Мастер меча - Дэвид Чейни

– Пожалуйста, Йоши, поторопись, – молила Нами. – Наши лошади, наверно, в конюшне. Идем туда.

– Да, пойдем к лошадям, – голос Йоши звучал странно. Нами никогда еще не слышала, чтобы он говорил таким тоном.

Они прокрались вдоль стены гостиницы мимо кухонь и комнат прислуги. Там Йоши настолько окреп, что мог уже двигаться без поддержки.

– Самураи слишком пьяны, чтобы сообразить, что я на свободе, – сказал Йоши, седлая коня. Он затянул подпруги, проверил вьюк, убедился, что письмо императора лежит на месте, и проговорил:

– Перед отъездом мне нужно кое-что сделать.

Нами почувствовала, как от волнения у нее напряглись мускулы живота. Этого она и боялась: он хочет мести. И почему мужчины такие глупые?

– Не надо, Йоши, – взмолилась она. – Ты поклялся не обнажать меча. Что ты можешь сделать без оружия? Ты не должен рисковать жизнью, когда у нас есть возможность бежать.

– Нами, я не могу оставить этого человека безнаказанным. Честь требует, чтобы он заплатил за то, что сделал со мной.

Лицо Йоши было словно вырублено из гранита. Он казался сейчас воплощением бога Фудо: глаза сверкают, брови нахмурены, углы рта опущены.

– А твой долг перед императором? Тебе доверено передать важное письмо Йоритомо. Нельзя же поставить все под угрозу.

– Нами, моя задача шире, чем у курьера. Мне дано поручение оценить возможных союзников императора. Я думаю, Кисо не просто разбойник, хотя выглядит таковым. Имя Кисо часто встречается в горах, возможно, этот Кисо и не тот, который мне нужен, но я должен это проверить. Он может стать важным союзником или смертельным врагом. Я не могу уехать, пока не добьюсь истины. Кроме того, я не могу позволить унижать себя, если хочу что-то значить для императора. Поэтому – хватит разговоров. Я сделаю то, что должен сделать.

Глава 23

Шум попойки затихал по мере того, как люди Кисо один за другим отваливались от стола. У входа в гостиницу выставили двоих караульных, но и те выпили свою долю сакэ: дисциплина в войсках Кисо была не слишком крепка.

Одна Томое была почти трезвой. Она еще чувствовала себя оскорбленной недавней выходкой Кисо. Она пила и ела мало и, отужинав, вскоре ушла, с отвращением качая головой при виде драк из-за пленных женщин.

Кисо выпил больше всех: он гордился способностью пить больше своих подчиненных, как и положено начальнику. Теперь он раздумывал о том, как вести себя с Томое. Он любил ее с тех пор, как помнил себя, и продолжал любить теперь. Может быть, уйти от солдат и лечь с ней в постель? Но… Томое уж очень независима. Будь она проклята во веки веков! Почему она такая обидчивая, чуть тронь – колется?

Самолюбие горца не вынесло бы отказа этой ночью.

Нет, лучше остаться с солдатами, чем рисковать быть отвергнутым, Мужчинам он может приказывать что угодно, и они не обижаются на него, почему же она обиделась? После Имаи она самый лучший и самый умный солдат из всех его подчиненных. На его беду, Томое знает это. Ну и провались она в преисподнюю Авити!

Кисо сидел скрестив ноги в темном углу обеденного зала за низким столом, одобрительно кивал своим воинам и мелкими глотками пил сакэ из большой плоской бутыли. Он заставлял себя сосредоточиться на застольной беседе, но не мог этого сделать. Грубые самураи были лишены полета, напившись, они отпускали те же шутки, что и всегда, и, хотя Кисо улыбался им, они ему порядком надоели.

Его мысли постоянно возвращались к Томое. Кисо хотел пойти к женщине и попросить у нее прощения.

После того как последний из его людей свалился на пол мертвецки пьяным, предводитель горцев выпил последний глоток сакэ и выпрямил вдоль циновки ноги, собираясь подняться.

Вдруг мускулистая рука обхватила его горло и чей-то голос прошептал ему в ухо:

– Не поворачивайся, не двигайся, вообще не шуми, или ты умрешь.

Хмель мгновенно выскочил из головы, и полупьяная путаница в мозгу сменилась ясным и полным пониманием ситуации. Человек двадцатого века сказал бы: порция адреналина, выброшенная организмом в кровь, уничтожила действие алкоголя. Кисо почувствовал, что кроме душившей его руки что-то острое касается его кожи под ухом.

– Руки на колени! – приказал тот же голос.

Кисо подчинился, и тут же откуда-то сбоку выбежал юноша в широкой крестьянской шляпе на все время опущенной голове. Он убрал саке, отодвинул столик и связал военачальнику руки шелковым шарфом.

– Сейчас я отпущу тебе горло, – сказал повелительно голос – Помни: один звук, и ты тут же умрешь.

