Чужестранка в гареме - Грассо Патриция

Хедер старалась как можно меньше выделяться из составлявшей караван толпы людей. Как только они доберутся до ближайшей деревни, она узнает, где находится вилла Малика, и попросит у него убежища. Во всяком случае, она будет рядом со своей кузиной.

Прошел час. И еще один.

Хедер уже начала успокаиваться, ощущая себя в полной безопасности, как вдруг к ней подъехал мужчина из головы каравана. Благодаря усилиям Омара Хедер уже довольно бегло изъяснялась по-турецки. Поверят ли ей, если она скажет, что живет в Турции? Хедер про себя вознесла молитву Богу, чтобы подъехавший человек не вздумал допрашивать ее.

Видимо, Богу в тот день было не до Хедер или же он пребывал в скверном расположении духа, потому что ее молитва осталась без ответа.

Молодой человек, с виду не старше двадцати лет, не произнес ни слова. Вместо этого он в течение нескольких мучительно долгих мгновений пристально разглядывал нового попутчика и его лошадь. Взглянув на полуприкрытое лицо, он вдруг широко улыбнулся и, развернувшись, пустил лошадь галопом обратно в начало каравана.

Через несколько минут к Хедер подъехал человек постарше. По виду его можно было принять за главу каравана, и Хедер моментально насторожилась.

– У вас найдется минутка? – спросил он по-турецки.

Хедер кивнула, но ничего не сказала. Она не отрывала взгляд от дороги.

Черные проницательные глаза мужчины внимательно изучали одетого в черное незнакомца, который ехал рядом с ним. Он был слишком мал для мужчины и слишком изящен для мальчика. Все стало ясно, когда он увидел женские руки, причем не привыкшие к тяжелой работе. Кроме того, упряжь лошади была украшена монограммой принца Халида. Очевидно, одна из его наложниц украла лошадь и сбежала. В таком случае принц Халид даст хорошее вознаграждение тому, кто вернет беглянку.

– Меня зовут Коко Касабиан, я глава семьи Касабиан, – представился Коко. – Мы занимаемся продажей ковров тончайшей работы.

Проговорив это, мужчина замолк в ожидании ответа. Хедер взглянула на него. У невысокого, коренастого Коко была смуглая кожа и седеющие на висках черные волосы.

– А вы кто? – поторопил девушку Коко.

– Малик, меня еще называют Лисом Пустынь, – резко ответила девушка, стараясь придать голосу мужской тембр.

Скорее, Цветком Пустынь, подумал Коко, еле сдерживая смех.

– Почему вы прибились к моему каравану? – спросил он.

– Я просто-напросто еду в том же направлении. Никуда я не прибивался, – отозвалась Хедер.

– Я смотрю, у вас с собой нет никакой еды. Далеко вы собрались, Малик? Или вы предпочитаете, чтобы я называл вас Лисом Пустынь?

– Можете называть меня Маликом. Я еду по секретному делу.

– Вы гонец принца Халида? – небрежно поинтересовался Коко.

От удивления Хедер шумно выдохнула и в упор посмотрела на него.

– Монограмма на уздечке носит имя владельца, – продолжил Коко, указывая рукой на уздечку. – Почему вы едете без седла?

– У меня срочное донесение, – ответила Хедер. – Даже не было времени оседлать лошадь.

– И при этом вы так медленно едете, – заметил Коко.

– Дела принца Халида вас не касаются, – заявила Хедер. А что еще она могла сказать? Что боится ехать одна?

А эта беглая рабыня быстро соображает, решил Коко. Сняв с седла флягу, он сделал глоток и протянул ее Хедер.

Не колеблясь ни секунды, она взяла протянутую флягу, отвернулась, откинула куфию и сделала глоток. Господи, да она умирала от жажды. Если бы он еще и покушать дал!

В этот момент к ним снова подъехал молодой человек. Он широко улыбнулся Хедер и обратился к Коко. Во время разговора двое мужчин употребляли какие-то странные жесты. Затем молодой человек развернул лошадь и галопом пустился в начало каравана.

– Это мой старший сын, Петри, – сказал Коко.

– А что вы такое делали руками? – поинтересовалась Хедер.

– Разговаривали.

– А не проще было делать это при помощи слов? Коко улыбнулся:

– Мне-то проще, но для Петри это невозможно. У него нет языка.

– П-простите, – потрясенно пробормотала Хедер.

