Зернышки в кармане - Агата Кристи

– Нет, инспектор, едва ли я пошел в мать. Она была старомодной и романтической особой. Любимая книга – «Королевские идиллии» Теннисона, как вы могли заключить из наших занятных имен. Она была инвалидом и всегда, как мне кажется, жила в своем выдуманном мирке, далеком от реальности. Я вовсе не такой. Никакой сентиментальности за мной не числится, романтики, можно сказать, тоже, вообще я реалист до мозга костей.

– Иногда люди о себе бывают ошибочного мнения, – заметил инспектор Нил.

– Да, такое случается, – согласился Ланс.

Он сел в кресло и вытянул ноги в свойственной ему манере. Он улыбался каким-то своим мыслям. Потом неожиданно сказал:

– А вы, инспектор, проницательнее моего брата.

– В чем же, мистер Фортескью?

– Я ведь здорово нагнал на Перси страху. Он и вправду решил, что я собрался окунуться в лондонскую деловую жизнь. И буду пытаться оттяпать кусок его пирога. Он жуть как боится, что теперь я начну тратить деньги фирмы на всякие воздушные замки, подбивать его на всякие безумные сделки. Пойти на такое можно хотя бы ради того, чтобы посмотреть, как будет страдать Перси. И все же – нет. Конторские будни – это не для меня, инспектор. Мне нужен свежий воздух, какие-то приключения, разнообразие. Тут я просто задохнусь. – Он быстро добавил: – Имейте в виду, это строго между нами. Пожалуйста, не выдавайте меня Перси.

– Едва ли в нашем разговоре с ним эта тема возникнет, мистер Фортескью.

– Надо же мне чуть-чуть поиздеваться над Перси, – продолжал Ланс. – Пусть попереживает. Надо с ним хоть как-то поквитаться.

– Это странно, мистер Фортескью, – удивился Нил. – Поквитаться – за что?

Ланс пожал плечами.

– Ну, это старая история. Что к ней возвращаться?

– Насколько я знаю, в прошлом имелся некий чек. Вы это имеете в виду?

– Вы так много знаете, инспектор!

– Но о передаче дела в суд речь, как я понимаю, не шла, – сказал Нил. – Ваш отец этого не хотел.

– Нет. Он просто вышвырнул меня, и все.

Инспектор Нил задумчиво взирал на него, но думал при этом вовсе не о Лансе Фортескью, а о Персивале. Честный, трудолюбивый, бережливый Персиваль. Всякий раз, углубляясь в это дело, инспектор сталкивался с загадкой Персиваля Фортескью, человека, чьи внешние проявления были известны всем, а вот определить его внутреннюю суть было гораздо сложнее. Сторонний наблюдатель сказал бы: бесцветная и серая личность, человек, сидевший под башмаком у своего отца. Чопорный Перси, как заметил однажды помощник комиссара полиции. Сейчас с помощью Ланса Нил пытался разобраться, что же за птица этот Персиваль. И он проговорил, нащупывая почву под ногами:

– Такое впечатление, что ваш брат… как бы это точнее… был у отца под башмаком.

– Интересно. – Ланса, кажется, эта точка зрения искренне удивила. – Интересно. Очень сомневаюсь, что так оно и было. Скорее, это чисто внешнее впечатление. Знаете, оглядываясь на прошлые годы, я с изумлением понимаю: Перси всегда добивался своего, хотя вроде бы ничего для этого не делал.

Да, подумал инспектор Нил, тут было чему изумиться. Он поворошил лежавшие перед ним бумаги, выудил письмо и подтолкнул его Лансу.

– Это письмо вы написали в августе, мистер Фортескью?

Ланс взял его, проглядел и положил на стол.

– Да, – подтвердил он, – я написал его, когда летом вернулся в Кению. Значит, отец его сохранил? И где оно лежало – здесь, в кабинете?

– Нет, мистер Фортескью, мы нашли его в бумагах вашего отца в «Тисовой хижине».

Инспектор еще раз внимательно перечитал лежавшее перед ним письмо. Оно не было длинным.

«Дорогой папа, я обсудил с Пэт твое предложение и согласен его принять. Мне нужно некоторое время, чтобы привести здесь в порядок свои дела, скажем, до конца октября или начала ноября. Дату приезда уточню попозже. Надеюсь, мы будем друг к другу терпимее, чем в прошлом. Я, во всяком случае, сделаю для этого все возможное. Что можно к этому добавить?

Береги себя.

Твой Ланс».

– Куда вы послали это письмо, мистер Фортескью? В контору или в «Тисовую хижину»?

Ланс нахмурил брови, стараясь вспомнить.

– Трудно сказать. Не помню. Ведь три месяца прошло. Думаю, все-таки в контору. Да, точно. Сюда. – Секунду помолчав, он с откровенным любопытством спросил: – Почему вы об этом спрашиваете?