Кисо мог бы броситься вперед на второго, молодого врага, Можно было и закричать, но никто не пришел бы ему на помощь. Имаи, Тедзука, Дзиро и Таро исчезли с женщинами в номерах гостиницы. Немногие оставшиеся в зале самураи валялись мертвецки пьяные на полу. Кроме того, Кисо видел, что мальчишка, прячущий лицо, держит кинжал наготове и может отбить его удар.

Давление на горло ослабло.

– Кто бы ты ни был, ты дурак, – прошептал Кисо. – Ты не доживешь до утра.

– Молчать. Говорить, только когда я позволю. Теперь медленно вставай и выходи в центральный зал.

Слуга побежал впереди. По его движениям Кисо решил, что этот мальчишка мог бы заинтересовать его дядюшку Юкийе: в развороте бедер и движениях ног его было что-то женственное, Любопытно, этот воин, пленивший Кисо, тоже развлекается с мальчиками? Кисо насмешливо улыбнулся.

Когда они дойдут до выхода из гостиницы, их встретят караульные, которых он там поставил. Кисо напряг мускулы, готовясь начать действовать, как только стражники схватят слугу.

Мальчишка спокойно выбежал через переднюю дверь. Выйдя следом за ним, Кисо, к своему возмущению увидел, что оба солдата лежат на земле в самом отвратительном виде – связанные и с кляпами во рту, беспомощно скорчившись под укрывавшим их от дождя карнизом крыши. Оба они были не способны сосредоточить взгляд на Кисо, когда его выводили под дождь.

Над горами прокатился гром, но дождь не ослаб. Главный двор гостиницы был похож на рисовое поле: только верхушки травы торчали над поверхностью заливавшей его воды, Местами более высокие участки почвы поднимались над этой огромной лужей, как острова над морем.

– Ты не уйдешь отсюда, – прорычал Кисо, когда дождь застучал по его непокрытой голове и стал заливать глаза.

– Посмотрим, – услышал он спокойный ответ.

Враг заставил Кисо лечь лицом в грязь под раскидистой криптомерией. Один раз предводитель горцев попытался поднять голову и почувствовал, что острие, приставленное к его шее, вонзилось в кожу. Он шепотом выругался и сдался. Через несколько минут Кисо был тщательно связан. Потом враг перекатил его на спину и засунул ему в рот мягкий платок.

Тут Кисо в первый раз увидел, кто взял его в плен – тот самый путник, который дрался с его самураями и был схвачен! Тот, кого он в последний раз видел связанным и подвешенным к ветке дерева Авити! Как он мог вырваться из рук его самураев? Это – невозможно, но вот этот бродяга, скаля зубы, стоит перед ним.

Кисо скрипнул зубами от ярости: у врага в руках была только острая палка. Ни меча, ни кинжала и вряд ли еще какое-нибудь оружие. Они поменялись ролями, и Кисо не мог ждать пощады. В глазах военачальника вспыхнуло бешенство, он попытался угрожать и ругаться, но через кляп доносилось нечто похожее на кошачье мяуканье.

Вдруг какая-то сила оторвала Кисо от земли и, бешено раскачивая, подняла почти до одной из веток. Тот, кто взял его в плен, привязал к дереву толстую веревку, которая тут же была переброшена через другой сук и подтянула Кисо еще выше. Предводитель горцев пришел в ужас от позора: он понял, что будет качаться тут до утра и держать его будет только эта веревка, обвязанная вокруг пояса.

Утром, когда дождь кончится и его люди протрезвеют, они явятся сюда за пленником, а найдут Кисо! Какой срам, – они увидят своего вождя в таком унизительном беспомощном положении! Будда! А если они узнают, что его взял в плен безоружный враг? Кисо попытался освободиться, но только крепче затянул петлю на своей шее. Он вспомнил свое напутствие охранникам, которые вязали пленного:

– Не торопитесь возвращаться за ним, пусть повисит подольше, чтобы хорошенько запомнить урок.

В ярости от своего бессилия Кисо прорычал какое-то ругательство. Дождь, стучавший по листьям, заглушил слабый звук, вырвавшийся из-под кляпа.

Никто его не услышит. Никто не придет. Кисо приготовился долго и терпеливо ждать, как положено солдату.

Томое утром проснулась первой: она выпила меньше других и легла спать раньше, чем остальные самураи. Она встала не торопясь, оделась и почистила оружие. Ее удивило, что Кисо не пришел к ней ночью: долго злиться было не в его характере. Кисо был вспыльчив, но обычно забывал мелкие ссоры. Надо найти его и загладить вину. Глупо продолжать сердиться.

Она прошла в обеденный зал, где в последний раз видела Кисо. Ну и видок! Самураи лежали вповалку среди сломанных столов, бутылок, луж пролитого саке и разорванных ширм.