Без права на ошибку - Ли Чайлд

– Хорошо, я подожду возле дома. Но поеду с вами.

Фролих закончила телефонные разговоры, привела в порядок бумаги, а затем они спустились на лифте в гараж. Забрались в «субурбан», Ричер сразу закрыл глаза и минут двадцать дремал, пока они ехали. Он страшно устал. Шесть дней напряженной работы не прошли даром. Машина остановилась, он открыл глаза и увидел убогий район: заборы из сетки-рабицы, «седаны» лет десяти на вид, оранжевые отсветы уличных фонарей. На асфальте полно заплат, сквозь трещины на тротуарах пробивается чахлая трава. Где-то за несколько кварталов наяривает автомобильная стереосистема.

– Вот здесь, – сказала Фролих. – Дом номер две тысячи триста один.

Нужный номер оказался половиной двухквартирного дома – низкого строения с парой входных дверей в центре и симметрично расположенными окнами. Дворик был огорожен низким проволочным забором. За забором газон, частично погибший. Ни куста, ни цветка. Но достаточно аккуратно. Мусора нет. Ведущие к входной двери ступеньки чисто выметены.

– Я подожду вас здесь, – сказала Фролих.

Ричер и Нигли выбрались из машины. Ночной воздух заставил поежиться, а далекое стерео стало громче. Они прошли через ворота к дому. Поднялись по потрескавшимся бетонным ступенькам к двери. Ричер нажал на звонок и услышал, как тот зазвучал внутри. Стали ждать. Скоро послышалось шлепанье босых ног по голому полу, потом звук, словно кто-то убирал загораживающий дорогу металлический предмет. Дверь открылась: за ней, не отпуская ручки, стоял мужчина. Тот самый уборщик с видео, сомневаться не приходилось. Совсем недавно они внимательно вглядывались в его лицо, несколько часов подряд гоняя видеозапись вперед и назад. Уже не молод, но еще не стар. Не низкий, но и не очень высокий. Обычный мужчина, каких тысячи. Одет в хлопчатобумажные штаны и толстовку. Лицо смуглое, скулы высокие, но не острые. Волосы черные и блестящие, стрижка старомодная, но аккуратная, с четкими линиями.

– Слушаю вас, – сказал он.

– Нам надо поговорить о том, что произошло у вас в конторе, – проговорил Ричер.

Мужчина не стал задавать никаких вопросов. Не попросил предъявить удостоверения личности. Просто глянул на Ричера и отступил назад, перешагнув через предмет, который он сдвинул, перед тем как открыть дверь. Это были детские качели-балансир, сработанные из ярких изогнутых металлических трубок. К двум концам основы были приделаны сиденьица, как на детском трехколесном велосипеде, и пластмассовые лошадиные головы, каждая с двумя ручками, торчащими по бокам под ушами.

– Оставлять на улице ночью нельзя, – пояснил мужчина. – Могут украсть.

Нигли с Ричером перебрались через качели и очутились в узком коридоре. Здесь игрушек оказалось еще больше; все они были аккуратно сложены на полках. На кухне в конце коридора виднелся холодильник, завешанный яркими рисунками – так рисуют дети в начальной школе. Пахло готовящейся едой. Одна дверь в коридоре была открыта в гостиную, где с испуганными лицами сидели две женщины в нарядных платьях, преобразивших обеих после рабочих комбинезонов.

– Нам нужно знать, как вас зовут, – сказала Нигли.

В голосе ее звучало и теплое дружелюбие, и холодная неумолимость. Ричер про себя улыбнулся. Нигли всегда так делала. Он прекрасно помнил такую манеру. Никто и никогда не осмеливался противоречить этой женщине. Способность так вести беседу была одной из ее сильных сторон.

– Хулио, – назвался мужчина.

– Анита, – представилась первая женщина.

Но прежде чем сообщить свое имя, она бросила быстрый взгляд на мужчину, и Ричер сразу понял, что это жена Хулио.

– Мария, – сказала вторая женщина. – Я сестра Аниты, – добавила она.

Помимо небольшого дивана, где сидели Анита и Мария, в комнате стояло два кресла. Анита и Мария немного сдвинулись, чтобы освободить место для Хулио. Ричер воспринял это как приглашение сесть и устроился в одном из кресел. Нигли заняла другое. Они расположились перед диваном симметрично, будто перед телевизором.

– Мы считаем, что письмо на стол в кабинете положили вы, – сказала Нигли.

Ответа не последовало. Никакой реакции вообще. Лица всех троих были абсолютно бесстрастны. Не выражали ничего, кроме какого-то безмолвного стоицизма.

– Это так? – задала Нигли вопрос.

Никакого ответа.

– Дети уже спят? – спросил Ричер.

– Их здесь нет, – ответила Анита.

– Это чьи дети, ваши или Марии?

– Мои.

– Мальчики или девочки?

– Обе девочки.

– И где же они?

Ответ последовал не сразу.

– У двоюродной сестры мужа.

– Почему?

– Потому что мы работаем в ночную смену.

– Недолго осталось, – предостерегла Нигли. – Вообще работать не будете, если кое-что кое-кому не расскажете.

Никакой реакции.

– Лишитесь медицинской страховки и льгот.

Никакой реакции.

– Можете даже сесть в тюрьму.

Полная тишина в комнате.

– Будь что будет, – вдруг сказал Хулио.

– Кто-нибудь просил вас положить письмо в кабинет? Кто-нибудь из знакомых в офисе?

Абсолютно никакой реакции.

– Может, знакомый не из офиса?

– Мы ни с каким письмом ничего не делали.

– А что вы делали? – спросил Ричер.

– Просто убирались. Это наша работа.

– Вы пробыли в кабинете очень долго.

Хулио глянул на жену так, как будто эти слова его озадачили.

– Мы смотрели видеозапись, – объяснил Ричер.

– Про видеокамеры нам известно, – сказал Хулио.

– Вы каждую ночь делаете одно и то же?

– Мы обязаны.

– И каждую ночь проводите в кабинете столько времени?

– Наверное, да, – пожал плечами Хулио.

– Вы там отдыхаете?

– Нет, мы делаем уборку.

– Одни и те же действия каждую ночь?

– Одни и те же. Если только кто-нибудь не прольет кофе или не оставит после себя много мусора. Тогда, может, получается дольше.

– А той ночью в кабинете Стайвесанта было что-то подобное?

– Нет, – ответил Хулио. – Стайвесант очень аккуратный.

– Вы пробыли в кабинете довольно долго.

– Не дольше, чем обычно.

– У вас есть определенный порядок действий?

– Пожалуй. Мы пылесосим пол, вытираем пыль, забираем мусор из мусорных корзин, расставляем по местам вещи и переходим в следующий кабинет.

В комнате воцарилась тишина. Лишь доносился сквозь стены глухой грохот далекой стереосистемы.

– Ну хорошо, – сказала Нигли. – Послушайте, ребята, сюда. На пленке видно, как вы входите в кабинет. А после этого на столе появилось письмо. Мы думаем, что вы положили его туда потому, что кто-то попросил. Может, вам сказали, что это шутка или розыгрыш. Может, сказали, что ничего дурного в таком поступке нет. И действительно нет. Ничего страшного не произошло. Но нам нужно знать, кто вас попросил об этом. Мы пытаемся выяснить имя, потому что играем в ту же игру. И теперь вы должны его назвать, иначе игра закончится, и мы будем считать, что вы сами все придумали и сделали. А вот это уже дурной поступок. Очень плохой. В письме угроза в адрес избранного вице-президента Соединенных Штатов. И за такое можно попасть в тюрьму.

Никакой