Стенание земли - Жак Дукан

"Затем воссядут судьи".

Для Даниила это событие важнее всех остальных. Знаменательно, что в хиастической структуре седьмой главы суд располагается в самом центре (см. структуру главы 7). А поскольку сама седьмая глава находится в центре всей книги, то суд, о котором идет речь в середине этой главы, является центром всей Книги Даниила. В библейской традиции воспоминание о Данииле связывается с судом Божьим. В Книге Иезекииля136 [14:14-20), единственной книге Ветхого Завета, в которой прямо называется имя Даниила, наш пророк упомянут в одном ряду с Иовом и Ноем, двумя другими личностями, игравшими важную роль в отношении суда Божьего137, и причем это упоминание сделано в контексте суда (Иез. 14:13; ср. 17-20). И в Новом Завете единственное место, где упоминается Даниил, посвящено великому дню Божьего суда (Мф. 24:15; ср. 16-21, 38, 39). И наконец, сам Даниил даже своим именем свидетельствует о важности Божьего суда. "Даниил" дословно означает "суд Бога".

Конечно, может возникнуть вопрос о значении и времени этого события. Суд, по сути дела, заключает в себе надежду всего мира. В нашем понимании идея суда обычно ассоциируется с наказанием и поэтому вызывает у нас страх. В Библии же, наоборот, суд рассматривается с точки зрения жертвы угнетения и, следовательно, воспринимается как спасение угнетенного и как победа над врагом-угнетателем. В национальном масштабе это уже случалось. Судьи Израиля, храбрые воины, поражавшие врагов, названы спасителями ("мо-шиа" - Суд. 3:9, 15; 6:36; 12:3). Этот двойной аспект суда

отражается и в псалмах, где судящий Бог предстает и как спаситель, и как мститель (Пс. 17:47, 48; 57:11; 93:1-6, 22, 23; 149:4, 7-9 и др.). Такой язык может шокировать нас, выросших в западной цивилизации и с детства слышавших мелодичные песни о "маленьком Иисусе", нежном и милом, и о добром и всепрощающем Боге. Однако надо смотреть действительности в глаза: если мы надеемся и ожидаем спасение как реальное событие, то мы должны понимать, что оно может произойти только в такой форме. Если ласкать льва, то это не спасет ягненка от его когтей. Чтобы спасти ягненка, надо убить льва. Приходится выбирать одно из двух. Еврейское слово "цедака" (справедливость) означает наказание виновного, и в то же время оно включает в себя идею любви, потому что результатом является реальное счастье невиновного, оправданного и восстановленного в своих правах.

В нашей главе такое понимание суда вытекает из того, что суд осуществляется в интересах "святых Всевышнего" (7:22), что предполагает приговор другой стороне. Суд начинается на фоне войны и угнетения. "Я видел, как этот рог вел брань со святыми, и превозмогал их, доколе не пришел Ветхий днями..." (7:21, 22).

И в объяснении ангела суд также имеет два аспекта (7:26, 27): негативный аспект по отношению к небольшому рогу, у которого власть будет отнята и который будет уничтожен (7:26), и позитивный аспект для святых, которые получат Царство Божье (7:27). Но сильнее всего передает космическое значение этого "обоюдоострого" события само описание сцены суда, которое дает Даниил, употребляя такие слова как "престолы", "Ветхий днями", "раскрылись книги".

Престол: именно он прежде всего привлекает внимание пророка. С самого начала мы узнаем, что действие разворачивается на. царском дворе. Но этот престол - совершенно особый, он отличается от обычных тронов. Для его описания Даниил использует те же выражения, что и его современник Иезекииль. Он видит тот же самый престол. Оба пророка говорят о подобии огня (Иез. 1:27; ср. Дан. 7:9, 10), оба они сообщают, что

престол имел колеса (Иез. 1:21; ср. Дан. 7:9). Пророк Иезекииль говорит о престоле как о "подобии славы Господней" и простирается перед ним (2:1). На Даниила вид этого престола производит столь сильное впечатление, что он употребляет множественное число, чтобы выразить это впечатление: "престолы". На самом деле престол один, но Даниил употребляет эмфатическое множественное число (распространенный способ выражения в разговорном еврейском языке), чтобы подчеркнуть особое величие престола (ср. Ис. 6:1). Из дальнейшего текста мы узнаем, что только одна Личность восседает на нем.

Это видение о престоле - прежде всего видение о суде Божьем. Престол сам по себе уже ассоциируется с заседанием суда; и подобие огня тоже говорит о суде. Огонь обладает разрушительным действием и выражает в Библии идею суда (Втор. 4:24; Пс. 17:9-14; 20:10; 49:3; 96:3). На древнем Ближнем Востоке (и в частности, в Израиле) суд обычно входил в компетенцию царя. Царь судил, сидя на своем троне. Наиболее ярко Бог воспринимался как Судья и Царь одновременно при пении псалмов в течение храмовой службы. Ключевая фраза: "Господь царствует", выражающая представление верующего о Боге, относится обычно к суду.

