Память моего сердца (СИ) - Южная Влада

– Но представьте, насколько больше вы сможете помочь своим родителям, обладая наивысшей властью ведьмы! Вам откроется дар чтения мыслей, дар убеждения собеседника, а порой это так необходимо в разговоре с чиновниками, не так ли? Или дар лечения болезней.

Алекс замерла. Отец. Она могла бы помочь ему. Хотя бы замедлить развитие заболевания. Больше не нужно было бы тратить много денег на медицинское обслуживание, они обошлись бы без продажи всего ценного, что у них есть.

Мален поднялся и протянул ей раскрытую ладонь.

– Я вижу, что вы боитесь Силы. Но как распорядиться ею – зависит от вас. Иногда даже самое мощное оружие может приносить не только разрушения, но и пользу. Смотря в чьи руки попадет. Ну что, мисс Фитцпатрик, оформим вас в качестве моего джуниора?

- 17 –

С глазами, зудящими от непролитых слез, Алекс проводила Джона Малена до двери. Она понимала, что, согласившись на его предложение, принесет себя в жертву. В жертву желаниям самого Малена, необходимости позаботиться о родителях и даже, в какой-то мере, жителям города, который стал родным для Клер. Тем не менее, девушка в глубине души признавала, что кроме нее некому сделать этот важный шаг. Да и сестра в свое время приняла такое решение. Клер всегда была более отчаянной, более смелой, готовой рискнуть и поставить на карту все, ради того, чтобы добиться цели. Уж она наверняка не колебалась, как сама Алекс, которой кровь их предков просто не оставила выбора.

Осознавала ли в свое время ответственность ее предшественница – Камилла? С удовольствием ли исполняла Верховная ведьма свой долг перед ковеном? Алекс могла только представлять себе женщину, которая походила на нее внешне и была женой Джеральда. Что толкнуло ее выйти за такого мужчину, как он? Любила ли она своего мужа? И можно ли вообще любить его? Образ Джеральда в голове Алекс складывался из обрывков, противоречащих друг другу: вот он смотрит на нее с ледяной ненавистью, и в то же время целует с такой нежностью, что сердце заходится от удовольствия. Он наблюдает за ней исподтишка, разговаривает с пренебрежительной усмешкой, и в то же время шепчет «Ками, я так…» Что – так? Скучал? Жалею, что убил тебя? Люблю тебя? Эти фразы не вязались в представлении Алекс с характером Джеральда. Он не был легок в общении, как его друг – Стивен. А уж чтобы говорить кому-то подобные слова… Девушка ощутила, что никак не может сложить картинку воедино и все больше запутывается.

Единственное, что понимала Алекс – она должна если не отомстить этому жестокому мужчине, то хотя бы ненавидеть его за то, как он обошелся с Клер и с ней самой. У полиции, как известно, не было доказательств, что смерть сестры произошла насильственно. Но если Алекс наберет силу Верховной ведьмы… Что там говорил Мален? С таким могуществом можно попытаться противостоять даже Пожирателю? Держитесь, мистер Дейвис, вам еще отольются чужие слезы. Алекс надела медальон сестры на шею и погладила кончиками пальцев неровные жемчужины. Украшение будет напоминанием о том, ради чего ее жертва.

Кевин вышел в прихожую, где девушка топталась в раздумьях, и окинул ее удивленным взглядом.

– Что хотел член городского Совета?

Алекс отдернула руку от медальона и замялась. Мален просил ее не посвящать никого в их планы, да и Кевин, похоже, был мало осведомлен о дружбе его жены с Пожирателем. Стоило ли открывать ему правду? Пока девушка колебалась, мужчина увидел на ее груди украшение.

– Что это? – прежде, чем Алекс успела вымолвить хоть слово, Кевин подошел к ней и приподнял двумя пальцами медальон, мимоходом коснувшись кожи. – Это же было у Клер!

Все мысли разом вылетели из головы девушки, когда она подняла взгляд и увидела лицо мужчины совсем близко. Прежде такое могло ей только сниться. Как она раньше не замечала эту легкую горбинку на переносице? И складку губ, привыкших чаще улыбаться, чем быть горестно поджатыми? Алекс почувствовала, как тает от внимания Кевина. Приказала себе не расслабляться – ведь они поссорились – но обида уже испарилась из сердца, словно ее там никогда и не было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Так мистер Мален приходил, чтобы вручить его тебе? – догадался Кевин, и его глаза цвета весенней травы прищурились. – Откуда это у него?

