Спорим, моя? - Рошаль Шантье

смотрю в синие глаза напротив. Они такие же теплые, как и его дыхание. Он тянется ко мне и снова целует. Сначала в губы, затем в щеку.

— Пошли на свидание в субботу? — шепчет, когда между поцелуями мы ловим дыхание друг друга.

— Макар, ты неправильно понял… Я… — отшатываюсь довольно резко.

— Нет. Нет, — удерживает меня в своих руках, — я сказал не так. Совсем не соображаю с тобой, Арина. Я отвезу тебя домой. Как всегда, когда захочешь. Просто ужин, — объясняет, возвращая мои ладони на свою шею.

— Тогда да, — киваю я.

И опять улыбаюсь, и он тоже. И он снова целует меня, и я отвечаю. Вечер поцелуев какой-то.

Он отвозит меня домой только после звонка мамы. Я совершенно потеряла счет времени, и Макар удивился, взглянув на часы. Чтобы добраться до машины пришлось взять такси и оттуда уже поехать домой.

Поцелуй около ворот моего дома длинный. Настолько, что мама снова звонит.

— Мне пора, пора, — шепчу, когда удается. А он улыбается, дурной.

— Минута, дай мне минуту.

Верный код ввожу не сразу, но домой все-таки попадаю. Вот это вечер. Совсем не такой, как тогда.

Глава 24

Что-то во мне здорово изменилось. И только ли во мне? Я бесконечно прикладывала руки к щекам и вспоминала наши поцелуи. Козин роздал контрольную, но какая контрольная, когда девичий мозг парит где-то в районе радужного поднебесья от первой в жизни влюбленности?

— Госпожа Туманова, Вы уже все написали? — интересуется Вадим Вадимович, стрельнув глазами в мой идеально чистый лист, я ведь даже работу не подписала!

— Еще в процессе, — и улыбаюсь ему абсолютно искренне. Видимо даже через чур, если Тая толкает меня локтем под столом.

— Рекомендую отложить размышления и сосредоточиться. В противном случае получить экзамен автоматом можете не рассчитывать, — он говорит это так угрюмо и резко, словно бука какой-то! А зря! Такой ведь день замечательный, и солнышко за окошком светит ярко-ярко и тепло-тепло.

— Вы не злитесь, Видим Вадимович, — еще шире улыбаюсь, — все будет хорошо.

— У меня или у Вас, Туманова? — какое-то истеричное выражение на его лице отражается. Странно… я же его тут успокаиваю…

— У всех нас! — выдыхаю счастливо и слышу откуда-то сзади: «Совсем от любви крыша поехала». Фи, грубияны.

Я что-то все-таки написала. Что-то, кроме имени и фамилии. С задних рядов то и дело смешки доносились, но я не обращала внимания. Зачем?

— Ты что, ударилась? — подошла на выходе Ксюша Федорова.

— В счастье ударилась и тебе очень советую. Хорошего тебе дня, Ксюш.

— Арин, да что с тобой? — в ответ я хватаю Тасю за руку и отвожу за колонну. Туда, где менее многолюдно.

То, что я буду говорить не для посторонних ушей. Я набираю в грудь побольше воздуха и признаюсь:

— Продуло, меня Тай! Продуло!

— В смысле? Ты чего несешь, Арин? — она смотрит на меня с полными удивления глазами.

— Ветров мне нравится… Ужас как! — пытаюсь шептать, но голос срывается.

— Серьезно? Свидание же у вас не сказать, чтобы слишком хорошо прошло. Когда все изменилось?

— Вчера был прекрасный день, Тась. Просто прекрасный! Я ведь даже не думала, что он может быть таким! — невольно мое лицо снова расплывается в улыбке. Той самой, с которой у Козина на паре сидела.

И я рассказываю ей. Прямо по дороге на вторую пару тараторю быстро-быстро, чтобы успеть выложить как можно больше. Потому что действительно схожу с ума, держа в себе то, с чем всем миром поделиться хочется.

— Ничего себе! А не быстро это у вас? — произносит, качая головой, но не осуждает.

— Не знаю. Правда не знаю, Тай, — мы отходим к окну, пока остальная часть нашей группы толпится в коридоре. Обсудить хочется очень сильно, а времени в обрез, — я просто делаю как чувствую, понимаешь? И мне кажется, я не пожалею. Это я тоже чувствую каким-то местом.

— Надеюсь не тем, на котором сидишь? — смеется подруга, толкая меня локтем. Второй раз за сегодня, между прочим!

— Сердцем, Тася, сердцем! — отвечаю в тон.

Я будто летаю. Во мне появилась легкость, которой не было раньше. То самое чувство, наверное, имя которому — влюбленность. И если это действительно оно, то я очень хочу ощущать это как можно дольше. Так мне хорошо.

— Ты только не говори никому, ладно? — группа уже заходит в аудиторию и нам приходится прекратить болтать и идти вместе со всеми.

— А ты думаешь никто не заметил? — хихикает она, — да у тебя все на лице написано, Ариш! Ты же даже с Федоровой не поцапалась!

— Но ведь что это именно Попутный никто не знает.

— После букета догадаться не так и сложно, — она все еще улыбается, а я уже нет.

Хоть и понимаю, что Ветров со мной настоящий и у него ко мне совсем другое отношение, чем к остальным, но становиться легкой добычей совершенно не хочется. Поцелуи поцелуями, однако оказаться влюбленной дурочкой не предел моих мечт! Тая права, нужно приходить в сознание как можно быстрее.

Остаток дня провожу в раздрае. Меня кидает во все стороны. От малодушного «я поспешила» до отважного «я счастлива и пошли все к черту!» Равновесие так и не впоймала, да и где оно это равновесие, когда тебе двадцать один, ты нравишься самому популярному парню универа, а он нравится тебе. Когда ему в спину вздыхают, а ты с ним уезжаешь, когда другие непойми что думают, а он искренне целует, когда мы смеемся с глупых, только нам смешных шуток. Но это ведь только один вечер был, а что будет после?

Наверное, я узнаю