Холодная ночь - Клаудия Грэй

— Дана, скажи, что ты собираешься делать?

— Честное слово, не знаю, — ответила она. Ее широкое лицо, с которого никогда не сходила улыбка, было теперь исключительно серьезным. — Я вам верю, но факт есть факт — вампир в нашей организации, который знает то, что известно нам; не думаю, что это хорошая идея. Мне плевать, какой она там вампир, но ей нечего делать в Черном Кресте.

Вот тут я была с ней полностью согласна.

— Мы с Лукасом хотим уйти, — сказала я. — Скоро. Я прекрасно знаю, что мне тут не место.

— Время выигрываешь? — Похоже, мои слова Дану не убедили.

Лукас подошел к ней еще ближе.

— Мы уйдем через несколько недель, — пообещал он. — Если ты считаешь, что не сможешь так долго хранить нашу тайну, скажи прямо сейчас, и мы с Бьянкой уберемся отсюда немедленно. Решать тебе.

— Ты в самом деле готов нас бросить? Бросить наше дело? — Дана выглядела разочарованной — нет, скорее потрясенной. Они с Лукасом были лучшими друзьями почти всю жизнь. Наверное, ей очень тяжело потерять такого друга, да еще узнать, что он скрывал от нее такой секрет. — Я-то думала, это твой мир. Я думала, ты предан нам на всю жизнь!

— Все это гораздо сложнее, чем мне казалось раньше. Не все они зло, Дана. — (Улыбка Лукаса растрогала меня.) — Кроме того, я люблю ее. А это значит, что мой выбор сделан.

— Мне нужно подумать.

Дана отошла и начала расхаживать по краю туннеля, точнее, по тому небольшому участку, который уже успели расчистить от обломков. С нами осталась только Ракель, до сих пор не проронившая ни единого слова.

— Ракель? — рискнула заговорить я, но ответа не услышала. — Я знаю, что ты сердишься, и не виню тебя. Но если ты обо всем этом подумаешь, как следует подумаешь, ты поймешь, почему я ничего не рассказала, правда?

Она медленно кивнула.

— Ты понимаешь? — Ну хоть что-то. — Ведь ничего не изменилось.

— Все хорошо, — прошептала Ракель.

Я потихоньку начала успокаиваться. То, что я приняла за ужас, было, наверное, просто шоком. Может быть, все еще утрясется, если только Дана согласится.

Лукас взял меня за руку, и я крепко вцепилась в него. Может быть, нам лучше просто развернуться и убежать? Но смогу ли я бежать — ноги у меня дрожали, а слабость усилилась.

Дана остановилась.

— Ты сказал, несколько недель? А в чем задержка?

— Эдуардо забрал все мои сбережения, — ответил Лукас. — С тех пор я сумел отложить совсем чуть-чуть.

— Понятно.

— Дана, говори напрямик. — Голос Лукаса прозвучал почти сердито. — Что ты собираешься сказать остальным?

— Ничего.

— Не ври мне!

— Ты же меня слышал. Я не скажу ничего. — Вид у Даны был подавленный, но говорила она искренне. — Пойдемте отсюда.

— Они спросят, почему мы перестали раскапывать, — пробормотала я, не очень веря, что беда в самом деле миновала.

— А мы ответим, что здесь так чертовски жарко, что сам Сатана может устроить тут себе парилку. Лично мне кажется, что с нас на сегодня вполне достаточно. — Дана направилась к выходу, оглянувшись по дороге. — Ну, пойдемте уже.

Похоже, нам оставалось только одно — идти за ней, и за всю обратную дорогу никто из нас не проронил ни слова.

Сказать, что вечер прошел напряженно, — значит не сказать ничего.

Во время ужина мы с Лукасом сидели рядом, стараясь не смотреть на Дану и Ракель. Мы уже десятый день подряд ели пустой рис, и зернышки застревали у меня в горле. Ракель и Дана тоже на нас не смотрели. Они делали это так старательно, что мне казалось, будто это должны заметить все.

Однако остальные были заняты другими проблемами.

— Впредь Лукас ради собственной безопасности должен переходить из ячейки в ячейку, — сказала Элиза, ткнув в свою тарелку с рисом пластмассовой вилкой. — Хотя бы до тех пор, пока мы не разберемся с миссис Бетани.

«Легче сказать, чем сделать», — подумала я. Лучшие охотники Черного Креста в течение последних нескольких месяцев трижды пытались достать миссис Бетани, а она убила десяток человек, не получив ни одной царапины.

После смерти Эдуардо Кейт почти ничего не ела. Она просто ковыряла рис, проделывая в нем бороздки.

— Ты хочешь мне сказать, что мой сын больше не может оставаться со мной?

Элиза даже глазом не моргнула.

— Я говорю, что ты должна распустить свою ячейку.

— Мы так давно вместе! — произнесла Дана. Это были ее первые слова за весь вечер. Мы с Лукасом вздрогнули. — Почти всю мою жизнь, да и Лукаса тоже.

— Состав ячейки давным-давно должен был стать более подвижным, — сказала Элиза. — И ты это знаешь.

— Да, — ответила Кейт. — Знаю. — И уронила вилку на тарелку.

Мышцы на плечах Лукаса напряглись. Пусть его жизнь была тяжелой, пусть ею правил фанатизм, который Лукас сумел преодолеть, но эта ячейка Черного Креста была его семьей. Я понимала, каким потерянным он себя сейчас чувствовал, каким одиноким. Иногда, несмотря ни на что, я скучала по академии «Вечная ночь», где, по крайней мере, мне было тепло и уютно, где было вдоволь вкусной еды и где обо мне заботились родители.

Здесь я всего боялась, и даже мои лучшие друзья могли в любой момент превратиться в злейших врагов.

Я искала взгляд Ракель, но она с непроницаемым лицом смотрела на Дану.

— Дай ей время, — пробормотал Лукас, когда все начали укладываться спать. Он снова прижался ко мне сзади, как в прошлый раз; я еще никогда не испытывала к нему такой благодарности за то, что он рядом. — Думаю, все будет хорошо.

— Но Дана… — Она воспитывалась в Черном Кресте. Она не прониклась жалостью к Балтазару. Разве сможет она так быстро принять меня?

— Ш-ш-ш. — Лукас произнес это так, словно успокаивал меня, но я поняла, что на самом деле это предостережение. Остальные тоже ложились и могли услышать мои слова.

Свет погас. Я лежала рядом с Лукасом — в его объятиях, но за миллион миль от него. Судя по его глубокому, ровному дыханию, он заснул быстро, и обнимавшие меня за талию руки расслабились.

«Видишь, Лукас думает, что все в порядке. Он совсем не волнуется».

«Нет, он охотник. Он привык отдыхать, чтобы набраться сил для следующей битвы».

«Ну хорошо, тогда я тоже попробую побыть охотником».

Сон меня быстро одолел. Оказывается, я устала сильнее, чем думала. Голова, веки, конечности — все так отяжелело…

Меня окутала темнота, теплая и уютная, как одеяло…

— Вставай!

Свет фонарика ослепил меня, вырвав из сна. Я почувствовала, как зашевелился Лукас, услышала, как он простонал:

— В чем дело?

Элиза повторила еще жестче:

— Вставай!

Я приподнялась на локтях и прищурилась, вглядываясь в темноту. Почти все охотники Черного Креста стояли возле нас полукругом, с оружием в руках.