– Не за что, – отмахнулся Коко. – Петри хоть и хороший сын, но любит приврать. К несчастью, он обманул не того человека. В наказание его лишили языка.

– За вранье в этой стране карают?! – Хедер была потрясена.

– Ты служишь принцу Халиду и не знаешь законов этой страны? – удивился Коко.

Хедер уставилась прямо перед собой и не стала отвечать. «Какая же я тупица!» – думала она, боясь, как бы ее обман не раскрылся.

– На дороге пустынно и небезопасно, – продолжал Коко, бросив на нее косой взгляд. – Не хотите ли поехать и разделить с нами трапезу?

Хедер колебалась. Она не хотела, чтобы ее обман раскрылся. Но с другой стороны, и ей, и лошади необходимы были еда и отдых.

– Для нас это будет большая честь, – сказал Коко. – Члены семейства Касабиан сохранят в тайне вашу личность и цель вашего путешествия.

Хедер кивком приняла его предложение. Она была голодна, да и спутники ей не помешают, если только будут держаться подальше.

Через два часа караван остановился на обед. По приказу Коко один из мужчин принес корм и воду для лошади Хедер.

Отойдя подальше, чтобы Коко, не дай Бог, не вовлек ее в беседу, Хедер в одиночестве уселась под сенью дерева. Чем больше она будет говорить, тем легче разгадать ее тайну. Несмотря на опасения девушки, женщины из каравана явно принимали ее за мужчину и держались поодаль, а мужчины занимались своими лошадьми.

Усталая и голодная, Хедер закрыла глаза, чтобы немного помечтать о доме. Что же произошло в Стамбуле, когда был раскрыт ее побег? Понес ли Омар наказание? Разумеется, да.

Перед ее мысленным взором возникло избитое, безжизненное тело евнуха. Сердце Хедер сжалось от непреодолимого чувства вины. Как она будет жить дальше, когда смерти двух человек камнем будут висеть у нее на душе? Ну почему она никогда не думает о возможных последствиях своих поступков?

«Что сейчас происходит с Халидом? – подумала Хедер, ощутив внезапный прилив грусти. – Он наверняка пришел в ярость, когда узнал, что новая рабыня его матери снова всех перехитрила».

– Привет, – раздался голос совсем рядом с ней. Хедер открыла глаза и увидела улыбающуюся ей маленькую девочку.

– Здравствуй, – отозвалась Хедер и улыбнулась под своей куфией.

Ребенок показал пальчиком на скрытое под вуалью лицо девушки и прямо спросил:

– Что ты прячешь под...

– Это Криста, моя младшая дочь, – вмешался Коко. Он протянул Хедер рожок с молоком и рулетик. А Кристе сказал: – Возвращайся к матери.

Криста выпятила подбородок в знак молчаливого протеста.

– Ты позоришь меня перед гостем, – строго проговорил Коко. – Ступай.

Развернувшись на каблучках, Криста пошла к женщинам.

– Моя единственная дочь очень избалована, – смущенно улыбнулся Коко. – Это вина ее матери. Почему вы не едите? Что же такое вы прячете под куфией?

– Я всегда ем в одиночестве, потому что шрамы на моем лице пугают окружающих, – солгала Хедер и нервно сглотнула. Ей не хотелось лишиться языка.

– Ясно. – От души наслаждаясь этой игрой в кошки-мышки, Коко в течение нескольких мгновений молча изучал девушку. – Мы, армяне, выносливый народ, и неприятности нас только закаляют. Меня не стошнит, если я увижу ваши шрамы.

– Я предпочитаю есть один.

– Ну хорошо. – Коко согласно кивнул и встал, чтобы уходить. – Мы снимаемся через час.

– А что это? – крикнула Хедер ему вдогонку. Бросив на нее удивленный взгляд, Коко ответил:

– Сладкие армянские блины и козье молоко, разумеется.

Молоко и выпечка, подумала Хедер, чтобы хоть как-то собрать воедино разбегавшиеся мысли. Повернувшись спиной к Касабианам, она приподняла куфию и быстро проглотила еду. Потом залпом выпила молоко и вытерла рот рукавом.

Манеры, как у свиньи, неожиданно подумала Хедер. Может, Халид был прав. И почему она все время о нем думает? Она освободилась от ненавистного чудовища и должна быть счастлива. Тогда почему на сердце у нее лежит тяжесть потери?