Как и многие другие (Пс. 91-98), 96-й псалом, начинающийся словами "Господь царствует", развивает описание престола Божьего, основанного на "правде и суде", престола, перед которым "идет огонь" (96:2), и затем прямо говорит о Божьем суде и Божьем Царстве:

"Ради судов Твоих, Господи.

Ибо Ты, Господи, высок над всею землею,

Превознесен над всеми богами" (96:8,9).

Таким образом, видение о престоле Божьем в сцене суда - это прежде всего видение о Царстве Божьем. На нем сосредоточена вся надежда. Идея царственности, ассоциирующаяся у нас со злоупотреблениями и привилегиями, может шокировать наши демократические чувства. Бог не избирается всеобщим голосованием, и у Него нет правительства, состоящего из

представителей различных партий. Напротив, все пространство наполнено Его присутствием, все находится под Его контролем; и это вызывало радость у людей, писавших Библию (Пс. 138:7-10; ср. Пс. 32:5; 118:64; 103:24; Ис. 6:3; Чис. 14:21; ABB. 3:3; Рим. 14:11; Флп. 2:10). Все враги Бога уничтожены. История не блуждает более по воле случая и не зависит от настроения угнетателей разного рода. Город справедливости и мира, воспетый пророками, строится не на основе какой-нибудь сделки, но требует окончательной победы над злом и над смертью.

Ветхий днями - это странное выражение встречается во всей Библии только в этом месте. Его можно еще встретить в угаритской (хананейской) литературе, где великий бог Эл назван "царем-отцом лет" и выступает как судья страны138. В данном случае выражается идея вечности царя-судьи, которая в картине Даниила усиливается образом белых волос. Этот персонаж не кто иной, как Бог, что подтверждается и наличием бесчисленной армии служителей, Его окружающих (ср. Пс. 67:18; Евр. 12:22). Кроме того, именно Он восседает на престоле, чтобы править и судить. Упоминание о Его великом возрасте подчеркивает Его роль судьи. Возраст - это признак мудрости. Талмуд ссылается на Даниила, когда с юмором описывает волосы Бога: "черные, когда Он отправляется на войну как молодой человек", и "белые, когда Он как старец восседает в суде" (Хаг. 14а). Великий возраст Ветхого днями является гарантией, что суд будет рассматривать все проявления несправедливости. Этот Судья знает мотивы всех поступков, знает, как они зарождались (Пс. 138:1-4), следовательно, Он может все взвесить и точно оценить. С другой стороны, чистота Его характера, которую символизирует Его белое одеяние, говорит о том, что приговор вынесен со всей объективностью. Этот Судья не замешан в той несправедливости, которую Ему предстоит изобличить и осудить. Хотя Он Сам ни разу не согрешил, Он ясно отличает добро от зла. Текст из Книги Бытие, комментирующий первый грех Адама, говорит о том же самом принципе. Пока первые люди не согрешили, "они были как Бог в отношении знания добра и зла" (Быт. 3:22 -дословный перевод). Как только грех совершен, он перемешивается в человеке с добром, и теперь человек уже не в состоянии отличить добро от зла, так

как чем больше человек предается злу, тем слабее становится его способность осознавать, что оно является злом. Как это ни парадоксально, но только Бог, благодаря тому, что Он никогда не совершал греха, может распознать грех и осудить его.

Книги открываются сразу же после того, как Судья сел. Это окончательная судебная процедура. Впрочем, на этой стадии описание суда заканчивается. Мы уже заметили, что в Библии (см. гл. 5) слова, написанные Богом, обычно являются осуждением. Упоминание о книгах в контексте Божьего престола тоже говорит нам о суде. Назначение книг состоит в том, чтобы сохранить прошлое для свидетельства во время судебного расследования (Исх. 13:9; 17:14). Вот почему пророк Малахия в связи с судом говорит о "памятной книге" (Мал. 3:16-18). Эта памятная запись показывает нам суд как событие, играющее важную роль в деле спасения.

Бог помнит о Ное (Быт. 8:1), об Аврааме, Исааке и Иакове (Исх. 32:13), о Рахили (Быт. 30:22), об Анне (1 Цар. 1:19); Бог помнит об Израиле (Пс. 113:10). В псалмах жертвы притеснений взывают к Господу с такой же мольбой: "Вспомни!" (Пс. 24:6; 73:2; 88:5?; 778:49 и т. д.).

Но воспоминание Божье может принести с собой и осуждение. Бог помнит об Амалике (1 Цар. 15:2), о наших беззакониях (Пс. 78:8; Иер. 14:10); Бог помнит о Вавилоне (Огкр. 16:19) и его грехах (Откр. 18:5).