Сезон одиноких Снегурочек - Юлия Климова

– Хорошо бы.

– А ты чем-то расстроена, да? Барков донимает?

– Нет. Задольская.

– Что???

– Она приходила.

– И?

– Получила порцию желаемого удовольствия.

– Сволочь! Представляю, как ты взбесилась!

Закрыв глаза, Таня прислушалась к своим ощущениям. Да, она зла, очень зла, но почему-то не на Задольскую… а на Баркова.

– Ты мне предлагала выступить на мальчишнике, помнишь?

– Ага, – ответила Зойка. – Вообще, это изначально была дурная идея, и ты не думай, я тебя прекрасно понимаю…

– Я согласна, – перебила Таня.

– Что??? – опять изумилась Зойка.

– Ты сказала – за это заплатят двадцать тысяч.

– Ну да…

– Вот и прекрасно. Я выскочу из торта, спою два куплета, получу деньги и сокращу свое пребывание здесь на пару месяцев, а там, глядишь, еще что-нибудь подвернется.

Голос у Тани был ровный и холодный, и именно это взволновало Зойку больше всего – плохо подруге, и, самое обидное, возможности помочь нет. И куда она собралась… на мальчишник, потом же сама жалеть станет – не для ее характера такие шоу-программы.

– А я тебе в прошлый раз не сказала… из торта надо выскочить в купальнике и с короной Снегурочки, – надеясь, что это остановит Таню, выпалила Зойка.

– Плевать, хоть в костюме Евы!

Тоненькую фигурку обтягивало короткое платье, покрытое блестками. Соломенные волосы собраны в высокий хвост и обмотаны серебристой мишурой. Зойка села на корточки, сгруппировалась и скомандовала:

– Давай!

Таня нажала кнопку на пульте музыкального центра, и из колонок вылетела ритмичная музыка.

– Раз, два, три, четыре пять, – посчитала Зойка и, резко выпрямившись, подняла руки вверх. Вильнула попой, подмигнула воображаемому жениху и звонко запела хит Пугачевой:

– Позови меня с собой,Я приду сквозь злые ночи,Я отправлюсь за тобой,Что бы путь мне ни пророчил…

Закончив прерывистую «арию», она послала в никуда два воздушных поцелуя и раскинула руки в стороны.

– Сразу после песни подойдут два официанта, выдвинут короб с тобой из подставки для торта и помогут выйти. А ты улыбайся и кокетливо помахивай жениху ручкой – тебе на него укажут – и красиво уходи. Поняла?

– Красиво – это как? – уточнила Таня, уже терзаясь первыми сомнениями.

– Очень просто, – строго ответила Зойка, чувствуя себя в этот момент самим Станиславским. – Вот так, – она растянула губы в призывной улыбке и, виляя всем, чем только можно, вышла из комнаты.

– Кошмар, – вздохнула Таня.

– Ерунда, – вернувшись, прокомментировала тяжелобольная и хрипло закашлялась. – Давай ты, попробуй.

Репетиция проводилась по инициативе Зойки, и проводилась она по двум причинам:

во-первых, необходимо снять психологический барьер новоявленной актрисы («покажи им, Танька, каких они лишаются женщин, когда женятся на других!»);

во-вторых, претензий со стороны заказчика быть не должно, а то о подмене узнает Кирилл Абрамович, который, конечно же, настучит об инциденте начальству («этот Жук Гадюкович уж молчать не станет»).

И теперь Зойка учила, а Таня старательно перенимала опыт. Решительность еще не расплескалась, а пятница казалась приятно далекой.

– Песни в голове вертятся какие-то неподходящие, – нахмурилась Таня, выходя на середину комнаты.

– А ты пой что знаешь, а репертуар мы тебе потом подберем.

– «Позови меня с собой» очень даже в тему, ты мне слова запиши, я выучу. – Таня присела, обняла руками колени и спросила: – Слушай, а ты говорила, что там коробка маленькая, ты уверена, что я влезу?

– Ты выше меня, но худая… втиснешься как-нибудь, там свечи по краям будут и мини-фейерверк, безе еще… а сверху тебя шелковым платком прикроют… – Зойка почесала затылок, – продержишься!

Тяжело вздохнув, дождавшись, когда зазвучит музыка, досчитав до пяти, Таня взлетела вверх и добросовестно запела другой хит Пугачевой: «Все могут короли, все могут короли и судьбы всей земли вершат они порой…», а потом осеклась, повернулась к Зойке и, смеясь, сказала:

– А представляешь, если это окажется мальчишник Баркова. Мне тогда только застрелиться останется.

– Не, такой трагедии случиться не может, – Зойка мотнула головой и шумно высморкалась в платок, – Задольская выходит замуж в середине января, после всех праздников, какой же дурак будет устраивать мальчишник за месяц до свадьбы?

Павел вышел из машины, продолжая разговаривать по телефону:

– …про Новый год пока не думал, мне больше нравится встречать его в домашней обстановке, но Ира хочет в ресторане…

– Кстати, об Ире, – голос друга – Максима Суслова, приобрел лукавый оттенок, – я же тебе не просто так звоню… Мы с ребятами решили преподнести тебе к свадьбе небольшой подарок. В пятницу в восемь вечера ждем тебя в ресторане «Добрый Ганс». Все уже организовано, и никакие возражения не принимаются. Должны же мы тебя достойно проводить в новую жизнь – без мальчишника женитьба не считается!

– Да вы что! – Павел нажал кнопку лифта и засмеялся. – Свадьба только в январе!

– Ну знаешь, на тебя не угодишь, – фыркнул Макс и тут же добавил: – Ну да, рано, но Колька весь январь и февраль проведет в командировке у черта на куличках. На свадьбу к тебе вряд ли сможет вырваться, не оставлять же его еще и без мальчишника. Вот мы и подумали: месяцем раньше, месяцем позже – не суть важно.

– Колька уедет? Жаль… Как, ты сказал, называется ресторан?

– Запоминай, жених, – хохотнул Макс. – Пятница. Восемь ноль-ноль. Ресторан «Добрый Ганс».

– Буду, – кивнул Павел.

Глава 14

Шекспир ты мой Вильям!

Четверг пролетел незаметно. Таня наконец-то решила разобрать бумажные завалы и закончила это гнусное дело только к обеду. Вторая половина дня ознаменовалась приездом аудиторов и партнеров из Италии. Чай-кофе, чай-кофе, чай-кофе… Тьфу!

К вечеру разболелась голова, но стоило выйти из офиса, вдохнуть холодный свежий воздух, как тяжесть в висках пропала, и стало значительно легче. Таня доехала до центра, вышла на Пушкинской площади и медленно пошла по припорошенному снегом тротуару вдоль витрин магазинов. Ностальгия по прежней жизни накрыла волной, и она, сунув руки в карманы, с тоской посмотрела на оформленную еловыми ветками вывеску ресторана. А когда-то она с легкостью могла перекусить салатиком и свежевыжатым соком в «Эль Парадор» или поесть суши в «Пекинской утке». Нет, хватит хандрить, сейчас она купит самую красивую мишуру, придет домой, обошьет купальник и – «да здравствует Снегурочка!» А, плевать! У нее была слишком размеренная жизнь, и порция нестандартного безумия ей совсем не помешает, более того – поможет. Она почувствует себя другой – беззаботной, раскрепощенной и… ненормальной. А почему бы и нет? И потом, у каждого человека должна быть хотя бы одна яркая история, которой он впоследствии обязательно шокирует внуков.