Алекс бы отдала многое за то, чтобы вот так стоять рядом и ощущать, как пальцы Кевина касаются ее, но он убрал руку. Ее пронзило чувство потери.

– Нашли в вещах Клер, – пролепетала девушка, – ты не возражаешь, если я оставлю на память?

Мужчина покачал головой, продолжая изучать ее лицо. В мечтах Алекс представляла похожую ситуацию: они с Кевином находятся так же близко, он смотрит на нее, а потом наклоняется и целует. Но мечты оставались мечтами.

– Выпьешь со мной кофе? – спросил он.

Больше всего Алекс сейчас хотелось в душ – смыть запах прошлой ночи – но она убедила себя, что надо использовать любую возможность стать Кевину ближе, поэтому коротко кивнула.

– А где Августа и Джун? – поинтересовалась девушка, пока они шли на кухню.

– Нэн забрала их на прогулку. Утром они вели себя, как бесенята. Им явно хотелось на воздух. Ты садись, я сам налью.

С порога в глаза бросился беспорядок. Алекс увидела, что стол снова перемазан остатками еды. Похоже, джем. Гора посуды высилась в мойке.

– Готовил дочкам завтрак, – пояснил Кевин, перехватив изумленный взгляд девушки. Он смутился. – Слушай, сестренка, я понял, что вчера очень погорячился с тем, что ты нам не нужна. Ума не приложу, как Клер со всем этим управлялась.

Алекс молча прошла и взяла тряпку. Намочив, она принялась вытирать стол.

– Можно считать, что ты простила мне вчерашнюю грубость? – поинтересовался мужчина, наблюдая за ней.

– Ох, Кевин, – вздохнула она, не желая показывать, что так быстро капитулировала, – и что вообще вчера на тебя нашло?!

– Не знаю. Я проснулся с головной болью и ощущением, что меня все раздражает. Ты подвернулась под горячую руку.

Мужчина подошел и поставил на уже вымытую часть стола две кружки с дымящимся кофе. Одна, с розовыми сердечками, носила на боку надпись «Клер», вторая – темно-синего цвета, без всяких принтов – «Кевин». Алекс отложила тряпку и опустилась на стул, с недоверием придвинув розовую кружку. Кевин присел на соседнее место.

– Мир, сестренка?

Девушка коснулась губами ободка и сделала глоток обжигающе горького напитка. Внутри разлилось тихое торжество. Не к этому ли она стремилась? Кевин отдал ей кружку своей трагически погибшей жены, по которой он так страдает. Не означает ли это, что он готов уступить ее место в доме для Алекс? Совесть тут же напомнила, что очень гадко радоваться такому. Но разве плохо испытать хоть минутку счастья рядом с любимым человеком? Ведь Алекс не воровала это счастье, она честно дождалась своей очереди и готова заботой и лаской бесконечно подтверждать, что достойна занять место сестры и, возможно, стать женой и матерью ничуть не хуже Клер?

– Мир, – согласилась девушка, – при условии, что этого больше не повторится.

– Не повторится. Да мы и видеться теперь будем реже, так что раздражение я буду выпускать на работе. Сказал Хелене, чтобы вела запись на завтрашний день.

– Удалось все уладить с клиентами? Я слышала ее сообщение на автоответчике.

Кевин пожал плечами.

– Мне нравится моя работа. Она всегда играла для меня важную роль. С ранних лет я знал, кем стану. Это мое призвание. Но до некоторых пор я и не понимал, что обладал кое-чем более важным. Настолько важным, – его лицо потемнело, – что без нее мне теперь даже любимая работа не в радость. Все равно, что будет с клиентами. Все потеряло смысл, понимаешь, сестренка?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Алекс закусила губу. Может быть, Кевин и отдал ей кружку Клер, право заботиться о детях и место в доме, но вот его сердце по-прежнему принадлежало жене. И, по-видимому, никому больше. Девушка сделала несколько поспешных глотков кофе, чтобы скрыть душевную боль, которая потянула уголки губ вниз.