузнаваемости, собственно сам дом, стены не перестраивали, но он приобрел наружную художественно-дизайнерскую отделку в виде каменной облицовки, обновленную веранду с окнами-трансформерами, снимающимися на лето.

А внутри!

От входной двери сразу начиналась большая центральная комната-гостиная, слева широкая деревянная лестница на второй этаж, справа просторный коридор, из которого арка-вход вела в кухню и две двери в ванную и туалет. В гостиной стильный кожаный диван с креслами и стеклянным журнальным столом, на стене напротив камина — плоский экран телевизора, раздвижные двери в кухню, на противоположной стороне дверь в спальню, еще две двери, куда Степан не стал заглядывать. На втором этаже две гостевые комнаты, душевая и туалет, кабинет, потрясающий воображение темным деревом, книжными шкафами, монументальным антикварным столом, на котором красовался компьютер последней модификации, еще пара маленьких помещений хозяйского предназначения и в конце балконного прохода лестница в мансарду под крышей. Уютная комнатка с большим видовым окном, диваном, креслом и телевизором — для отдыха и при необходимости для гостей.

Кухня потрясала размерами, бытовым оборудованием и теплом деревянного кухонного гарнитура. Из кухни широкая лестница в подвал, поделенный на три части, — гараж на две машины, специальное хранилище для хозяйственных принадлежностей и продуктов, отгороженное помещение, в котором расположилась мини-котельная, бойлер для горячей воды, трансформатор, несколько щитков и рубильников и тренажерная! Настоящая, с небольшим окошком под потолком, с системой кондиционирования — беговая дорожка, станок со штангой, силовой тренажер и телевизор.

«Мой дом!» — первое, что подумал, почувствовал Степан.

Он осмотрел все бегло, не вдаваясь в подробности, не рассматривая деталей, не слушая пояснений Нади, потрясенный совпадением с этим преобразившимся домом. Он не приглядывался к мебели, цвету отделки, ко всякой столь важной ерунде — он впитывал атмосферу, дух этого дома сразу, с ходу и уже знал, что согласится на все, чтобы здесь жить.

«Мой дом!» — никак не мог осмыслить, понять до конца своих ощущений Больших.

Надежда замолчала на полуслове, поняв, что он ее не слушает, присмотрелась к Степану внимательно и улыбнулась:

— Я знала, что тебе понравится. Я, когда здесь все переделывала, думала о тебе, вспоминала твои привычки, любимые цвета. Надеялась, что сделаю тебе сюрприз, мы приедем сюда только вдвоем и сможем все наладить… — И столько горечи плескалось в ее голосе, но она сумела справиться с собой и преувеличенно бодро сказала: — Ты не волнуйся, здесь никто не жил после ремонта. Я ни разу не оставалась и не пользовалась здесь ничем. Новье, не тронутое!

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил он.

— Владей! — Бывшая жена, перестав улыбаться, сунула ему в руку большую связку ключей. — А сейчас сосредоточься и начнем все сначала! Я расскажу тебе, что, где и как работает, включается, открывается-закрывается. Пошли, Больших!

Через неделю они подписали все документы, закрепив на бумаге его, Степаново, единоличное владение загородным домом с участком.

И он заехал в свой дом!

В загородную жизнь Степан вписался сразу, словно всегда жил в доме, на природе. Поменял кое-что на свой вкус, убрал кое-какой дизайнерский перебор — устраивался, обживался… Они притирались с домом друг к другу, не торопясь, ласково, почти любовно.

Больших даже съездил на кладбище в один из своих выходных, поддавшись неожиданному импульсу. Разыскал могилу Надеждиных дяди и тети, положил цветочки, поклонился им до земли, поговорил, поблагодарил за дом, обещал заботиться о нем, холить и лелеять. И, стесняясь самого себя и своего необъяснимого порыва, торопливо ушел, поражаясь, чего его потянуло на такие сантименты.

Само собой, не все в саду цветочки. Имелись и сложности. Как правильно заметил Юра — транспорт, вернее, дороги до Москвы.

Московское и ближайшего Подмосковья движение по дорогам нынче происходило под одним девизом: «Как повезет!» Если сегодня не день твоего «попадалова», доедешь за два-три часа, если повезет — за полтора, если очень повезет — за час!

А если попадалово!..

От трех часов до бесконечности. Один его знакомый вез родственников из Шереметьева в Домодедово восемь часов! Восемь!

Согласовав и обсудив с начальством место своего нового проживания, Степан выработал стратегию и тактику для «экстренного вызова», то есть производственной необходимости в кратчайшие сроки оказаться в штабе. Все просто: сорок минут на электричке-экспрессе до Москвы и двенадцать минут на метро — на весь путь от двери своего дома до двери штаба — час, час десять. Нормально!