– Хотелось бы знать, – сказал инспектор Нил, – почему ваш отец не оставил его здесь, среди своих бумаг? Он забрал его в «Тисовую хижину», там я и нашел это письмо в его столе. Интересно, почему он так поступил?

Ланс рассмеялся.

– Надо полагать, чтобы письмо не попалось Перси на глаза.

– Да, – согласился инспектор Нил. – Похоже на правду. Получается, ваш брат имел доступ к личным бумагам отца?

– Ну, – с сомнением произнес Ланс, чуть нахмурившись, – не совсем так. Просто он мог, я думаю, в любое время в них заглянуть, если хотел, но в принципе…

Инспектор Нил докончил предложение за него:

– Делать этого был не должен?

Ланс расплылся в улыбке:

– Именно. Откровенно говоря, это называется «шпионить». Но за Перси, мне кажется, такое водилось всегда.

Инспектор Нил кивнул. Он и сам был того же мнения. Шпионить – это вполне соответствовало образу Персиваля Фортескью, который складывался в сознании инспектора Нила.

– Ага, легок на помине, – пробормотал Ланс, ибо в эту секунду дверь отворилась, и вошел Персиваль Фортескью. Он собирался обратиться к инспектору, но замер и нахмурился – увидел Ланса.

– Привет, – сказал он. – Ты здесь? Не предупредил, что появишься сегодня.

– Жажда работы обуяла, – отшутился Ланс, – так что вот я пред тобой, готовый приносить пользу. Чем прикажешь заняться?

Персиваль произнес с раздражением:

– Пока ничем. Абсолютно ничем. Нам надо четко определить поле твоей деятельности. Выделить тебе кабинет.

Ланс с легкой усмешкой вопросил:

– Кстати, старина, почему ты избавился от роскошной Гросвенор и поменял ее на это кувшинное рыло?

– Ланс, это уже чересчур, – вспылил Персиваль.

– Вот уж точно изменение к худшему, – продолжал развлекаться Ланс. – Я дождаться не мог, когда увижу роскошную Гросвенор. С чего тебе пришло в голову ее уволить? Решил, что она слишком много знает?

– Нет, конечно. Чушь какая-то! – сердито возразил Персиваль, и его бледное лицо залилось краской. Он повернулся к инспектору. – Не обращайте на моего брата особого внимания, – холодно сказал он. – У него своеобразное чувство юмора. – Потом добавил: – Я никогда не был очень высокого мнения об умственных способностях мисс Гросвенор. У миссис Хардкасл прекрасные рекомендации, она отличный работник, да и требования у нее весьма скромные.

– Весьма скромные требования, – повторил Ланс, поднимая глаза к потолку. – Знаешь, Перси, экономить на сотрудниках – я не сторонник такой политики. Кстати, коль скоро сотрудники проявили преданность фирме в эти трагические недели, может, есть смысл всем без исключения повысить зарплату?

– Ни в коем случае, – отрезал Персиваль Фортескью. – Это совершенно лишнее, совсем не ко времени.

От инспектора Нила не укрылся дьявольский огонек, мелькнувший в глазах Ланса. Персиваль, однако, ничего не заметил – был слишком огорчен.

– У тебя всегда какие-то экстравагантные фантастические идеи, – пробурчал он. – Фирма в таком состоянии, что экономия – наша единственная надежда.

Инспектор Нил тактично кашлянул.

– Об этом, в частности, я и хотел поговорить с вами, мистер Фортескью, – обратился он к Персивалю.

– Слушаю, инспектор. – Персиваль переключил внимание на Нила.

– Я хочу высказать некоторые соображения, мистер Фортескью. Мне известно, что последние полгода, а то и год, вас очень беспокоило поведение вашего отца.

– Он был нездоров, – категорично ответил Персиваль. – В этом нет никаких сомнений.

– Вы безуспешно пытались убедить его в том, что он должен навестить доктора. Он отказался наотрез?

– Да, наотрез.

– А вы не подозревали, что ваш отец поражен болезнью, известной в обиходе как маниакальный синдром? В таком состоянии проявляются признаки мании величия, раздражительности, и рано или поздно оно приводит к безнадежному безумию.

Персиваль заметно удивился.

– Вы на редкость проницательны, инспектор. Представьте, я боялся именно этого. Потому и настаивал, чтобы отец показался врачу.

– Вы безуспешно пытались его уговорить, – продолжал Нил, – а он тем временем успешно разорял вашу фирму?

– В общем, да, – согласился Персиваль.

– Прискорбное положение, – заметил инспектор.

– Жуткое. Никто не знает, сколько нервов мне это стоило.

– С деловой точки зрения ваш отец умер как нельзя более кстати, – спокойно предположил Нил.

– Надеюсь, – резко возразил Персиваль, – вы не думаете, что смерть отца я воспринял именно в этом свете?

– Я сейчас говорю не о вашем восприятии, мистер Фортескью. Я беру лишь фактическую сторону дела. Если бы ваш отец не умер, фирма вполне могла бы разориться.