Идеальный мир для Лекаря #17 - Олег Сапфир

вот его к персам отправили, а те уже на переговоры согласны, — подметил всё тот же советник. — Хотя раньше говорили, что ни на какие уступки не пойдут.

— Охх… — тяжело вздохнул Император и схватился за голову. — Дожили… Мои советники предлагают отправить лекаря на боевую операцию. И это уже не вызывает удивления.

— На военно-морскую, — подметил кто-то из присутствующих.

— Тем более!

* * *

На третий день мне начало казаться, что Белмор немного перестарался. Хотя так мне казалось уже с первого дня, как он сюда прилетел. Каждая новая партия тварей становилась всё страшнее, и теперь ночью на улицы города не выходят даже стражники.

Только регулярная армия сидит на стенах и трясется от каждого шороха, да и то, они просто боятся расстрела. Не понимая, что офицеры так же напуганы, как и они. Хотя твари просто бегают по городу, шумят, и ни на кого не нападают. Крайне безобидные мертвые ужасающие монстры.

Можно было как-то заморочиться и создать более продвинутых монстров, чтобы они могли действовать по ситуации. Но во-первых, их слишком долго создавать, а во-вторых, всегда могут быть небольшие промашки. Всё же монстров мы выпускаем на свободную прогулку, и они спокойно забредают в жилые кварталы. Собственно, для того они и нужны — выгнать как можно больше мирных людей. А прогнать всех солдат всё равно не выйдет.

Так что если создать установку для монстров, чтобы они могли атаковать только в ответ на полученный урон, всё равно могут пострадать невинные. А если какой-нибудь ребенок перепугается и кинет камень? Тварь может посчитать это за атаку. Или же родители, которые будут защищать своих детей. На них тоже нападать?

Нет, такие жертвы нам не нужны, потому пришлось обойтись функцией внушения страха и уродливым видом монстров, на этом всё. Правда, и этого достаточно, люди не смогли долго терпеть эти ужасы, и поспешили направиться в сторону выхода из города.

И вот, на четвертый день, когда город практически опустел, мы перешли к активной фазе плана. Гордые, спартанцы, моя гвардия. Все находились в состоянии полной боевой готовности и заняли свои позиции, а мы с Когановым горячо спорили, как действовать дальше. Нет, примерные планы были подготовлены заранее, и оставалось определиться, кто и за какие участки будет отвечать. Всё же под моим командованием тоже немало сил. Тех же спартанцев Леонид передал в мое личное пользование, предупредив своего генерала о моих возможностях.

Тот и правда оказался довольно приятным человеком, и в крайней степени молчаливым. Впрочем, при нем тоже все молчали. Мужик под два метра ростом, да и в плечах тоже примерно столько же, с огромным топором редко располагает к общению или спорам. А если он при этом постоянно улыбается — так и вовсе хочется просто молча согласиться с ним, и никогда не возвращаться к этому вопросу.

У него на плечах помещается целая стая голубей, и он, каким-то образом, сдружился с пернатыми. Даже когда один дурной голубь случайно обгадил ему красный плащ, тот не стал ругаться, чем завоевал к себе расположение Курлыка.

— Я тебя сразу предупреждаю, мы возьмем на себя серьезные направления, — в ультимативной форме заявил Коганов. — Даже не думай отправлять нас на какую-то ерунду! Только в самое пекло!

— Так ты же командир, зачем мне это говоришь? — не понял я.

— Командир, потому и говорю! — нахмурился майор.

— Да, хорошо, хорошо! — поднял я руки в примирительном жесте. — И не собирался!

— Тогда почему твои землекопы прорыли туннели для моих ребят, ведущие к конюшням персов?

— А что, разве не серьезное направление? — возмутился я, но Коганов продолжил сверлить меня взглядом, так что пришлось сдаться. — Ладно, чего ты от меня хочешь?

— Я со своими людьми буду штурмовать городскую ратушу, и это не обсуждается! — нахмурился майор. — И ты не будешь помогать! Ключевые объекты должны брать имперские войска!

— Хорошо, а мы возьмем на себя здание банка, — не стал с ним спорить, а Коганов прищурился, пытаясь найти подвох. Ведь в этом нет чести, и обо мне не будут слагать легенды. Взять банк сможет любой, и славы таким образом не заслужить. А вот денег можно набрать немало.

— Допустим. Тогда Гордые берут на себя казармы, — твердо заявил он.

— Идёт! — согласился я. — А мы идем в арсеналы. — Коганов сжал кулаки, ведь он тоже хотел захватить это ключевой объект. Захват арсенала — хорошее достижение. — Ой, да мы старые арсеналы захватим, — отмахнулся я. Там еще больше снарядов лежит, уж я то точно знаю.

— Идет! — обрадовался он.

Битый час мы делили между собой город, и в итоге Коганов остался доволен. Всё же я буду заниматься ерундой, захватывать какие-то банки и склады. Тогда как он проведет победоносную кампанию, и сможет уничтожить все ключевые позиции города. Мне же это не нужно. Какой смысл тратить силы на какие-то там казармы, когда в городе есть золотохранилище? Да, его практически полностью вывезли, но резервы оставили. Всё же, персы пусть и подавлены, но оставлять город не планируют. Даже думают, что смогут его удержать.

Наступила ночь, и вверх поднялась сигнальная ракета. Поднялась она прямо над городом, так как выпустил ее Коганов прямо с балкона моего дома.

— Майор, ну я же не доел еще! — возмутился я и вытер салфеткой рот. — Не мог подождать немного?

— Сейчас начнется величайший штурм за всю военную кампанию! — воскликнул он. — Мы близки к захвату ключевого объекта, как никогда! А ты цыплёнка не доел?

— Утку, — горько вздохнул я. — Цыплёнка было бы не так обидно.

На несколько минут все звуки в городе затихли, но после завыла сирена и персы побежали защищать стены, так как заметили первые отряды Гордых. Раздались звуки взрывов, заработала артиллерия, и послышался грохот. Несколько участков стен ушли под землю, так как сработали заготовки магов. С каждой секундой звуков становилось всё больше, и когда у стен завязался плотный стрелковый бой, Коганов выхватил меч.

— Ну, всё! — оскалился он и нажал кнопку на рации, — Выходим, братцы!

В один миг во всем городе начали открываться двери домов и оттуда повалили толпы бойцов. Гордые, спартанцы, моя гвардия. Все они побежали в разные стороны, направляясь к заранее утвержденным позициям. И это стало для Персов неприятной